Владимир Гриньков - За пригоршню баксов
– Почему?
– Он исчез.
– То есть? – приподнял бровь Китайгородцев.
– Он назначил мне встречу…
– Архивариус?
– Да. И на встречу не пришел. Я названивала по телефону, его мне Игорь дал, но целую неделю к аппарату никто не подходил. А потом трубку сняла какая-то женщина. Оказалось, родственница того старичка, с которым у меня не состоялась встреча. Она плакала. Сказала мне, что человека уже нет. Пьяные хулиганы избили его прямо у подъезда дома. Он умер. Нападавших ищут.
Китайгородцев медленно прозревал.
– И вот тогда вы испугались за брата, – сказал он. – И посоветовали ему нанять охрану.
– Я сама наняла ему охрану! – нахмурилась Марецкая. – Я! Игорь слишком безалаберный! Ему бы все порхать по жизни!
Прорвалась долго подавляемая досада.
– А существуют еще какие-нибудь факты, которые вас настораживают? – осведомился Китайгородцев.
– Разве этого мало? – кивнула на ксерокопию женщина.
– Вы сказали, что это фальшивка…
– Да.
– Почему?
– Вот этого, – она ткнула пальцем в замыкающие схему квадраты, где были вписаны ее и Игоря Марецкого имена, – быть не может. Потому что мы с ним не можем одновременно быть потомками рода Тишковых.
– Почему?
– У нас с Игорем были разные отцы.
– Как? – опешил Китайгородцев. – Вы разве по отчеству не Александровна?
– В том-то и дело, что Александровна, – усмехнулась Марецкая. – Наша мама была замужем за Александром Марецким. В том браке родился Игорь. Потом они развелись. Но мама свою прежнюю фамилию возвращать не стала. А позже, уже вне брака, мама родила меня. Таким образом, я тоже стала Марецкой. И тоже Александровной. Потому что моего отца… тоже звали Александром. Просто совпадение. Знаете, как наша мама называла своих мужей? Александр Первый и Александр Второй. Такой вот женский юмор. У нас с Игорем – разные отцы. И по отцу, как это указано в схеме, мы оба одновременно потомками рода Тишковых быть не можем. А люди, которые эту фальшивку состряпали, таких тонкостей не знали. Их сбило с толку то, что у нас с Игорем одинаковое отчество. И вот на этом они прокололись.
* * *Готовый материал Маша привезла на утверждение Марецкому в музыкальный клуб. На небольшом пятачке в полтора квадратных метра сменяли друг друга команды музыкантов. Отсюда, из дальнего угла, где сидели Марецкий и Китайгородцев, казалось, что они исполняли одну нескончаемую песню – ни слов, ни музыки было не разобрать из-за гула голосов присутствующих.
Маша не без труда пробралась к Марецкому. Кто-то потеснился, уступая ей место.
– Вот, – сказала Маша со спокойной гордостью человека, с честью выполнившего поставленную задачу. – Готово.
Это был распечатанный на принтере текст, несколько страничек. Китайгородцеву бросился в глаза крупно набранный заголовок: «Здравствуйте, граф!»
Марецкий торопливо пробежал глазами текст. Кажется, ему нравилось.
– А фотографии? – спросил он. – Какие будут напечатаны?
Маша извлекла из сумочки несколько снимков.
– Это те, которые я отобрала.
Просто Марецкий. Марецкий за работой, нотные листы с нарочитой небрежностью разбросаны по столу. Марецкий на развалинах родового имения. Марецкий в краеведческом музее, смотрит на портрет одного из своих далеких предков – глаза в глаза, а кажется, что смотрится в зеркало – настолько похожи.
– Мне нравится, – сказал Марецкий. – Можешь отдавать.
– Хорошо, – кивнула Маша с отрешенным видом.
– Что-то случилось? – спросил он.
Маша вяло отмахнулась. Марецкий склонился над столом, заглядывая ей в глаза.
– Что стряслось?
– Ничего особенного. Просто попала на деньги.
– Кому-то должна?
– Да. Разбила машину.
– У тебя же нет машины.
– Нет, – сказала Маша. – Но я учусь. Уже началось практическое вождение. Подружка предложила покататься на машине ее папика. А тачка какая-то странная – ее к столбам притягивает как магнитом. За рулем была я.
– Понятно, – кивнул Марецкий. – И на какую сумму ты покаталась?
– В автосервисе сказали, что за восемьсот долларов превратят машину в конфетку.
– Придется заплатить.
– Нечем, – пожала плечами Маша.
– Я же дал тебе деньги за материал.
– У меня от них ничего не осталось. Париж – ужасно дорогой город, – невесело усмехнулась Маша.
– И у меня нет ни копейки, – сказал Марецкий. – Как назло. У тебя есть что-нибудь? – обернулся к Китайгородцеву.
– Долларов двести.
– Мало. Ладно, пошли.
Марецкий поднялся и стал пробираться к выходу. Китайгородцеву и Маше оставалось только последовать за ним.
В машине за руль сел Китайгородцев.
– Домой! – скомандовал Марецкий.
Никто, кроме него, не знал, что он задумал. Но никто ни о чем не спрашивал.
Подъехали к дому Марецкого, который с Китайгородцевым поднялся в квартиру. Маша осталась в машине. Среди вороха бумаг на своем рабочем столе Марецкий отыскал несколько испещренных нотами страничек, набрал телефонный номер, попросил позвать какого-то Диму.
– Дима? – сказал после паузы. – Это Марецкий.
Он говорил с достоинством, присущим людям, которые знают себе цену.
– Я пришел к выводу, что нам есть смысл поработать вместе. У меня есть хорошая песня, я хотел отдать ее Вовику Преснякову, он давно просил, но, если честно, мне ее жалко. Вовик ее запорет. Он сейчас в полном отстое, после развода с Кристиной у него ни черта не клеится. Кто его пустит на финал «Песни года»? И Алла опять же… Слушай, в общем тебе всей этой кухни знать пока не надо, я тебе просто говорю: готов с тобой поработать. Не знаю, что из этого получится, но попробовать надо. Ты как?
Его собеседник на том конце провода, видимо, тотчас же выразил согласие, потому что Марецкий удовлетворенно кивнул.
– Песню я тебе отдам, – сказал Марецкий. – Деньги у тебя есть? Достаточно тысячи долларов… А ты что – хотел за бесплатно в рай попасть? – Он нахмурился, досадуя. – За «просто так» всю жизнь будешь в своем кабаке петь. Ты из дерьма собираешься выбираться? Хоть какие-то телодвижения сделаешь? Лариса Долина тоже с ресторана начинала. И не пропала. Она девочка умная – сама захотела, сама все и сделала. Потому что хотела! В общем, я тебе час даю. Встречаемся в твоем ресторане, ты уже деньги держишь в зубах, и мы с тобой обсуждаем наши дальнейшие действия. Считай, что судьба тебе предоставила шанс. Не используешь его – будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
Бросил трубку на рычаг, сказал Китайгородцеву:
– Едем!
Как оказалось, их путь лежал в тот самый ресторан, где Марецкий сначала хотел застрелить когда-то обидевшего его охранника, а чуть позже пел там вместе со своими друзьями. И Диму, с которым Марецкий разговаривал по телефону, Китайгородцев узнал, едва только увидел. Этот парнишка, ресторанный певец, тогда смотрел на Марецкого как на небожителя.
Дима страшно волновался и выглядел торжественно-взвинченным.
– Деньги достал? – спросил у него Марецкий.
– Вот!
Десять стодолларовых купюр. Новеньких и хрустящих. Марецкий спрятал их в карман небрежным жестом, как обычно ссыпают в карман обременительную мелочь.
– Вот тебе ноты, – сказал Марецкий Диме. – Посмотри, прикинь. К концу недели это надо спеть. Споешь хорошо – начнем писать в студии. Споешь плохо… Будешь тренироваться.
Он ободряюще засмеялся.
– Я тебе позвоню. – Марецкий похлопал парня по плечу.
Получилось покровительственно. Дима преданно смотрел на своего благодетеля. Кажется, он верил в то, что за тысячу долларов только что прикупил пропуск в светлое будущее. Китайгородцев почему-то сомневался. Ему показалось, что сейчас в его присутствии был продемонстрирован четыреста первый способ относительно честного отъема денег. Но свои сомнения он дипломатично оставил при себе.
Покинув облагодетельствованного Диму, они вернулись к машине. Марецкий достал из кармана деньги и протянул их Маше.
– Держи, – сказал он. – Возвращать совсем не обязательно. Считай, что я тебе их просто подарил.
– Я не возьму.
– Почему? – искренне удивился Марецкий.
– Я никогда ни от кого не принимаю помощь. Деньги я только зарабатываю своим трудом.
– Тьфу ты! – осерчал не ожидавший такого оборота Марецкий. – Ну что за девчонка!
* * *– Мы навели справки, – сказал Китайгородцев Марецкому. – По уголовному делу по факту нападения на салон парикмахерских услуг. Подтвердилось, что лично к вам это не имеет никакого отношения. Это их внутренние дела. Там двое соучредителей рассорились. Один другого кинул. Обиженный решил отомстить. А мы с вами случайно оказались в эпицентре скандала.
– Налетчиков-то взяли?
– Нет, они успели исчезнуть до приезда милиции.
– Вот мне интересно, – сказал Марецкий. – Ты ведь их держал под дулом пистолета. И если бы дождался приезда милиции…
– Это исключено. Прежде всего я обязан эвакуировать вас из опасной зоны. Это моя задача. У милиции своя работа, у меня – своя.
