Александр Тамоников - Крымская пленница
Но прохлада уже лезла под простыню, тепло не удерживалось. Кожа девушки покрывалась пупырышками. Он собрался ее будить, как вдруг снова раздался хруст! Глеб затаил дыхание.
Компания возвращалась. Те же трое — в резиновых сапогах, в накидках. Они брели по берегу, ноги захлестывали волны. Не смогли пройти и решили пуститься в обход? Странные какие-то туристы… Их контуры едва прорисовывались в темноте, сливались с воздухом. Они приближались, но не делались четче. Глеб повернулся и случайно задел рукой пустую бутылку из-под шампанского! Она прокатилась, звякнула о камень. Мужчина, возглавлявший шествие, резко остановился. Глеб опять затаил дыхание. До чего неудобно, черт возьми… Облака сгустились, закрыли небо, погрузив округу в египетскую тьму. Двое других подошли к мужчине и тоже остановились. Что за мать его так, начали приглушенно переговариваться. Доносились отдельные слова. Говорили по-русски, но говор был южный, мягкий. «Нет тут никого, пошли, хлопцы», — заныл один. «А если даже есть? — подумал Глеб, — им-то что?» Мужчины подтрунивали над парнем из своей компании — вернее, над его девушкой, которая, похоже, была далеко не красавицей. Парень злился, советовал приятелю посмотреть на свою жену — «страшную, как смертный грех!» Вспыхнула перепалка, но смысл ее за ветром ускользал. «А ну, ша, обрадовались! Вперед, хлопцы, еще назад возвращаться. К Качу надо зайти, он тут, недалеко…» — утихомиривая их, встрял третий.
Незнакомцы тронулись в путь и вскоре скрылись из виду. Контрабандисты, что ли? Хотя какая разница? С равным успехом это могли быть туристы, рыбаки, кто угодно…
Нога затекла, и Глеб сменил позу. Анюта заворочалась и стала тереть глаза.
— Мама дорогая, холодно-то как… Что это? Где мы, Глеб?
— Хорошо хоть помнишь мое имя… — засмеялся он, а чтобы не обижалась, обнял за талию.
— Я все помню, — надула она губки. — Слушай, давай возвращаться, а то я околею…
Выбираться берегом очень не хотелось. Интуиция подсказывала, что между скалами должен быть проход на дорогу. В итоге они потеряли еще больше времени, обходя бочкообразные скалы, но все же вышли к проезжей части. Здесь не было такого ветра, и дрожь потихоньку прошла.
Когда добрались до пансионата, Глеб еще раз посмотрел на часы — было ровно два часа ночи. Они на цыпочках проникли в холл — сторож даже не вышел. Проводив Анюту до номера, Глеб поцеловал ее на прощание. И снова не могли оторваться друг от друга.
— Ты наваждение мое… — выдохнула Анюта. — И откуда ты взялся на моем жизненном пути? Разъедемся, и что я буду делать?
— Помозгуем об этом на досуге, — прошептал он. — Все будет хорошо, милая, спокойной ночи. Мы еще можем немного поспать. К сожалению, не вместе…
Глеб благополучно проспал завтрак. Идти на кормежку в десять утра было глупо — его бы поджидала закрытая дверь. Кто не успел, тот опоздал. Он просыпался несколько раз, снова засыпал. Окончательно очнулся в половине двенадцатого, украдкой следил, как сосед по номеру раскладывает свои вещи — на столе, на подоконнике. Забрался в шкаф, развесил рубашки, пристроил стопку трусов. «Засада, — с тоской подумал Глеб, — куда бы деться?» Запахло лекарством — мужик примостился на кровати и закапывал что-то в глаз из пипетки. Глеб скосил глаза — на подоконнике выстроилась целая шеренга разнокалиберных пузырьков. Видимо, Александр Сергеевич из Таганрога коллекционировал болезни.
— Доброе утро, хм… Вернее, уже день… — проговорил сосед, смущенно глядя на Глеба.
Он ничего не ответил, поднялся, почистил зубы и вышел покурить на балкон. Разгорался новый жаркий день. По аллеям сновали отдыхающие. С пляжа возвращались люди, бегущие от активного солнца. Анюты среди них не было. Спит, наверное, — при мысли о девушке губы непроизвольно расползлись в широкую улыбку. Он начал заново переживать минувшую ночь.
Память кувыркалась по хронологии. Холодная ночь, женщина, обвившаяся вокруг него, как лиана… Затем проявилась цепочка из трех человек, идущих вдоль берега. Возможно, не такие безобидные, как показалось ночью. Шли с востока на запад, по узкой намывной полосе. Несли тяжелые рюкзаки, и скорость передвижения была небольшой. Прошли в 1.13 ночи. Через семь минут подались обратно. Были на них рюкзаки? Глеб закрыл глаза, восстанавливая картину. Он задел бутылку, они остановились, насторожились. Зачем — если не делали ничего предосудительного? Из любопытства? Допустим. А ведь без рюкзаков они были! Налегке шли, не отдувались, и «горбы» за спинами не росли. Стало быть, в течение семи минут избавились от тяжелого груза, куда-то сунули и пошли обратно. На запад они бы далеко не ушли — пешая тропа там вскоре обрывается, встает сплошная стена скал. Дальше вдоль берега — только на лодке…
Все же контрабандисты? Или кто? По говору, местные — крымчане. Где там можно спрятать груз (и, видимо, успеть замаскировать) и пройти обратно через семь минут? Априори допускается, что шли к заранее обусловленному месту — то есть в наличии есть ориентир…
Сидеть в номере стало невмоготу, и он отправился на поиски Анюты. Засмеялся, увидев, как она стоит перед запертой дверью столовой, протирает заспанные глазки и недоуменно разглядывает табличку «Закрыто».
— Ты прямо как Винни Пух, — посмотрев по сторонам, приобнял он ее. — Когда время завтрака уже прошло, а время обеда еще не наступило… Значит, надо сходить в гости к Кролику. Милая, ты спишь еще дольше, чем я.
— Угу… — потерлась носом о его плечо Анюта. — Вернусь в номер, поклянчу у соседки — она хомяк, всегда что-то держит за щекой.
— Давай, — кивнул Глеб. — Встречаемся через двадцать минут на пляже под скалой. Возьми телефон.
Она почувствовала что-то странное и пристально всмотрелась в его загадочное лицо:
— Все в порядке?
— Все отлично. — Глеб поцеловал ее и зашагал в номер — готовить пляжную экипировку.
Что-то было не так. И в пансионате, и на дороге, по которой проносились машины. В парковочном кармане стоял пропылившийся «Опель». Из пассажирского окна высовывалась хмурая физиономия Эдуарда, провожала его тяжелым взглядом. Черт с ним, с Эдуардом. В окружающем пространстве все равно что-то было не так. Словно угроза зависла…
Глеб одолел триста метров по обочине, спустился к морю. Под наклонной скалой текла своя размеренная жизнь. Детишки строили из гальки крепостной вал, хныкала малышка в розовой шляпке, которую мама не пускала в воду. Загорали пенсионеры, взявшись за руки. Анюта еще не подошла. Он скинул бриджи с вместительными карманами, сделал заплыв до «условных» буйков. Когда вернулся и выбрался из воды, Анюта в своем приметном купальнике уже сидела в тени под скалой и смотрела на него очень задумчиво. Он подошел, пристроился рядом, комкая бриджи с телефоном.
— Хочешь сообщить пренеприятное известие? — печально спросила девушка. — Все, что с нами случилось этой ночью, было ошибкой, затмением, мы останемся друзьями… А этот незабываемый секс…
— Которым дружбу не испортишь, — улыбнулся Глеб и решительно замотал головой: — Вы — фаталистка, гражданка. Нет, дело в другом. — Он посмотрел по сторонам, придвинулся к ней: — Не уверен, что должен тебе об этом сообщать… Ты вчера спала, ничего не видела…
— Звучит таинственно, — подобралась Анюта. — Я что-то пропустила, пока спала?
— Просто прикрой меня. Я пойду в скалы дальше того места, где мы лежали. Нужно покопаться, кое-что поискать. Опасаюсь, что за этим местом могут следить. Если увидишь, что от пляжа кто-то идет к тем скалам, — кивнул он подбородком, — то немедленно позвони. Если увидишь в той местности еще каких-то людей — тоже позвони…
— Что ты ищешь? Глеб, рассказывай, что ты видел вчера ночью?
Он поколебался немного и все же рассказал о ночном происшествии. Правда добавил, что, возможно, история выеденного яйца не стоит. Но надо проверить. Загадочно как-то.
— Ну да, необычно, — согласилась Анюта, сморщив носик. — И что у них было в рюкзаках? О боже… — Глаза ее округлились. — Фрагменты человеческого тела? Это маньяки-убийцы?
— Надеюсь, до этого не дойдет, — натянуто засмеялся Глеб. — Давай не будем гадать. Зайди в море по колено и просто постой. Сделай вид, что с кем-то переписываешься в соцсети. Следи за скалами. Из воды тебе будет лучше видно…
«Конечно, ерунда, — уговаривал он себя, карабкаясь по прибрежным завалам и террасам. Но ведь что-то спрятали? Шли с рюкзаками, вернулись порожняком. Спрятали то, что позднее заберут другие и используют?» Он должен развеять свои опасения. Глеб обернулся через плечо. На пляже все было мирно. Пищала пузатая мелюзга, смеялись молодые люди, Анюта, стоя в воде с телефоном, щелкала по клавишам. Он перебрался через скопление камней, остановился напротив памятной площадки. Итого, семь минут, скорость средняя. Дойти до места, спрятать, замаскировать и через семь минут вновь пройти мимо этого места. Значит, до тайника не больше двух минут хода. Он брел по полосе прибоя, мысленно считая до ста двадцати. Забраться в глубь береговой полосы эти парни не могли, им не хватило бы времени. Значит, все рядом… Скалы громоздились вразброс, между ними — груды булыжников. Глеб сместился от берега, начал перебираться по камням, заглядывая во все щели. Должен быть ориентир — что-то видное, приметное даже ночью… Взгляд придирчиво сканировал неровности ландшафта. «Пешеходная зона» практически обрывалась, дальше скалы заползали в море. Какие-то лабиринты. Плиты, осколки расколовшихся глыб. Приземистая рельефная скала, напоминающая физиономию носатого уродца…
