Пеший камикадзе, или Уцелевший - Захарий Калашников
В начале десятого дверь отворилась и на пороге показалась Мария Андреевна Белоцерковская. За эти дни она нередко оказывалась у постели больного без особых на то причин, но похоже не в этот раз.
— Что вы здесь делаете? — первым делом поинтересовалась она у новенького.
— Сказали, здесь лежать.
— Кто это сказал?
«Новобранец» промолчал.
— Фамилия лечащего врача?
— Фамилии не помню.
— Ваша фамилия? — спросила Мария Андреевна.
— Шмыгаль — моя фамилия.
— На выход из палаты и ждите в коридоре.
Она установила перед кроватью Егора стул и села так близко насколько позволяла врачебная этика, ориентированная на установление психологического контакта с больным, чтобы источник света располагался справа, а ноги больного находились снаружи от её правого бедра, опустила на колени папку с документами и отыскала нужную страницу. Егор чувствовал слабый аромат духов и старался не вдыхать его. На Марии был тонкий хлопчатобумажный халат, под ним блузка плавно огибающая небольшую подвижную грудь и юбка до колен. На Егора посмотрели красивые глаза на загорелом лице с высокими скулами и влажными губами, за которыми скрывались белые зубы, длинные волосы были аккуратно собраны под колпаком.
Психологи утверждали, что впечатление о человеке строится в течение первых восемнадцати секунд знакомства, а для установления психологического контакта используется приём невербального взаимодействия — контакт глазами. Однако в тот момент, когда их глаза встретились, Егор почему — то подумал: если прищуриться и таким образом отрезать часть больничной палаты вместе с неприятным соседом, получится комната, в которой у него произошёл воображаемый секс с Анжелой. А вдруг он ошибается и это была не Анжела, а Маша.
«Если думает об этом, — подумал Егор, — выписывайте, — сказала бы Катя, — он здоров!»
Но строгий взгляд, внешний вид и манеры Белоцерковской говорили о её внимательном отношении к больному и его проблемам исключительно как врача.
— Как самочувствие? — спросила она. — Томографию уже сделали?
— Ещё нет, — признался Бис.
Мария сделала пометку на бумаге.
— Что — нибудь беспокоит? — внимательные и немного усталые глаза снова обратились к Егору.
Не выдержав проницательного взгляда, как если бы он ещё думал над тем, что Мария непременно назвала бы постыдным и пошлым, Егор смущённо отвёл глаза в сторону.
— Голова болит и временами туман в глазах. Мысли путаются…
— Что за мысли?
— Да так, — отмахнулся он, состроив гримасу. — Ни о чём конкретно и обо всём одновременно.
Она снова записала что — то на странице.
— Ты помнишь, что произошло? — допытывалась Белоцерковская.
— Немного, — сказал он, ни капли не удивившись вопросу. — Кажется, я схлопотал по голове… — Он на секунду затих. — Как я оказался в больнице?
— Тебя привезли на машине военные. С ними был командир, который представился Игорем. Кажется, прежде я уже видела вас вместе. Здесь он каждое утро. Сегодня тоже был, когда звонила твоя жена.
Егору показалось, будто словами о жене Мария пристыдила его за мысли.
— Катя? — удивился он.
— Кажется, да.
— Я не помню, чтобы я с ней говорил.
Мария заметила испуг в его глазах.
— Наверное, это плохо, док?
— Ничего страшного, — успокоила Мария. — Вспомнишь. Ты удивительно быстро поправляешься. Тебе что — нибудь нужно?
— Зубную щётку и пасту, — без стеснений сказал Егор.
— Сегодня куплю, завтра утром принесу, — неожиданно провозгласила Мария.
Из-за травматической невропатии лицевого нерва Егору была неподвластна часть мимической мускулатуры лица, иначе бы оно непременно сделалось удивлённым. Шмыгаль сидел на краю кровати и ждал. Мария поднялась и направилась к выходу.
— А что со мной? — спросил Шах.
— Ждите в коридоре.
— Ладно, — согласился он наконец. — Вещи только соберу.
Мария вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
— А ты счастливчик! — сказал Шах после визита Белоцерковской. — Красивая вокруг тебя вьётся женщина, хоть ты и не красавец.
— Тоже заметил? — сверкнул Бис кривой улыбкой.
— Ну, я же не слепой и не покойник.
— Я женат.
— Когда это кому — то мешало?
Егор промолчал.
На пороге появилась санитарка, которая под равнодушные взгляды обоих сразилась с неуступчивой дверью палаты инвалидным креслом — коляской.
— Бис, на МРТ встаём, — сказала она.
— Вот это сервис! — воскликнул Шах.
Егор потянулся, разминая затекшие члены, и откинул простынь, оголив правое плечо и свесив с кровати единственную ногу.
— Нихуя ты красава! — присвистнул Шах. — Ну, ясно — понятно… И куда же, милая, ты хочешь чтобы он пошёл? И что такое МТР на вашем аптечном языке?
Санитарка тоже ничего не ответила, подкатила кресло, в которое Бис вцепился свободной рукой и ловким движением с опорой на ногу перенёс в него своё тело.
— Ты просто ниндзя, твою мать! — Шах пребывал в неуёмном восторге от увиденного, что едва не шлёпнул санитарку по заднице, в сопровождении которой Егор покинул палату.
Затихнув, он несколько минут неподвижно сидел, уставившись в стену и прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре, затем осмотрелся, но ничего не успел предпринять, через минуту дверь палаты снова отворилась.
— Где больной? — проникла в дверной проём голова Медведчука.
— Ушёл, — растерянно сказал Шах.
— Как ушёл? — удивился Игорь, чьё тело протиснулось в двери вслед за головой с коробкой в руках.
— Увезли на коляске. Процедуры у него.
— А ты кто?
— Лежу здесь.
— Когда вернётся, известно?
Новый постоялец поднял голову, пожал плечами.
— Оставлю коробку?
— Бросай, — проводил Шах взглядом незнакомца. — Это же не бомба?
— Нет, — перехватил Игорь встревоженный взгляд. — Подарок.
Коробку Игорь оставил на кровати. Уже в дверях оглянувшись через плечо, вернулся. Выудил из нагрудного кармана блокнот и ручку, и наскоро сделал запись, аккуратно вырвал страницу, свернул вдвое и сунул послание под крышку, оставив коробку на прежнем месте.
В соответствии с бесхитростным планом Игоря, вернувшись в палату Егор должен был обнаружить коробку, перетянутую алой атласной лентой, что собственно и случилось. Новоиспечённого соседа в комнате к моменту возвращения Биса не оказалось. Усилием конечностей Егор поднялся из
