Михаил Серегин - Отпущение грехов
– Молодого нашел? – иронично поднял бровь отец Василий. – Сам сгоняешь.
Наступил миг, когда курицы сварились, и они торжественно водрузили их на самые большие тарелки, какие нашлись, и сели за стол. В окна заглядывали звезды, слышался хруст тонких куриных костей, лаяли где-то далеко-далеко псы, раздавался напряженный, ритмичный звук работающих челюстей, здесь, в небольшой деревенской комнатке, были тихо, тепло и уютно… а курицы стремительно, как в старом, ускоренном кино подходили к концу.
– Что делать будем?
– Я позвонить должен, – отхлебнув душистого наваристого бульона, сказал отец Василий. – В область.
– Ты уверен, что надо? – на удивление спокойно спросил Исмаил. Наверное, потому, что был сыт.
– Уверен. Хуже все одно не будет. Да и уходить отсюда поутру так и так придется.
– Ох и высплюсь я сегодня! – потянулся мулла. – В тепле, да на приличной подушке!
– Да, пожалуй, – согласился с ним священник. – До утра у нас время определенно есть, а раньше они здесь не объявятся.
Они дружно встали из-за стола, поставили пустую кастрюлю на плиту, аккуратно, никуда не торопясь, помылись под рукомойником, и тогда отец Василий глянул в окно, а затем, уже серьезнее, на муллу.
– Если будет шум, беги сразу, не раздумывай, – сказал он.
Отец Василий взял со стола загодя приготовленную сумку со «спецсредствами», вздохнул, перекрестился и вышел в дверь.
* * *Во дворе было уже совсем темно. Священник внимательно огляделся по сторонам и открыто, с непринужденным видом тронулся в путь. Он знал, что прятаться в деревне бесполезно. Заметят, заподозрят недоброе и остановят, а там и до греха недолго. А так, что ж… подумают, опять Лешка бичей нанял. Не всем же, в конце концов, известно, о чем говорили между собой Лешка и местный участковый. По крайней мере он надеялся, что не всем.
Здание конторы он отметил, еще когда они только вошли в деревню. Одноэтажное, светло-желтого силикатного кирпича здание с государственным флагом над крыльцом отличалось от остальных домов деревни, как рыжий, задиристый петух от серых, однообразных, вконец зашуганных своим повелителем куриц. И найти его большого труда не составляло. Но чем ближе подходил к нему отец Василий, тем настороженнее становился.
Ему уже пришлось поздороваться с сидящими на завалинке стариками, ответить на дружное, нестройное приветствие перегородившей улицу сельской молодежи, попался он на глаза и двум бабкам, стоящим у давно закрытого сельмага. И теперь священник с трудом представлял, как сумеет пройти внутрь главного административного здания поселка незамеченным.
Однако все оказалось на удивление просто. Рядом с конторой шел ведущий сначала к гаражам, а затем и куда-то меж дворов проулок, и он просто нырнул в него и уже через пару секунд оказался в темном закутке меж полуразваленным туалетом и огромной, еще даже не начавшей выбрасывать бутоны сиренью. И вот здесь, прямо напротив туалета, находилось невидимое с улицы, зашторенное окно конторы.
Священник печально вздохнул, раскрыл прихваченную из Лешкиной кухни сумку и достал из нее китайское покрывало и литровую банку с медом. Надел на правую руку старую меховую рукавицу, затем сунул защищенную кисть в банку и принялся обильно смазывать стекло пахучей, ароматной субстанцией. Получился слой около полусантиметра толщиной. Не дожидаясь, когда мед начнет обтекать, быстро приклеил покрывало по всей поверхности смазанного стекла и надавил. Стекло легонько хлопнуло, противно скрипнуло краями осколков и, вместе с покрывалом, почти бесшумно осело вниз. Отец Василий сбросил покрывало вместе со стеклом, огляделся и в два приема забрался внутрь.
Здесь было тихо и темно. Пахло мышами, канцелярским клеем и почему-то свежей резиной. Он быстро прошел по коридору, касаясь дверей руками, и когда обнаружил единственную полированную, достал прихваченные у Лешки спички и посветил.
– «Директор», – вслух прочитал он. – То, что надо.
Замок оказался хорошим и долго не поддавался, и тогда он просто вывернул опять же прихваченной у Лешки монтировкой здоровенный кусок древесно-стружечной плиты, из которой был сляпан дверной каркас, и через несколько мгновений стоял у телефона, пытаясь сообразить, как отсюда дозвониться до Усть-Кудеяра. Но в конце концов все оказалось довольно просто. Он просто набрал код и, помаявшись около минуты выбором, номер дежурного ФСБ.
– Дежурная часть, капитан Лукин, слушаю вас, – сразу же раздалось из телефонной трубки.
– Отец Василий… – начал он и понял, что следует назвать и мирское имя. – По паспорту Михаил Иванович Шатунов.
– Шатунов? – удивился дежурный.
– Да, Шатунов. Я хочу переговорить с Карнауховым.
– Соединяю, – решительно, без всяких уточнений сказал дежурный, и в трубке пискнуло.
– Карнаухов, слушаю, – прозвучал густой, не слишком довольный звонком бас.
– Это Шатунов, – сглотнул отец Василий. – То есть отец Василий. У меня проблема.
– Я в курсе, – спокойно ответил Карнаухов.
Голос начальника районного ФСБ звучал так, словно он не только все знал, но и все относительно гражданина Шатунова решил.
– Да неужели? – внезапно разозлился священник. – Значит, вы знаете, что меня, как дикую свинью, два часа расстреливали из вертолета?!
Конечно, насчет «расстреливали» он перегнул, но слишком уж раздражал его этот профессионально самоуверенный карнауховский тон.
– Нет, этот факт лично мне неизвестен, – честно признал Карнаухов. – Искали вас, это да, но чтобы расстреливали… что-то не припомню.
– И то, что у меня в ноге заряд дроби сидит, вам тоже неизвестно?! – заорал в трубку священник. – И то, что меня сквозь подожженный камыш прогнали, тоже?!
– Успокойтесь, – раздраженно отозвался начальник ФСБ. – Мне известно то, что известно теперь всем. Вам инкриминируется покушение на губернатора.
– Покушение?! – оторопел священник. – На губернатора?! Мне?! Господи! Да зачем же мне это надо?
– Вот вы мне и скажите.
«Они с глузду съехали! – подумал священник. – Покушение на губернатора! Надо же такое придумать! Ничего умнее не нашли!»
– Я ни на кого не покушался, – твердо заявил он. – На меня покушались, а я невиновен.
– Вас пока никто и не обвиняет, – уже спокойнее сказал Карнаухов. – Но вас подозревают.
– Почему? – задал дурацкий вопрос отец Василий.
– Во-первых, вы единственный, кто исчез после покушения, а во-вторых, вы, по непонятной мне пока причине, упорно скрываетесь от правосудия.
– Будешь тут скрываться, когда на тебя целый полк, да еще с ОМОНом в придачу охотится.
– Ну, ОМОН пока, положим, никто не посылал, а то, что Брыкалов своих ребят подключил, так за то ему честь и хвала. Больше, я так понимаю, мы в его услугах не нуждаемся, но за своевременную помощь искренне благодарны.
– А мне-то что теперь делать? – отчаянно теребя бороду, спросил священник.
– Возвращайтесь в Усть-Кудеяр и приходите прямо ко мне. Здесь и поговорим.
Священник покачал головой и положил трубку. И сразу понял, что так и не спросил, а жив ли губернатор? Что с ним?
А вообще дело было швах. То ли Кузьменко расстарался, то ли на губернаторскую жизнь и впрямь кто-то покусился, а он, как это иногда бывает, просто оказался крайним… кто теперь скажет?
– Кто скажет? – повторил он вслух. – Кто, блин, мне это скажет? Медведев? Щеглов?
Некоторое время он так и пребывал в задумчивости и все-таки набрал рабочий телефон главы района.
Телефон долго молчал, и когда он уже решил, что ничего не выйдет, трубку подняли.
– Да! – раздраженно ответил ему Николай Иванович. – Говорите!
– Это я, – проронил отец Василий.
– Батюшка?! – Щеглов явно был ошарашен.
– Что происходит, Николай Иванович? – задал все тот же дурацкий вопрос священник.
– А я знаю? – как-то испуганно откликнулся Щеглов. – Знаю только, что ФСБ с ног сбилось, вас разыскивая. ОМОН вот за вами послали. Но я-то на той охоте не был.
– А что произошло на охоте?
– Как что? – оторопел Щеглов. – Вы… это… как его… ну, стреляли вы. В губернатора.
– Это достоверно известно?
– Лично мне Карнаухов так сказал.
– Губернатор-то жив?
– Жив. И даже здоров. Но разозлен. Ему как сказали, что вас там видели, так… Говорят, он даже стол от ярости перевернул!
«Что ж, – подумал отец Василий. – Понять его можно. Однако лично он меня, значит, не видел. И это хорошо».
– Чего делать-то будете? – спросил Щеглов. – Я так понимаю, вы салазки серьезно навострили. Но, знаете, далеко не убежишь. Все равно возьмут.
– Я в курсе, – кивнул священник и положил трубку.
Выходило так, что Карнаухов ему врал. Щеглову сказал одно, ему другое, а что наговорили губернатору, и подумать страшно. «Отсюда надо сваливать, – решил священник. – И чем скорее, тем лучше. Дальше уйдем…» И только теперь понял, что забыл спросить, что там насчет муллы. Возвращаться ему или как. Впрочем, и Щеглов правды не скажет. По крайней мере всей правды.
