Сергей Самаров - Специальный рейд
Опер уголовного розыска «влез» в дела, которые ему предлагали просто закрыть, как закрываются сотни дел за невозможностью довести расследование до конца. И не такой был Ахмат принципиальный человек – он вырос в среде, где закон привыкли считать своим собственным орудием, а не принадлежностью справедливости, чтобы поступать сугубо в соответствии «с буквой». Он принадлежал к сильному и уважаемому тейпу, чувствовал за спиной поддержку многих родственников. И договариваться с ним следовало по-хорошему, как это делается обычно. Пришли бы в гости, принесли бы подарок, поговорили, обсудили бы положение. Глядишь, что-то и пошло бы не совсем так. С ним же поступили, как с безвестным мальчиком. Почти в центре города, на глазах у всех прохожих, заблокировали на дороге его машину, подошли, открыли дверцу и жестко предупредили.
– Ты суешься в дела, которые тебя мало касаются... Если они коснутся тебя напрямую, будет уже поздно. Запомни, Умар Ажигов не любит повторять дважды...
И Умар хлопнул дверцей, придавив Ахмату ногу.
Такого отношения к себе он перенести не мог просто из мужской природной гордости горца. Было бы оружие с собой, он начал бы стрелять сразу, невзирая на неравенство сил. Но пистолет остался в служебном сейфе. И потому капитан Текилов сразу сообщил на посты номера машин. Одну из них расстреляли на выезде из города. Вторую нашли брошенной в самой Назрани.
Умар Ажигов пропал без следа.
Те два дела, из-за которых так обострилась ситуация, касались похищений молодых женщин, вдов ваххабитов, из родных домов в соседних селах. Текилов уже вышел на след организатора похищений. А тут этот организатор сам в Назрань пожаловал и не побоялся того, что находится в федеральном розыске. И даже пожелал с опером поговорить принародно. Так Умар сам обрезал пути к мирному соглашению.
Развязка произошла через неделю, когда Ахмат со следственной бригадой возвращался с места преступления в близком к Назрани районном центре. Дорогу перекрыл грузовик. Вышли люди с автоматами и расстреляли милицейский «уазик». Текилова сочли мертвым – две пули в грудь на уровне сердца. И почти не дышал. Оказалось, он выжил единственный из всех, кто находился в «уазике». Но только когда вышел из больницы, ему сообщили, что одновременно с расстрелом похитили его жену. Тело жены, истерзанное и поруганное, нашли через три дня.
Дом был пуст, хотя там остались еще дети. Он все равно казался пустым. И тихим, потому что в нем поселился страх. Не вполне еще оправившись от ран, Ахмат весь день и вечер не вставал с кресла – строил планы самого страшного мщения. А ночью ему телефонным звонком пообещали новую очередь в грудь и обязательный контрольный выстрел в голову.
– Я мог бы тебя убить прямо сейчас. Но я сейчас развлекаюсь с женщинами, как развлекался недавно с твоей женой. Она мне не понравилась. Совсем не интересная в постели. Я отдал ее своим охранникам. Если моим сегодняшним женщинам вдруг захочется посмотреть на красивое зрелище, я приеду к тебе и перестреляю всех в доме. А может быть, и не приеду. Мне просто лень с подушек подниматься ради тебя. Но ты все равно жди. Когда у меня будет подходящее настроение... – сказал Умар.
Это значило, что не сегодня, не завтра, не послезавтра, не через месяц... А может быть, и сегодня, и завтра, и послезавтра, и через месяц. Живи и бойся каждую минуту, что тебя застрелят. Ажигов оказался опытным палачом-психологом, и Ахмат оценил его изощренность по достоинству.
Ахмат через родственников стал выяснять ситуацию. До самого Умара добраться невозможно. Басаев его так просто не отдаст. Воевать с Басаевым глупо. Нет таких сил у Ахмата. Проводить облавы на дорогах, чтобы выцепить Умара Ажигова – не ту должность занимает капитан, чтобы ради него начинали долговременную и широкомасштабную операцию с привлечением федеральных сил. Но и постоянно жить, ожидая смерти, – нервов на это не хватит... Он позвонил отцу...
Состоялся семейный совет. Решено было ради безопасности отправить троих детей Ахмата к брату в Лондон. Пусть там учатся, получают европейское образование. И долго не могли прийти к решению, как самому капитану себя вести. Вопрос решил он сам.
– Есть у меня возможность достать Умара здесь?
– Нет.
– У Умара есть возможность достать меня здесь?
– Есть.
– Чем занимается Умар у Басаева? Готовит теракты для Москвы. Я поехал жить в Москву. Он туда сам приедет... Там и встретимся...
С ним согласились. Это не бегство, это – ловушка, построенная вполне в национальном духе. Кто умеет ждать долго, тот умеет бить больнее.
Так и оказался Ахмат Текилов в столице. Отцовские деньги помогли ему осесть прочно и приобрести необходимый вес и среди ингушей, и среди чеченцев.
* * *Большой красного кирпича особняк земляка-ингуша в подмосковном поселке стал штабом, куда стекались сведения, пока не слишком богатые. Но тейп Текиловых полностью включился в работу, подчиняясь указаниям старейшины, и другие ингуши не хотели отказать им в просьбе. Не только московские представители тейпа включились в поиск, но и там, дома, многие занялись активной работой, собирая сведения об Ажигове. Выскочка Умар, хотя носит известную в Ингушетии фамилию, никакого отношения к тейпу Ажиговых не имеет, и вообще он ичкериец из какого-то мелкого, малозначительного высокогорного тейпа. И уже пришла пора восстановить справедливость. По сути дела, многие ингуши, поддерживая Текиловых, противопоставили себя произволу, нарушающему законы адата. Ни Ажигов, ни даже Басаев не имеют права ставить свои условия ингушам и отнимать по своему желанию ингушских жен. За это может быть только одно наказание – смерть. Одновременно никто не поставил под сомнение право боевиков вести войну. Но лучше, если они будут делать это там, у себя дома, и не задевая при этом ни чести, не деловых интересов ингушей.
Ахмат приехал в этот дом на «Рейнглере», просигналил у ворот, и уже по тому, что ворота ему открыл человек, вооруженный автоматом, понял, что нечто изменилось в обстановке. Во дворе ходило еще несколько человек с автоматами, уважительно здороваясь с Ахматом.
Увидев в окно знакомую машину, хозяин вышел на крыльцо.
– Я собрал своих людей тебе в помощь. Мы поймаем этого мальчишку Умара! – Хозяин, сам престарелый, но сохранивший гордый дух, готов, казалось, прицепить к поясу шашку и начать притоптывать в воинственном горском танце.
– Спасибо, – ответил Текилов. – Но одному мне легче поймать его. Когда он не видит врага, когда он не ждет крупных неприятностей, он бессилен.
Старик покачал головой.
– Дело даже не в этом. Мне сказали, Умар привез несколько «черных вдов»...
– Я тоже об этом слышал.
– Зачем нам эти взрывы? Чтобы опять ездили с обысками омоновцы? Они не разбирают – кто чеченец, а кто ингуш...
Хозяин коснулся темы, которая не раз заставляла задуматься Ахмата. Но он понимал, что если ингуши живут по-своему, то московские чеченцы вынуждены терпеть и подчиняться. Хотя и те и другие одинаково страдают от преследований, неминуемых после взрывов. О чеченцах и ичкерийцах разговор вообще особый. Они устраивались здесь во многом благодаря помощи боевиков и прочно с ними повязаны. И если выступят против Умара ингуши, то чеченцы будут его, скорее всего, защищать. Им прикажут это сделать. Это уже означает войну. Нужна ли она?
Текилов высказал свои соображения.
– Не проще ли убрать Умара, и все прекратится само собой?
– Я не знаю. Тебе решать, потому что Умар – твой «кровник»... Но мы готовы к поддержке в открытую. Надоело терпеть и молчать.
– Если помощь будет нужна, я попрошу, – вежливо сказал Ахмат.
2
Басаргин торопился вернуться к себе в офис, надеясь там получить дополнительные сведения. И оттого, что поменял машину так вовремя, чувствовал себя увереннее на дороге. Сколько бы ему тащиться на старом «Москвиче», чувствуя унижение от того, что любая машина в состоянии тебя обогнать и уж никто и никогда не уступит дорогу. Да, наличие приличного транспорта обеспечивает хорошее настроение и, как следствие этого, повышенную работоспособность. Александр на себе испытал правоту подобного довода.
Он поставил машину на стоянку во дворе. «БМВ» Тобако еще не занял свое привычное место. Значит, Андрей пока в поиске. Александр взглянул на часы. Доктор уже уехал на обед в ресторан. Его место около телефона заняла Александра и принимает сообщения.
В подъезде он поздоровался с очень приветливой и еще более любопытной пожилой женщиной.
– Вы новый жилец? – спросила женщина, перегораживая каким-то образом всю лестницу сравнительно не крупным с виду телом.
– Что такое жилец? – с улыбкой поинтересовался Басаргин, безуспешно стремясь бочком проскользнуть вдоль стены. – Это слишком расплывчатое определение...
– Жилец – это тот, кто живет в квартире. Раньше ее сдавали, то одни жили, то другие... Все какие-то разные, больше нерусские... А вы основательно, я вижу, переехали, с новой мебелью, с детьми.... Купили квартиру?
