Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев
Вертолет шел на небольшой высоте змейкой. Так можно было надеяться засечь след террористов, который они неизбежно оставляют на земле. Дважды сержант Самсонов просил развернуться и снова пройти над подозрительным участком, зависнуть над ним. Большие лужи, оставшиеся после прошлого дождя, рыхлая земля – все это могло сохранить след, оставленный микроавтобусом. Но каждый раз оказывалось, что это следы не от колес.
Меркулов снова вызвал спецназовца, сообщив, что группа вышла на поиск террористов. Ждать технику, которую могли бы предоставить местные, неэффективно. Террористы могли вообще не уходить далеко, а ждать, пока все уляжется в месте посадки. Сейчас удается идти по следу машины, на которой уехали преступники. Во время первой же остановки или при потере следа Меркулов намеревался поднять в воздух беспилотник.
Сержант Самсонов принял решение обследовать дальние от старого аэродрома районы. Топливо у вертолета кончалось, и надо было эффективно использовать остатки горючего. Ближние районы обследует командир, а его задача – понять, что может быть дальше: следы, их отсутствие, какие-то вооруженные группы, новая техника для передвижения на дальние расстояния.
– Сержант, – прозвучал в наушниках голос командира вертолета. – Дело хана. Еще десять минут, и возвращаемся. Топлива осталось в аккурат на возвращение. Иначе упадем прямо на лес.
Самсонов посмотрел вниз и поморщился. Да, здесь леса были уже гуще и выше, чем у самого Бийска и аэродрома. Тут и площадку для посадки не найти. В голове мелькнула авантюрная мысль: отпустить вертолет, а самому высадиться и искать след террористов пешком. Так они с Меркуловым смогут охватить большую территорию. Тем более что командир в любой момент может получить уточняющую информацию, и тогда Самсонов на земле может очень пригодиться. Гораздо больше, чем Самсонов, вернувшийся на аэродром. Сержант собрался попросить командира вызвать на связь капитана Меркулова, как вдруг несколько странных ударов в борт заставили его снова посмотреть вниз. В чаще леса ничего видно не было, но тут возле ног спецназовца обшивку пробили две пули. Вертолет обстреливали снизу! И тут же в наушниках раздался крик командира вертолета и голос второго пилота:
– Держи! Держи машину!
– Валится, не могу! Гидравлика!
– Давай вправо к реке! Видишь?
Самсонов ухватился руками за что только мог, чувствуя, что вертолет как-то сразу провалился вниз и его желудок тотчас подскочил к горлу. Потом его бросило на левую стенку, и спецназовец невольно выпустил из рук поручень, за который до сих пор держался. Заскрежетал металл, и машина перестала падать. Она валилась на бок, на деревья. Что-то хрустело и с треском ломалось. Самсонов вспомнил о винтах машины, и внутри у него все похолодело. Вращаясь, они могли сломаться о деревья, и осколки винтов способны перерубить все что угодно. И уж тем более корпус вертолета и людей, находящихся под этой ненадежной защитой. И в доказательство его опасений перед лицом Самсонова вдруг со страшным скрежетом пробил обшивку кусок винта с острым краем. Он замер в полуметре от человека, и тут все закончилось.
В голове шумело, и не сразу спецназовец понял, что шум этот он ощущал, потому что перестали реветь двигатели вертолета, но что-то шумело, шипело, кажется, даже капало. Только бы не топливо и не на горячие трубки или коллектор! Спецназовец пошевелился, сбрасывая со своей спины какие-то панели и штанги. Во рту было сухо от пыли и гари. Поднявшись на четвереньки, он первым делом нашел свой автомат и тактический рюкзак с имуществом, пищей и боеприпасами. Откатить дверь не удалось.
«Ну-ка, напрягись, – приказал себе Самсонов. – Хочешь жить – значит, ты должен откатить эту чертову дверь. Твоя жизнь, жизнь пилотов сейчас зависит от твоей силы и находчивости. Ну, давай! Рывок, еще рывок». Спецназовец уперся ногой в дверной проем, напрягся и стал тянуть перекошенную, изуродованную во время падения дверь. Со скрежетом что-то сломалось, порвалось. Спецназовец подумал, что это, может быть, скрипят и рвутся его мышцы и связки, но продолжал тянуть с рычанием и стоном раненого зверя. И вот дверь поддалась, и опять со страшным скрежетом она пошла, пошла, и наконец открылась щель, достаточная для того, чтобы в нее можно было протиснуться.
Выбросив свой рюкзак, спецназовец вывалился сам и упал на траву, жадно хватая ртом свежий лесной воздух. Он на четвереньках добрался до рюкзака, оттащил его на безопасное расстояние и положил сверху свой автомат. Теперь пилоты. Он видел разбитый иллюминатор пилотской кабины, видел человека с наушниками на голове. Голова беспомощно склонилась к груди, а из кабины откровенно попахивало горелым. Командир выбрался из кабины сам, только вот на лбу у него красовалось большое красное пятно с многочисленными ссадинами, которое медленно превращалось в шишку. А вот второго пилота пришлось вытаскивать, причем очень осторожно. Кажется, он сломал себе с левой стороны пару ребер.
– Хватит стонать, – укоризненно сказал Самсонов летчику, – живой, и ладно. А ребра заживут. Давайте подальше от вертолета, а то, не дай бог, загорится. Вы хоть успели передать координаты и что идем на вынужденную?
– Там не до этого было, – проворчал командир. – Машину пытались удержать. Не удержали бы, и тогда координаты уже были бы не нужны. Крышка всем.
Спецназовец велел второму пилоту снять куртку и задрать рубашку и принялся осматривать его бок. Скорее всего, просто ушиб или максимум сломано ребро или два. Скорее всего, обошлось без повреждения внутренних органов. Но самое неприятное не это. Те, кто стрелял снизу в вертолет, находятся близко, и они наверняка придут сюда, чтобы убедиться, что все погибли, и передать сведения о месте нахождения не смогут. И не смогли. Кто мог стрелять в
