Энди Макнаб - До наступления темноты

– Это для вас.

Кэрри, быстро закрыв дверь в компьютерную, отчего помещение погрузилось в полутьму, кивнула в сторону противоположной двери все из того же рифленого металла:

– Там выход. Я сейчас достану походную аптечку.

Я прошел мимо нее, бросил на раскладушку куртку и обернулся к Кэрри, которая уже карабкалась вверх по полкам.

Я вышел наружу. От входа метров на двести вдаль тянулись белые баки. Ритмично попыхивал генератор. Там, где баки подходили к дороге, Аарон поливал из шланга кузов «мазды».

Я присел на выступ бетонного фундамента, прислонился к зеленой кадке с дождевой водой и раздвинул, чтобы осмотреть рану, прорезь в джинсах. Из каптерки вышла Кэрри с чемоданчиком и листком бумаги формата А4. Опустив и то и другое на бетон, она приподняла крышку чемоданчика – там были средства оказания первой медицинской помощи.

– Итак, зачем вы сюда приехали?

– Чтобы напомнить Чарли кое о чем. Мы хотим, чтобы он кое-что для нас сделал.

– Что?

Я пожал плечами:

– Я думал, может, вам это известно.

– Мне сказали только одно: вы приезжаете, а мы должны вам помочь.

Я указал на чемоданчик:

– Прежде чем заняться раной, мне необходимо помыться. И еще, боюсь, другой одежды у меня с собой нет.

Кэрри встала:

– Можете взять одежду Аарона. Душ там, на задах. – Она ткнула большим пальцем за спину. – Я принесу полотенце. – У двери она обернулась: – У нас тут действует правило двух минут. Первая минута для того, чтобы намокнуть. Потом выключаете душ и намыливаетесь. Вторая минута на ополаскивание. Дожди идут часто, но у нас сложности со сбором воды.

Я посмотрел на распечатку спутниковой фотографии. Камера запечатлела сам дом, более-менее четырехугольную вырубку и кудрявые джунгли вокруг. Я попытался приняться за работу, но голова отказывалась мне служить.

В чемоданчике я заметил темно-коричневые пузырьки с таблетками. На этикетке значилось: «Дигидрокодеин». Превосходное обезболивающее, особенно если принимать с аспирином, который во много раз усиливает его действие. Я вытряс одну таблетку и проглотил, не запивая, одновременно роясь в чемоданчике в поисках аспирина. В конце концов нашел и его, вылущил таблетку из фольги и отправил ее следом за дигидрокодеином.

Приняв обезболивающее, я встал и захромал в сторону душа. Меня качало на ходу из стороны в сторону.

Ковыляя мимо складской двери, я заглянул в нее и увидел, что дверь в компьютерную так и осталась закрытой. Я вошел, доплелся до койки и, не сняв все еще влажной одежды, повалился навзничь – сердце ухало, а в голове теснились Келли, трупы, Диего, новые трупы, Дасэр, даже Джош. И зачем я сказал Кэрри, что приехал, чтобы освежить память Чарли? А, дьявол, дьявол, дьявол…

Ноги и руки зудели, точно отсиженные. Я лег на бок и свернулся в клубок, обхватив руками голени, не желая ни о чем больше думать, не желая ничего больше видеть.

Глава восьмая

Я вхожу в спальню – плакаты Баффи и Бритни, двухъярусные кровати, запашок сна. В темноте я приближаюсь к койкам, цепляя ногами разбросанную обувь и подростковые девчоночьи журналы. Она спит, укрытая пуховым одеялом, раскинувшись на спине, как морская звезда, волосы рассыпались по подушке. Я засовываю ее свисающую с кровати ногу обратно под одеяло. Что-то не так… она какая-то странно обмякшая… не посасывает нижнюю губу… не видит себя во сне поп-звездой. Зажигается свет, и я вижу, что с моих рук прямо ей на лицо падают капли крови. Рот у нее широко раскрыт, глаза, не мигая, смотрят в потолок.

На верхней койке развалился с окровавленной бейсбольной битой в руках Редфорд. Он смотрит на меня сверху вниз и улыбается. «Я бы, пожалуй, сгонял в Мэриленд… можно б было долететь до Вашингтона, осмотреть для начала достопримечательности…»

Я вытягиваю ее из постели, чтобы унести отсюда.

– Все в порядке, Ник, все в порядке. Это всего только сон…

Я открыл глаза. И обнаружил, что стою на коленях на бетонном полу, прижимая к себе Кэрри.

– Все в порядке, – повторила она. – Успокойтесь, вы в моем доме, успокойтесь.

Я сразу выпустил ее из рук и забрался обратно в койку. Неяркий свет из гостиной падал на озабоченное лицо Кэрри.

– Вот, попейте немного.

Я взял у нее полупустую бутылку с водой и смущенно откашлялся:

– Спасибо, благодарю вас.

– Возможно, у вас лихорадка – подцепили вчера в лесу какую-нибудь гадость. Знаете, давайте утром отвезем вас в клинику, в Чепо.

Я покивал, глотая воду.

– Давно вы здесь?

– Вы разбудили нас, мы забеспокоились. – Она приложила тыльную сторону ладони к моему лбу. – Здешняя зараза способна из любого сделать маньяка.

– Мне приснился кошмар. Уже не помню какой.

– Это бывает. Теперь все хорошо?

– Все отлично, спасибо.

– Ну, тогда до утра. Спокойной ночи.

И она ушла в темную компьютерную, прикрыв за собой дверь. Я взглянул на часы: 12.46. Выходит, я провалялся в беспамятстве больше четырнадцати часов. Содрав с одеяла пластиковую оболочку, я снова лег, накрылся, виня в своей сонливости коктейль из лекарств. Дигидрокодеин иногда проделывает с людьми подобные штуки. Я вертелся с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Тело мое твердило, что я все еще нуждаюсь во сне, но, сказать по правде, закрывать глаза мне больше не хотелось.

Примерно через полчаса я снова посмотрел на часы: они показывали 3.18. Вот тебе и не сомкнул глаз. Боль унялась, да и чувствовал я себя не таким сонным, как прежде. Я нашарил под койкой бутылку с водой.

Лежать и думать мне не хотелось, и я решил, чтобы занять чем-то голову, прогуляться по дому. К тому же меня снедало любопытство.

Рывком поднявшись, я некоторое время посидел на краю койки, растирая отекшее лицо, потом встал и провел рукой по стене, отыскивая выключатель. Выключатель найти не удалось, зато подвернулась дверная ручка, и я с бутылкой в руке ввалился в компьютерную. Здесь выключатель нашелся сразу. Когда замигала лампа дневного света, я увидел, что дверь в гостиную закрыта. За дверью было темно.

Позади двух пустых экранов висела на стене пробковая панель с пришпиленными к ней фотографиями. Все они изображали возведение пристройки к дому. На нескольких присутствовал Аарон, прибивающий гвоздями листы железа или стоящий с кем-то из местных жителей около вырытых в земле ям.

Еще раз приложившись к бутылке, я подошел к компьютеру, принадлежавшему, по моим предположениям, Люс. Взглянув на стол, я заметил ее имя на обложке тетради. Оказывается, оно пишется как «Люз». Я еще с колумбийских времен помнил, что З произносится здесь как С. Стало быть, ее имя – это «свет» по-испански, а вовсе не сокращение от Люси.

Я направился в гостиную и, прежде чем щелкнуть латунным выключателем у ее двери, еще раз убедился, что в хозяйской спальне темно.

Гостиная освещалась тремя голыми лампочками. Покрытая белой, местами облупившейся эмалью плита. На плите кофеварка, к дверце холодильника прилеплено на магнитиках несколько семейных фотографий.

Я отломал от грозди пару бананов и принялся от нечего делать разглядывать снимки. Они изображали семью, что-то празднующую на лужайке около дома. Какой-то посторонний мужчина в белой рубашке-поло стоял на веранде, держась за руки с Люз. Когда я сдирал кожуру со второго банана, на глаза мне попалась поблекшая черно-белая фотография пятерых мужчин. Одним из них был, несомненно, тот, что снялся с Люз. Все пятеро стояли в плавках на пляже, прижимая к груди обращенных лицом к камере детишек. Живот крайнего слева покрывали крупные шрамы.

Я наклонился поближе, вглядываясь. Волосы у него были тогда потемнее, но никаких сомнений в том, кто он, у меня не осталось. Это длинное лицо и жилистое тело принадлежали Человеку-Пицце.

Допив оставшуюся в бутылке воду, я сунул шкурки бананов в пластиковый мешок под раковиной и направился к койке. Как ни долго я проспал, а все еще чувствовал, что отдых мне не помешает.

Меня разбудил звук автомобильного двигателя. Направляясь к наружной двери, я запнулся о походную аптечку.

Ослепительное солнце ударило мне в глаза, однако я успел увидеть направлявшуюся к лесу «мазду». А прикрыв глаза козырьком ладони, разглядел и стоящую перед домом Кэрри. Она повернулась ко мне:

– С добрым утром.

Провожая взглядом пикап, я кивнул в ответ.

– Аарон отправился в Чепо. Там уже несколько месяцев сидит в клетке ягуар. Сейчас принесу вам одежду и полотенце. Вы как?

– Хорошо, спасибо. Лихорадка, похоже, отпустила.

– Я готовлю завтрак. Хотите чего-нибудь?

– Спасибо, однако, если вы не против, я бы сначала принял душ.

– Конечно.

На задах пристройки обнаружился навес. Тут явно была моечная зона. Прямо передо мной возвышалась душевая кабинка – три стенки из рифленого железа и старая пластиковая занавеска вместо четвертой. Из дыры в крыше свисал, извиваясь, черный резиновый шланг. За душем стояла старая двойная раковина из нержавейки, к ней тянулись еще два шланга, сливные трубы уходили в землю. Еще дальше маячила кабинка уборной.