На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин
Поднявшись наверх, Годо закрыл потайной вход и, встав на каменную крышку, вновь превратил её в часть пола. Достав из кармана ключ, старик отворил дверь кабинета и, шаркая тапочками, вышел в гостиную. Проходя к лестнице, ведущей на второй этаж, Годо не заметил, как чёрная крупная тень медленно качнулась в нише напротив.
Когда огонёк свечи прошагал на самый верх лестницы и звуки наверху стихли, из ниши показалось угрюмое лицо Кобылина. Вынырнув из тени, комиссар медленно двинулся в сторону кабинета. Дверь была приоткрыта. Надавив всем весом на ручку так, чтобы петли не заскрипели, Кобылин медленно вошёл внутрь. В лунном свете нашарив на столе канделябр, он ещё раз прислушался. Тишина. Запалив свечу, он бесшумно приблизился к камину и всунул руку в пасть одного изо львов. Потянув на себя металлический язычок, комиссар услышал пощёлкивание, и камень в полу приподнялся. Кобылин снова замер. Ничего. Только сверчки за окнами монотонно наигрывали свои ночные трели.
Спустившись по лестнице, комиссар осветил канделябром небольшую келью.
Полукруглый стол был заложен стопками рукописей. Вырвав из середины пару листов, Кобылин бегло начал читать, отложив их в сторону, он взял новые… Дочитав очередные рукописи, он чуть было не присвистнул. Здесь, под кабинетом Годо, скрывалась целая библиотека, описывающая весь самосуд каждого казнённого «Оплотом» негодяя с доказательствами его вины. Старик кропотливо вёл учёт своей тайной деятельности, благоразумно остерегаясь запятнать свою репутацию перед потомками. В этих записях был весь Годо, в них жила его идея, борьба с беззаконием и звериным произволом.
Свернув несколько рукописей, Кобылин наспех засунул их за пазуху. Потянув на себя ящик стола, комиссар вздрогнул от ещё большей неожиданности. Внутри лежал его боевой закопчённый наган.
— Ах ты, старый козёл, — прошипел Кобылин. — Удивил. Удивил, гадёныш.
Услыхав какой-то шорох наверху, Кобылин вздрогнул и, схватив наган, затолкал его в свисающую на ремне кобуру.
Поднявшись наверх, комиссар вернул всё на свои места и на цыпочках вышел из кабинета. Приблизившись к входной двери, он слегка подтолкнул её плечом. Дверь не поддалась.
— Сука! — прошипел он едва слышно.
Прислуга заперла на ночь двери, и выбираться теперь нужно было через окно. На кухне всё ещё кто-то работал. Слышался звон посуды. Пройдя сквозь коридор, Кобылин нырнул в одну из комнат. Она была пуста. Кровать бережно заправлена. В лунном свете на столе были различимы странные предметы. Комиссар прокрался к окну, к его счастью, оказавшемуся открытым. Обернувшись, Кобылин протянул руку и взял со стола кожаный мешок. Пошарив внутри, он нащупал в нём свёрток. Достав кусок жёсткой ткани, Кобылин поднёс предмет к окну.
«Карта??? Чёрт бы её побрал, лучше бы были деньги», — с досадой подумал он, но всё же сунул её в карман. Тем временем послышались чьи-то шаги. Кобылин насторожился. Шаги стремительно приближались. Комиссар открыл дверь платяного шкафа и нырнул внутрь.
Комната озарилась светом горящих свечей. В воздухе запахло свежеиспечённым хлебом.
— Гаспар? — раздался тихий женский голос. — Милый, это ты? — заметив на столе вывернутый наизнанку мешок, спросила Дарима.
Осмотрев комнату Гаспара, она увидела приоткрытую дверцу шкафа и заулыбалась.
— Будешь валять дурака, останешься без пирогов, — поставив на стол поднос, произнесла девушка. — Ты думаешь, я тебя не найду? Я же знаю, что ты здесь. Ну, хватит. Выходи! — с улыбкой сказала пышка и потянула на себя дверцу шкафа.
Лицо вдруг её побелело. Улыбка упорхнула, а в огромных глазах застыл ужас.
— Мама!!! — вскрикнула девушка.
Кобылин выскочил из шкафа, зажимая ей рот, но крепкая Дарима оттолкнула его, расцарапав лицо.
— Помогите!!! — закричала она во весь голос и метнулась к двери.
Пришедший в себя Кобылин схватил её за волосы, выхватил из-за пояса нож и несколько раз ударил её в спину. Девушка всхлипнула и медленно опустилась на пол. По её нежной щеке скатилась горячая слеза нелепой несправедливости и отчаяния.
— Гаспар… — произнесла она полушёпотом в последний момент, пытаясь позвать того, кто непременно бы защитил, без сомнения, спас бы её от этого страшного человека и самой смерти.
Но Гаспар не пришёл, и Дарима умолкла уже навсегда.
На лестнице послышались крики и топот слуг. Кобылин испуганно посмотрел на дверь и, метнувшись к окну, выпрыгнул в сад.
В доме зажглись огни. Пару мгновений спустя раздался чей-то испуганный женский крик. Перемахнув через ограду, убийца пробежал ещё двести метров и, остановившись у привязанной у дерева лошади, вскочил в седло. Задыхаясь, комиссар отвязал коня и, нервно захлестав его, направил прочь от усадьбы.
Влетев на комендантский двор, Кобылин вломился в караульную.
— Где капитан?! — заорал он в лицо подскочившему солдату.
— Тут я. Тут! Чего орёшь?! — раздался голос из соседней комнаты, и показался жующий мужчина.
— Всё! Накрыли голубчика! — возбуждённо пританцовывая, выпалил Кобылин. — Вот смотри! — доставая из-за пазухи документы, добавил он. — Собственной рукой написал себе приговор.
Капитан, перестав жевать, внимательно посмотрел на бумаги.
— Там таких рукописей полный стол, — пытаясь отдышаться, произнёс комиссар. — Нужно срочно брать старого ублюдка. Срочно брать, пока не сжёг.
— Сержант! — заорал капитан. — Поднимай людей! Седлать коней и сейчас же скачите к дому Массара Годо. Положите мордой в пол каждого! Чтобы ни одна крыса не улизнула! Выполнять!!!
Через двадцать минут солдаты уже выбивали дверь в поместье. Ввалившись внутрь, стража обыскала дом. Годо со связанными руками привели к капитану. Рубашка старика была выпачкана в свежей крови. Найдя тело Даримы, старик рыдал над ней, как обезумевший. Для Годо Дарима была как дочь. Глаза его в эти минуты были отрешёнными, казалось, он не слышал ничего из того, что спрашивал его капитан.
Кобылин грязными сапогами прошагал в кабинет. Открыв потайной вход в библиотеку, комиссар довольно стал наблюдать, как солдаты выносили наверх стопки обличительных документов.
— Ничего не теряйте, болваны! — заорал он на уронившего рукопись солдата.
Со стороны заднего двора раздался грохот. Капитан кивнул солдату на дверь, ведущую во двор. Подчинённый осторожно потянул за ручку. Дверь заскрипела, и из проёма на солдата вывалился обмякший сержант.
— Что за хренотень?! — заорал Барзола.
Резкая оранжевая вспышка, и открывший дверь солдат как подкошенный рухнул рядом с сержантом. Под лязганье обнажающихся мечей в комнату вошёл Валейтудо.
— А вот и наш проповедник! — хлопнув и потерев ладоши, произнёс Кобылин.
— Живым взять! — рявкнул солдатам капитан.
Стражники бросились на монаха, а Валейтудо невозмутимо принялся выбивать из них напрасную самоуверенность. Четверо стражников, оглушённые тяжёлым посохом монаха, в нелепых позах распластались на полу. Ещё двое, не в силах выполнить приказ взять живым, беспомощно кружили вокруг монаха, не решаясь напасть.
Наконец один из солдат в отчаянии
