Юрий Гаврюченков - Ландскнехт
Мельник вернулся домой и был удивлен, не застав Виктории. Деньги также исчезли, это заставило его горько усмехнуться. Неужели она его кинула? Такой подлости он от Виктории не ожидал. Вся комбинация теперь рушилась, потому что без денег и без Виктории осуществить ее становилось невозможно. Мельник выругался, и Колыванов, включивший звук на полную мощность, замер и затаил дыхание.
Виктория появилась минут через десять. Мельник встретил ее в прихожей, отметив, что кейса при ней нет.
– Здравствуй, – исключительно спокойно произнес он. – Ты где была?
– С Альбиной встречалась, – ответила Виктория, – и отдала ей деньги. У нее надежнее.
– Нам надо сейчас уезжать, – сообщил Мельник. – Альбину берем с собой. Я тебе что вчера говорил?
– Ты говорил, что у тебя в городе еще дела, – Виктория замялась. Она понимала, что сморозила глупость, но не желала признаться в этом.
"Подстраховаться хотела, – подумал Мельник. – Боишься?"
– Я все сделал, – сказал он. – Тебе надо собраться?
– Мне нужно пятнадцать минут, – ответила Виктория.
После смерти мужа и разборки с Каримом она беспрекословно подчинялась Мельнику, зная, что полностью зависит от него. От этого человека теперь зависело и будущее Альбины. Он предложил достаточно грамотный план, а она поторопилась, стараясь обезопасить капитал. Впрочем, как она понимала, все это не мешало дальнейшему выполнению плана. Альбину все равно пришлось бы забрать, а у ее подруги, Марии Лебедевой, дочери их семейного адвоката, деньги находились в большей безопасности.
– Надо позвонить Маше, – сказала Виктория. – Предупредить Алю.
– Может быть, так заедем? – Мельнику не нравились звонки с домашнего аппарата, но он отмел глупые страхи, что какая-то всемогущая Контора прослушивает все переговоры. Он знал, насколько это хлопотно, хотя, чисто теоретически, существовала возможность, что квартира, принадлежащая Луговым, стоит на прослушке.
По треску номеронабирателя Колыванов определил номер. Затем звук пришлось убавить, потому что на том конце провода сняли трубку.
– Але?
– Маша, здравствуй, это Виктория Николаевна. Позови Альбину, пожалуйста.
– Сейчас. Пауза.
– Да?
– Аля, это мама. Мы сейчас приедем, собирайся.
– Хорошо, я жду.
Виктория повесила трубку. Раздались гудки.
"Хорошо, – подумал Колыванов, – жди". Он записал телефон Марии и вышел на лестничную площадку. Ситуация усложнялась. Колыванов вызвал лифт. Он не даст фигуранту ни времени, ни места для маневра. Автоматический пистолет Стечкина пробьет дыры даже в его толстой шкуре, тем более что стрелять он будет в упор. Колыванов снял глушитель, чтобы пули не теряли убойной силы. Он улыбнулся. Ему нравилась его работа.
***Они вышли из квартиры, и Мельник достал ключи, чтобы закрыть дверь, но Виктория просто нажала на цилиндр замка. Тихо клацнула пружина, и стальной язычок скользнул в нишу дверной коробки.
– Все очень просто, – с легкой грустью сказала она, – и не надо никаких ключей.
Ей было жалко покидать свой дом и уезжать из города, возможно, навсегда.
– Все будет хорошо, малыш. – Мельник поцеловал ее в щеку. – Мы обязательно вернемся. – Они выходили налегке, имея с собой лишь сумку, в которой лежали автомат и смена мельниковского белья.
Колыванов слышал, как загудел вверху лифт, и приготовил "АПС" к бою. Переводчик огня он установил в положение "автоматический огонь" и поудобнее приладил оружие у живота, чтобы не так сильно била отдача. Лифт остановился на первом этаже, двери открылись, и Колыванов нажал на спуск.
В раздвигающиеся двери Мельник увидел стоящего на площадке человека, присутствия которого не ощущалось, словно он только возник, сгустившись из воздуха, и среагировал, рванув из-за спины пистолет. Виктория, которую он пропускал к дверям, оказалась на линии огня. Грохот очереди и тупые удары пуль отбросили их к задней стенке кабины. Мельник дважды нажал на спуск, выставив ствол из-под локтя Виктории. Человек дернулся в сторону. Постороннему наблюдателю могло показаться, что они выстрелили друг в друга одновременно, но все же нападающий упредил Мельника. Падая, Виктория нажала головой кнопки, двери лифта закрылись, и он пошел вверх. Мельник подхватил ее под мышки и, дождавшись, когда лифт остановится, втащил на лестничную площадку. Он прислушался. Стрелявший куда-то исчез, так же загадочно, как и появился. Мельник сбросил сумку и опустил Викторию на пол. Она слабо хрипела, на губах выступила розоватая пена. Все тело было в крови. Мельник разорвал на ней одежду и понял, что с такими ранами она не выживет. Виктория приняла в себя весь свинец, предназначавшийся Мельнику. Две дырки в животе, три в груди. Глаза ее уже стекленели.
– А-а, – выдохнула она.
– Что? – Мельник наклонился к ее лицу.
– Аля… – изо рта вдруг хлынула кровь, Виктория выгнулась и забилась в конвульсии. Мельник отвернулся.
"Альбина", – подумал он и понял, что нужно торопиться.
– Прощай. – Мельник поцеловал Викторию и принял последний выдох. – Я люблю тебя!
Он быстро встал и взял сумку. Кровь на его губах была сладкой.
***Колыванов гнал машину, не считаясь с правилами дорожного движения. Он пребывал в некотором возбуждении. Этот парень оказался настоящим мастером: успел за одно мгновение обнажить ствол и открыть ответный огонь. Если бы не профессиональное умение качать маятник, Колыванов бы прочно занял место в графе "Боевые потери". "Ландскнехт" чуть было не зацепил его! Неизвестно, удалось ли его убить, скорее всего, нет, но задержать – возможно. "Чистильщик" получил тайм-аут и не собирался тратить зря время. Он ехал в гости к Альбине, узнав адрес по номеру телефона. Деньги там. Триста пятьдесят тысяч долларов: чистые деньги, не учтенные нигде, кроме записных книжек Лугового. Следовательно, затерявшиеся с концами. Что он купит на них, Колыванов пока не думал. Он хотел получить деньги, и все сразу, в этом был какой-то особый смысл, разжигавший спортивный азарт, а потом подождать и прикончить фигуранта, который обязательно явится за ними. В этом капитан был уверен, интуиция его не подводила.
Мельнику удалось достаточно быстро поймать какое-то частное такси. Удовлетворив водителя пятидесятитысячной купюрой, он устроился на заднем сиденье и стал лихорадочно прикидывать, кто стоял за киллером, стремившимся отправить его в мир иной? РУОП, опасающийся разглашения секретных сведений? Бандиты, разыскавшие Викторию? Нет, почерк был слишком характерен. Так работают киллеры госбезопасности – это их манера. Будь это менты, хотя бы из родного седьмого отдела, его ликвидировали бы обстоятельно, перекрыв все пути к отступлению и делая ставку на специальные физические особенности. Для уголовников такой исполнитель слишком профессионален, к тому же никто бы не стал убивать Викторию, по крайней мере сразу. Бандитам нужны деньги, а труп ничего не скажет. Оставалась ФСК, причем все походило на "зачистку", когда начальство заметает следы грязной работы. Заметать следы сейчас было выгодно Семагину. Полковник слишком завяз, чтобы спокойно сидеть в кабинете и не чувствовать, как его припекает. Их вычислили – для госбезопасности нет тайн, но знают ли они об Альбине? Что, если прослушивался телефон? Телефон. Мельник достал мобильник. Убийца потерял его у лифта. Узнать бы, чей он. Впрочем, это наверняка ничего не даст. Радиотелефон зарегистрирован на подставное лицо или просто чужой, а может быть, специально оставлен, чтобы навести на ложный след. Мельник набрал номер Марии. Там никто не подходил.
"Куда они подевались? – подумал Мельник. – Ведь было же сказано, что сейчас приедем. А если киллеры уже там?"
– Во двор будем заезжать? – спросил водитель.
– Нет, не надо, остановите здесь. – Мельник вышел и повесил на плечо сумку.
Он осторожно обошел вокруг дома и по лестнице поднялся на этаж. "Правая торцевая дверь", – отметил он и спустился вниз. Путь его лежал на крышу соседнего дома. Мельник поудобнее устроился на пыльном битумном покрытии и стал выискивать окно на восьмом этаже. Крайнее парадное, окно должно быть с краю. Вот оно. Мельник прищурил глаза и прикрыл ладошкой от солнца. Дом стоял близко, и он хорошо видел комнату: на полу лежал перевернутый стул, из-за шкафа торчали ноги.
"О, Господи, – подумал Мельник, – неужели Альбина?" Он нажал кнопку вызова. Из открытого окна донесся звон аппарата. Мельник замер. В комнате показались девушка и сопровождавший ее мужчина. Девушка взяла трубку.
– Д-да!
– Альбина, это я, Саша.
– Д-да.
"Плохо дело", – понял Мельник.
– Он один?
– Д-да.
Альбина отвечала односложно, но большего от нее и не требовалось. Мельник сказал:
