Александр Тамоников - Комбат
– У тебя с Катей все нормально?
– Все прекрасно, Серега. Расписались, ждем пополнения.
– Марина не достает?
– Нет.
– Не встречал после развода?
– Видел в магазине, в городе. Покупала что-то.
– Не подошел?
– А на хрена?
– Значит, у тебя все хорошо?
– А у тебя?
– Да тоже нормально. С жильем, конечно, хреновато, но, может, начнут в городке дома строить?
– Откуда деньги взять? Хотя, кто знает, может, и начнут. А может, город жилье поднимет. Слышал по телевизору мэра. Вроде говорил, что для офицеров гарнизона чуть ли не микрорайон строят.
– Из палаток! – усмехнулся Лихолетов.
– Ну почему из палаток?
– Не верю я новой власти. Хоть убей, не верю. И на хрена затеяли реформы?
Стрельцов затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету:
– Так сказали, что страна в заднице оказалась в результате правления коммунистов. Поднимать ее надо.
– Карманы «баблом» набивать, а не страну поднимать желают наши правители. Вот это точно. Им, чинушам, на все наплевать. Что в бывших республиках творится? Духи шастают в Таджикистан, как к себе домой, повсюду межнациональные конфликты. Сколько крови пролилось! И сколько ее еще прольется… А у нас в Чечне? Дудаев требует предоставления независимости. Создал чуть ли не армию. А министр говорит, мы эту Чечню двумя парашютно-десантными полками успокоим. Успокоим или успокоимся… Как думаешь, Юра, войска в Чечню будут вводить?
– На это МВД есть. У них свои, внутренние войска имеются.
– Имеются, только без нас ни один конфликт не обходился. Нет, чую, скоро что-то грянет. В Чечне. И такое, что мало не покажется!
Стрельцов пожал плечами:
– Грянет, пойдем воевать! Нас для этого и учили. Разберемся с чеченами как-нибудь. Тем более, России не впервой мятежи горцев подавлять. Историю вспомни.
– Да идет она, эта история! Меня больше волнует не то, что было раньше, а что будет в ближайшем будущем. Ладно, пойдем в зал, а то без нас всю водку выжрут. Или уже лыжи навострил к молодой жене?
– Да нет, она на два дня уехала. Тетушка престарелая у нее заболела. Вот и поехала в Москву, может, в последний раз повидаться с родственницей.
– Тогда гуляем?
– Гуляем!
Офицеры вернулись в столовую. Там уже играла музыка. Молодой парень из штатских, сын прапорщика, начальника склада, притащил аппаратуру и крутил диски. Кто-то вытанцовывал между столами, кто-то подпевал, но больше офицеры, сбившись в группы, перебивая друг друга, вели разговоры. И конечно же, о службе. Так почти всегда происходит: на службе о женщинах, на вечеринках о службе. Почему? На этот вопрос вряд ли кто сможет дать ответ.
Между тем время, отведенное на вечер, постепенно таяло. К Стрельцову и Лихолетову подсел один из виновников торжества, старший лейтенант Раневич:
– Мужики! Позвольте выпить с вами?
Лихолетов улыбнулся:
– Ты еще на ногах? Обычно тех, кто обмывал звания, к этому моменту уже уносили…
– Андрюха Гротов поплыл. А я насчет водки крепкий! Так выпьем?
– Давай!
Раневич разлил по рюмкам водку:
– За вас, мужики! Уважаю!
– За тебя, старлей! – сказал Стрельцов. – Сегодня пьем только за тебя!
– Согласен! За меня! И… за вас!
Офицеры выпили.
Раневич бросил в рот кусок сыра. Прожевав, посмотрел на часы:
– Во! Уже без десяти десять. Сейчас батя отбой объявит.
– Объявит, по домам пойдем!
– А я не хочу. Слушайте, мужики, есть предложение.
– Что за предложение? – спросил Лихолетов. – Продолжить пьянку у тебя в общаге?
– На хрена общага? Предлагаю пойти в кабак. В новый, как его, в «Стакан»! Ребята туда уже ныряли, говорили, вполне приличный кабак.
– Что за «Стакан»? – спросил Стрельцов. – Я о таком ресторане не слышал.
Повернулся к Лихолетову:
– А ты, Серег?
– Тоже не слыхал!
Раневич посмотрел на офицеров:
– Да вы чего? У Дворца культуры кабак новый не знаете?
– Так он как-то по-иностранному называется.
– Верно, «Стэй Кам». Я узнавал, что означает название. Короче, «Стэй Кам» по-английски – «будьте спокойны». Типа, гуляй, братва, и ни о чем не думай. Будь спокоен, обслужат по высшему разряду! Ну а по-нашему этот «Стэй Кам» – «Стакан». И проще, и понятней!
– И кто будет платить за кабак? – задал вопрос Лихолетов. – В этом «Стакане» наверняка расценки на порядок выше, чем в нашем кафе!
– За это, господа офицеры, прошу не беспокоиться. Я приглашаю, я и плачу!
Лихолетов взглянул на Стрельцова:
– Ну что, Юра, уважим коллегу? В его праздник?
– А, пойдем! Дома одному делать нечего. Твоя-то, Серег, беспокоиться не будет?
– Она на дежурстве в больнице. До утра. Так что и у меня на хате пусто!
Лихолетов повернулся к Раневичу:
– Предложение принято!
– Отлично! Тогда сразу после кафе идем к автомобилке, ловим тачку – и в кабак! Это чтобы на комбата не налететь.
– А до каких кабак пашет? – спросил Стрельцов. – Может, и смысла в десять часов туда ехать нет?
– До часу пашет! Успеем расслабиться. А бабы там какие кружат, говорили, закачаешься.
– Ну, это по твоей части! Нам и коньяка хорошего за глаза хватит.
– Без проблем! Встречаемся у переезда.
– За переездом! – уточнил Лихолетов. – Там с «круга» не видно, а комбат поедет домой на автобусе. Значит, выйдет на «круг»!
– Договорились!
– Ты бабки не забудь, а то опозоримся!
Раневич похлопал себя по карману рубашки:
– Бабки здесь! И их хватит не то что на троих, на взвод, не меньше.
– Где золотую жилу нашел? Или клад в Дубрах отыскал?
– Какая разница? Главное, есть деньги, остальное ерунда.
Раневич отошел от офицеров.
И в это время поднялся подполковник Голубятников, музыка оборвалась, в зале наступила тишина. Комбат поднял рюмку:
– Предлагаю тост за личный состав нашего батальона и на этом завершить вечер.
Офицеры выпили. Голубятников продолжил:
– Прошу офицеров, закусив, в 22.00 покинуть кафе и разойтись по домам. Завтра проводим спортивно-массовые мероприятия, посему построение батальона в 9.00. К этому времени всем быть в состоянии к полноценному проведению озвученных мероприятий! И никакого продолжения банкета. Это уже не просьба! До завтра!
Командир батальона, начальник штаба и заместитель по воздушно-десантной подготовке вышли из кафе, попрощавшись с подчиненными. Остался заместитель по воспитальной работе – завершить вечер в положенное время.
Офицеры начали расходиться сразу за комбатом. Они привыкли, не обсуждая, выполнять приказы командования. Тем более, просьбу командира, которого уважали.
Стрельцов с Лихолетовым ушли из кафе без пяти десять. Не спеша направились к железной дороге. Прошли переезд и увидели Раневича. Виталий стоял у такси. Успел уже поймать.
Через двадцать минут они вошли в зал ресторана. Народу в нем было много, но оставались и свободные столики. За один из них и усадил офицеров официант, предложил ознакомиться с меню и сделать заказ.
Раневич открыл красную папку:
– Что будем пить, господа? Водку, коньяк, виски, вино?
– Догадайся с трех раз! – ответил Лихолетов.
– Ясно! Пьем водку! Что берем на закуску?
– Определись сам. Тебе же платить! Но много не заказывай, не полезет после кафе.
Пока Раневич оформлял заказ, Лихолетов закурил, слушая песню группы, вполне прилично исполнявшей. Стрельцов же осмотрел зал и неожиданно увидел… свою бывшую супругу. Она с какой-то обильно подкрашенной женщиной сидела за столиком у окна в компании двух мужчин кавказской национальности. Марина, наверное, видела, как в зал вошел Стрельцов, потому что смотрела на бывшего супруга. И когда Юрий встретился с ней взглядом, подмигнула ему, махнув рукой, что означало – привет! Стрельцов ответил тем же, подумав, – тебя только здесь не хватало. Следовало бы уйти, но Раневич уже оформил заказ, довольно оглядывая публику. Было заметно, старшему лейтенанту здесь нравится. Холостой взводный с жадностью смотрел на женщин. Особенно на тех, что сидели у стойки бара без мужчин. Догадаться, для чего они здесь, было несложно. Похоже, нравилось в ресторане и Лихолетову. Тот развалился в кресле, слушая песню. И только Стрельцов ощущал неудобство. Но уйти, оставив товарищей, не мог. Придется мириться с соседством бывшей супруги. И дернул ее черт прийти именно сюда! Как будто в городе не было других ресторанов. Впрочем, это относилось и к Стрельцову. Он с друзьями также мог пойти в любой другой ресторан, менее шикарный и менее дорогой. Но он пришел сюда. Захочет ли Марина поговорить с ним? Неизвестно. Ей что угодно могло прийти в голову, тем более затуманенную обильно выпитым спиртным. Хотя она не одна, и вряд ли кавказцам понравится, что одна из их женщин станет беседовать с офицером. Да и в принципе ничего страшного в разговоре с ней не было. Потому и думать об этом не следует. Она сама по себе, он сам по себе. Юрий закурил, откинувшись на спинку удобного полукруглого кресла.
