Парни в тротиловом эквиваленте - Сергей Иванович Зверев
В две последние кружки Момали вылил оставшийся чай и размешал в нем еще два десятка таблеток. Эта доза уже была чревата летальным исходом.
Он отнес ужин за занавеску, незаметно кивнул Рахимову и присел возле печки. Дело было сделано. Пора было покушать и самому.
Под дощатым полом весело постукивали на стыках колеса. Снаружи гулял холодный ветер, а внутри небольшого вагона благодаря неостывшей печке сохранялось тепло. Сквозь продолговатые окошки под потолком виднелось звездное небо.
Внезапно в дальнем углу нижнего лежака вспыхнул желтый свет фонаря. Рахимов откинул одеяло, поднялся и направил луч в потолок. Стал виден весь закуток, предназначенный для рядового состава. Солдаты крепко спали.
Рахимов быстро достал из-под матраца спортивный костюм, приготовленный заранее, надел его, зашнуровал кроссовки, накинул бушлат и толкнул Мамедова в бок.
– А? Что?.. – Тот оторвал от подушки заспанное лицо.
– Вставай.
– Уже пора, да?
– Давно пора. Живо вставай и одевайся!
– Да-да. Я уже проснулся.
Пока товарищ натягивал спортивные штаны, сержант пихнул Рузиматова. Тот дремал очень чутко и пришел в себя мгновенно.
– Отодвиньте шкафы от ящиков! – приказал парням Рахимов. – А я проверю, как там наши начкар с прапором поживают.
Мамедов с Рузиматовым стали расчищать путь к ящикам с ядерными боеприпасами. Сержант с фонарем отправился в противоположный конец теплушки.
На тумбочке меж двух кроватей позвякивала бутылка из-под водки, стоявшая между пустых кружек и армейских алюминиевых тарелок.
Капитан и прапорщик спали.
На всякий случай Рахимов посветил фонарем в лицо одному, другому.
Бесполезно.
Тогда он коснулся руки офицера, но и это не возымело действия. Начальник караула не отреагировал.
– Отлично, – прошептал Эмин и улыбнулся. – Можно действовать.
Через несколько минут преступники извлекли из ящиков два ЯРБ – ядерных ранцевых боеприпаса. Внешне эти опасные устройства напоминали бидоны, довольно крупные, однако способные уместиться в обычном туристическом рюкзаке. Для транспортировки такого бидона вполне хватало одного человека. Заряд был термоядерный с использованием трансурановых элементов – тория и калифорния. Мощность его варьировалась от пятисот до двух тысяч тонн в тротиловом эквиваленте. Взрыв подобного рюкзачка запросто мог уничтожить любой крупный объект: мост, плотину, железнодорожный узел, завод, атомную электростанцию. Фугас активировался дистанционно, на дальности до сорока километров, либо взрывателем замедленного действия. В обоих случаях активация осуществлялась с помощью пульта управления. ЯРБ снабжался несколькими системами защиты: вибрационной, электромагнитной, акустической, оптической.
Воры приготовили добычу к транспортировке, подошли к двери, сдвинули ее в сторону.
Эшелон двигался куда-то на северо-восток с относительно невысокой скоростью. Вокруг был глухой лес и абсолютный мрак, ни одного огонька. Снаружи в теплушку врывался холодный ветер.
Рузиматов поежился и сказал:
– Что-то совсем неохота прыгать. Вы хоть знаете, где мы находимся?
– Это восток Удмуртии или уже Пермская область, – ответил Рахимов.
– А сколько отсюда до Таджикистана?
– Далеко. Но мы доберемся. Главное – улизнуть из России в Казахстан! Понял?
– Понял.
– Ну и все. Пора валить. Кто первый?
Подельники молчали, откровенно побаивались сигать на ходу в неизвестность.
Рахимов посветил вниз фонарем. Несмотря на невысокую скорость, поверхность в желтоватом пятне неприятно мельтешила.
Темные шпалы, крупный щебень, кусты.
– Надо по очереди. Прыгаем сразу после того, как промелькнет столб! – прокричал Рахимов. – И без задержки – иначе потеряемся. Муса, давай – ты первый. Момали – второй. Я сбрасываю ранцы и прыгаю последним. Готовы?
– Готовы.
– Погнали!
Рахимов подтащил к открытому дверному проему два ранца, рюкзак с провизией и автомат, прихваченный на всякий случай. Он продолжал светить вниз фонарем. Его товарищи приготовились к прыжку.
Первым, бормоча под нос молитву, прыгнул Муса Мамедов. Он нормально приземлился на насыпь, дважды перевернулся, вскочил на ноги и издал радостный победный клич.
Рахимов подтолкнул к порогу Момали.
– Теперь ты!
– Я боюсь, Эмин, – запричитал тот.
– Почему боишься? Ты же видел, что можно прыгать.
– Боюсь, да и все! Я никогда не прыгал на ходу!..
– Давай, Момали! Не задерживай, иначе мы не отыщем Мусу. Пошел!
– Ладно. Только не толкай меня. Я сам.
Рузиматов несколько секунд повисел рядом с оконечностью проема, дождался, когда мимо промелькнет столб, тут же разжал пальцы и с громким воплем исчез в темноте.
Рахимов выбросил из вагона украденное имущество, присел на корточки и после следующего столба соскочил вниз. Он хотел осветить то место, куда ему предстояло приземлиться. Однако в момент прыжка нога его предательски скользнула по деревянному проему, фонарь выскочил из ладони, и короткий полет происходил во мраке.
Он вытянул ноги, ждал удара о землю, и все-таки тот произошел внезапно. В момент, когда ступни Рахимова коснулись неровной поверхности, острая боль прострелила его аж до самого позвоночника.
Он на несколько секунд потерял сознание, не помнил, как катился по склону, и очнулся от боли в ноге, правда, уже не такой сильной. Плечо тоже зудело, лоб был перепачкан липкой кровью. Вероятно, эти травмы он получил, кувыркаясь вниз по насыпи.
Эмин поднялся, ощупал себя и понял, что нога у него серьезно повреждена. Нормально наступать на нее он не мог, нащупал поблизости подходящую палку и кое-как переместился к фонарю, светившему во тьме шагах в десяти.
Рахимов вооружился источником света, определил, в какой стороне находится железнодорожная насыпь и, хромая, отправился искать все то, что выбросил из вагона. Рюкзак с провизией и один из ядерных ранцевых боеприпасов нашлись сразу. Второй заряд и автомат с подсумком, привязанным к нему, куда-то запропастились. Рахимов разыскивал их, периодически останавливался и звал товарищей.
Вскоре под чьими-то ногами затрещали сухие ветви, и из раздвинувшихся кустов вылез довольный Мамедов.
– Слава Аллаху! – заявил Эмин и осведомился: – Ты в порядке?
– Да. Только рожу слегка расцарапал. А ты?
– Да вот с ногой что-то неладное. То ли подвернул, то ли вывихнул. На одной приходится прыгать.
– Утром посмотрим. Сваливать надо подальше от железки.
– А Момали где? Ты его не видел?
– Нет.
– Куда же он делся? Минут десять ору – ни звука в ответ.
Муса почесал затылок и предложил:
– Давай спрячем шмотки здесь и пойдем вместе его поищем.
– Давай. Автомат еще нужно найти и второй боеприпас. Пошли.
Недавние караульные засунули имущество под приметную березу и медленно побрели в обратную сторону, туда, где, по их соображениям, Момали выпрыгнул из вагона.
– Он боялся прыгать. Сто раз мне сказал об этом накануне, – тихо прошептал Муса через пару минут. – Лучше бы мы его не нашли.
Эмин стоял рядом и светил фонарем на тело погибшего товарища. Они все-таки отыскали его.
Рузиматову не повезло. Он приземлился на щебенку, покатился по ней и налетел на сухую корягу, лежавшую внизу и утыканную острыми сучьями. Один из них и проткнул насквозь тело Момали. Никаких шансов выжить у несчастного не было, ибо его внутренности были разорваны проклятым сучком в клочья.
– Надеюсь, он умер сразу, – сказал Рахимов и тяжело вздохнул.
– Хоронить будем?
– Нет времени. Да и землю копать нечем.
– Тогда предлагаю отнести его тело подальше в лес и закидать ветками.
– Согласен. Только тащить придется тебе. Я со своей ногой еле передвигаюсь.
Муса Мамедов подошел к трупу и принялся освобождать его от
