Чёрные вдовы - Владимир Волкович
Тарновский вскочил в ближайшие сани и приказал извозчику:
– Немедленно вези меня в полицию, я человека убил.
Кучер потом на допросе показал, что пассажир выхватил револьвер и пытался застрелиться. Извозчику даже пришлось с ним побороться, чтобы выхватить оружие и убедить не делать глупостей.
– Он вёл себя как сумасшедший, – рассказывал кучер, – кричал: «Я совершил страшное преступление, я не достоин жить».
В два часа ночи подъехали к полицейскому управлению, и Василий в сопровождении кучера прошёл к киевскому полицмейстеру.
– Вот мой револьвер, возьмите, там осталось ещё пять пуль. Я убил человека, я преступник!
– Успокойтесь, Василий Васильевич, возьмите себя в руки. Расскажите всё по порядку о том, что произошло.
Прыгая с места на место, путаясь, Тарновский рассказал полицмейстеру о происшествии.
Кое-как успокоив возбуждённого Василия, которого хорошо знал, полицмейстер, сочтя его обезумевшим, спросил:
– Есть ли у вас, где провести ночь, какие-нибудь друзья, родственники?
– Да-да, прошу отвезти меня к моему другу Михаилу Воронцову.
– Конечно, мы сейчас проводим вас.
Сопровождающий полицейский рассказал Михаилу о происшедшем и попросил попытаться успокоить друга. Но Тарновский был так возбуждён, что, несмотря на все старания, его не смогли утихомирить до утра.
На следующий день весь Киев только и говорил о случившемся, обсуждал участников этой драмы, хорошо известных в городе.
Часть вторая. Развязка
Тарновская
(Сонет с кодой)
По подвигам, по рыцарским сердцам,
Змея, голубка, кошечка, романтик —
Она томилась с детства. В прейскуранте
Стереотипов нет её мечтам
Названья и цены. К её устам
Льнут ровные «заставки». Но – отстаньте! —
Вот как-то не сказалось. В бриллианте
Есть место электрическим огням.
О, внешний сверк на хрупкости мизинца!
Ты не привлёк властительного принца:
Поработитель медлил. И змея
В романтика и в кошечку с голубкой
Вонзала жало. Расцвела преступкой,
От электрических ядов, – не моя!.. —
Тарновская.
Игорь Северянин
Веймарн, 1913, август
Глава первая. Барон Владимир Александрович Сталь фон Гольштейн
Старинная приморская крепость Акра[10] глядела своими окнами-бойницами на морскую гладь. За 5000 лет со дня основания она пережила множество завоевателей. Во время третьего Крестового похода два года осаждал её Ричард Львиное Сердце, пока, наконец, в 1190 году жители не вынесли ему ключи от города. Акра стала столицей Иерусалимского королевства крестоносцев. Здесь немецкими паломниками был создан госпиталь для лечения раненых и больных соотечественников. Немецкие купцы организовали на базе госпиталя братство, которое взял под своё покровительство герцог Фридрих Швабский и ходатайствовал о получении на него папской грамоты. Это братство впоследствии получило военный характер и стало известно под именем Тевтонского ордена.
Через сто лет Тевтонский орден стал владельцем крупного немецкого города Нюрнберга и продолжил расширяться. К концу XIII века орден укрепляется в Восточной Европе, захватывает польский Гданьск и всё Восточное Поморье, выходит к границам Литвы. Немецкие рыцари-крестоносцы, поселившиеся в Ливонии[11], образовали Ливонский орден, который объединился с Тевтонским и вошёл в его состав, сохранив свою автономию. Местом пребывания магистра стал Венденский замок[12]. В 1343 году между Тевтонским орденом и Польшей был заключён мир, который открывал немецким рыцарям дорогу в их набегах на Литву.
После ряда войн в 1525 году государство Тевтонского ордена на территории Пруссии перестало существовать, перейдя в вассальную зависимость от Польши.
Ливонская же часть ордена была разгромлена и ликвидирована в 1561 году войсками Ивана Грозного.
Но ещё в середине XV века появляется в Прибалтике барон Иоанн Сталь фон Гольштейн, род которого зародился в германской области Вестфалии в XII веке. Он вступает в братство рыцарей Тевтонского ордена и вскоре становится фогтом[13]. После его смерти в 1515 году потомки постепенно секуляризировались, вышли из орденского братства и стали землевладельцами и торговцами.
В 1629 году Ливонию завоёвывают шведы, и многочисленные ветви семьи Сталь фон Гольштейн стали служить шведским королям.
В 1709 году, после поражения шведского короля Карла XII под Полтавой, балтийские провинции становятся частью Российской империи Петра I. Царь, по своему обыкновению привлекая иностранцев, подтвердил права и привилегии ливонского рыцарства и предложил балтийским немцам руководящие должности в Российском государстве.
Постепенно, в течение XVIII–XIX веков, бароны Сталь фон Гольштейны становились полковниками, генералами и фельдмаршалами, командовали гвардейскими и гусарскими полками и корпусами, были учёными, членами императорского совета, генерал-губернаторами, послами.
Владимир Иванович барон Сталь фон Гольштейн – генерал-лейтенант, последний командующий Петропавловской крепостью.
Алексей Иванович барон Сталь фон Гольштейн – генерал-лейтенант Императорского российского суда, адъютант великих князей Романовых.
В 1838 году полковник барон Александр Карлович Сталь фон Гольштейн служил старшим офицером Гродненского гусарского полка, куда после кавказской ссылки был направлен Михаил Юрьевич Лермонтов. Жена полковника Софья Николаевна была красивой, умной и кокетливой женщиной, о ней мечтали все молодые офицеры полка. Но более всех влюблён в неё был Михаил Иванович Цейдлер – друг и однокашник Лермонтова по юнкерскому училищу, сын губернатора Иркутска, будущий выдающийся скульптор. Это и стало причиной его рапорта о переводе на Кавказ. Проводы с бурным застольем состоялись на станции московского шоссе «Спасская полисть». Тосты и пожелания следовали один за другим, спичи и экспромты сменяли друг друга.
– Господа! – нетвёрдо держась на ногах, попросил внимания присутствующих корнет Лермонтов, – сейчас я вам прочту свои пожелания моему другу Михаилу:
Русский немец белокурый
Едет в дальнюю страну,
Где косматые гяуры
Вновь затеяли войну.
Едет он, томим печалью,
На могучий пир войны;
Но иной, не бранной сталью
Мысли юноши полны.
Конечно, все поняли намёк словом «сталь» на прекрасную Софью Николаевну Сталь фон Гольштейн.
* * *
– Ой как здорово, ой как прекрасно! – Мария Николаевна порхала по квартире и готова была взлететь от счастья.
«Кажется, всё удалось как нельзя лучше, – думала она. – Ваську ждут следствие и суд, потом каторга. Оставшиеся деньги перейдут к ней. Стефан ещё долго будет отходить от раны, за это время многое может измениться. Она свободна, молода и красива, дети при ней (ну, их можно пока отвезти в полтавское имение О'Рурк к родителям). А мужчины что, они появляются, лишь помани пальчиком. Шмель всегда летит на красивый, яркий цветок, источающий аромат».
Имевший особый нюх на женщин барон Владимир, на глазах которого и происходили эти драматические события, безошибочно выбирал именно тот самый момент,
