Дон Пендлтон - Взятие Вашингтона
— Тем не менее... я остаюсь при своем мнении.
— Ладно, это один из вариантов, — согласился Лупо. — Есть другие?
— Я согласен с профессором, — сказал Лакурза. — До сих пор мы действовали очень тонко и добивались хороших результатов. Если же пойдем напролом, как бульдозер, то ничего не добьемся из-за шума, наделанного Боланом.
— Я до сих пор не видел ничего подобного, — сказал профессор. — Болан напоминает мне бензопилу. Он принес нам больше вреда, чем вся полиция за последние годы.
— Сволочь он, ничего не скажешь, — бросил Лакурза и преданно посмотрел на шефа. — Профессор не понимает одного: убитые составляли нашу силу. И ее почти не осталось.
— Ты прав, — вздохнул Лупо. — Болан это... это...
— Феномен, — подсказал профессор.
Лупо повернулся к своему мозговому центру и посмотрел на него долгим пристальным взглядом.
— Как нейтрализовать этот феномен, профессор?
Ученый улыбнулся:
— Энергию в чистом виде невозможно нейтрализовать или уничтожить. Ее можно либо преобразовать, либо поглотить.
— Объясните нормальным языком.
— Сколько человек погибло, пытаясь убить Мака Болана?
— Очень много, — бросил Лакурза.
— Точно, — заметил профессор. — Так стоит ли противопоставлять одну энергию другой? Ясно, что Болан намного сильнее, чем противостоящие ему силы.
— Ну и что с того? — проворчал Лупо.
— Поглотите его.
— Постойте... — медленно произнес Лупо.
Профессор улыбнулся и кивнул головой:
— Подумайте хорошенько.
— Не хотите ли вы сказать, что его надо купить? — спросил Лакурза. — Уже пытались — дохлый номер.
— Нет, я другое имею в виду. Введите его в нашу Организацию, как это делалось с другими, растворите его в ней.
На губах Лупо заиграла улыбка. Он закурил сигарету и выпустил в потолок облако голубоватого дыма.
— А ведь это хорошая идея, — сказал он наконец.
— О чем он говорит? — недоуменно спросил Лакурза.
Лупо сиял.
— О мнимом поглощении.
Улыбка Лупо с каждой секундой становилась все шире и шире.
— Мы сделаем его жизнь такой невыносимой, что он уберется из страны, повизгивая и поджав хвост.
— Что ты имеешь в виду? — недоумевал Лакурза.
— Я думаю, что он намекает на «Многоликого» Таразини, — негромко произнес профессор.
— А какое он имеет отношение к этому делу? — спросил еще один человек, который за все время совещания не проронил ни слова.
Наконец до Лакурза дошло. Он улыбнулся, потом засмеялся.
— Черт возьми, почему никто не подумал об этом раньше?
— Потому что раньше не было такой необходимости, — сказал Лупо. — В котором часу состоится совещание, профессор? В доме у ублюдка Броньолы?
— В восемь вечера.
— Отлично, — сказал Лупо, — звоните в Нью-Йорк: где бы Таразини ни находился, он должен быть здесь к восьми часам. Мне плевать — в Стамбуле он или в Антарктике. В 20.00 я жду его здесь. Наймите, если нужно, военный самолет, но доставьте его ко мне вовремя.
Профессор резко встал.
— Он будет здесь.
— Так какое отношение Таразини имеет к Болану? — спросил самый непонятливый из компании Лупо.
— Раньше Таразини был актером, — уходя, бросил профессор, видимо посчитав, что дал исчерпывающее объяснение.
Лупо засмеялся, закинув руки за голову.
— Черт возьми! И как это мне не пришла в голову такая блестящая мысль?! Вообразите себе лицо этого идиота, когда он окажется по уши в дерьме! Наверняка он считает, что жизнь у него не мед, а? Он думает, что фараоны хотят добраться до него за то, что он пристрелил нескольких парней из Организации? Черт побери!
— И правда, здорово, — подтвердил Лакурза, хихикая.
— Что-то я по-прежнему ничего не понимаю, — заметил третий.
— А Болан поймет! — едва выдавил из себя Лупо, заливаясь смехом. — Эй, Раймон, представляешь себе рожу этого кретина, когда он поймет, что позволил проглотить себя с потрохами!
— Да объясните же, в чем дело! — угрюмо попросил самый непонятливый из компании.
Но у Лупо не было никакого желания вдаваться в подробности.
— Эй, Раймон, а если Болан решит шлепнуть президента?
— Ну это уж слишком! — зашелся смехом Лакурза.
— А ведь мы могли бы ему помочь, — сказал Лупо вдруг посерьезнев. — А что, неплохая идея...
Будущее Вашингтона принимало новый оборот.
Глава 14
Почему?
Болан задавал себе этот вопрос еще в Бостоне и лишь сейчас как будто нашел ответ.
Всегда, во все времена, человек спрашивал «почему?». Каждый ребенок донимает родителей: почему небо голубое? почему наступает ночь? почему идет дождь?
Палач тоже спросил себя — «почему?».
Нью-Йорк был финансовым центром Соединенных Штатов, а возможно, и всего мира. И все же Болан раскрыл там заговор, направленный на обретение не финансового господства, а политического.
Почему?
Лас-Вегас считался столицей игорного бизнеса всего континента, но никаким заговором о господстве над всеми казино мира там и не пахло. Мак обратил внимание на то, что грязные деньги мафии использовались для завоевания политического влияния как в самих Штатах, так и за пределами страны.
Почему? Какие могут быть политические амбиции у Лас-Вегаса, крупнейшего игорного дома Запада?
На островах Карибского бассейна Болан обнаружил райский уголок, готовый принять толпы бес численных туристов, но доллары мафии пошли на закладку политического фундамента. Зачем заниматься политикой в тропическом раю?
Почему она так привлекает боссов Организации?
Неплохо, когда есть где отдохнуть, но разве мафиози похожи на тех, кто расстается с деньгами ради сомнительного удовольствия?
Конечно же, нет! Болан понял это еще до посещения Бостона. Он видел, что происходит, когда бизнесмен, политический деятель и преступник — одно и то же лицо; в этом смысле Чикаго многому его научил.
Но только в Бостоне Мак понял масштабы коварного заговора. Если Нью-Йорк — это банк, Лас-Вегас — огромное казино, а Вашингтон — политический центр, то какая же роль отводилась Бостону?.. Почему этот город имел такое значение? Почему там велась столь отчаянная борьба за верховную власть?
В Вашингтоне ответ на все вопросы пришел сам собой. А почему бы и нет? Почему бы не взять в свои руки всю полноту власти? Они имели деньги, нужных людей, влияние и силу. Тогда... почему бы не попытаться овладеть всей страной? Чтобы такой лакомый плод сам упал в руки, достаточно было лишь слегка потрясти ветку. Зачем считаться с политическими деятелями, о существовании которых не сегодня завтра все забудут? Зачем финансировать политика, когда можно им стать самому?!
Конечно, существует такая процедура, как голосование. Но это для простаков. Пусть голосуют. Почему бы и нет? И все кандидаты станут участниками грандиозной аферы.
Итак, «почему» превратилось в «почему бы нет».
Как ни парадоксально это звучит, но Бостон важен как раз потому, что сам по себе не имеет никакого значения, а кроме того, все началось именно там. Задумал операцию бостонец по кличке Лупо... Интересно, как его зовут на самом деле?.. Хармон Кил тоже уроженец Бостона, как, впрочем, и Клаудия Витале.
Старый город обретал в глазах посвященных некое значение, тогда как реально не имел никакого, хотя в различных кругах американского общества считалось престижным иметь корни в Бостоне. В каком-то смысле это была родина Соединенных Штатов, колыбель американской аристократии.
Болану казалось, будто он проник в тайну Лупо. Но он прекрасно понимал, что в Вашингтоне, кроме Лупо, ему придется убить еще кое-кого. Второй мишенью станет добропорядочный гражданин, выходец из знатной семьи, известный политик.
Но, прежде всего, Палач должен найти Лупо.
И лишь потом он вытащит на свет того, кто стоит за его спиной, человека, который собирается стать очередным президентом Соединенных Штатов.
Глава 15
Как было условлено, Болан встретил Клаудию Витале у входа: в библиотеку Конгресса; он взял ее под руку, и они медленно, как влюбленные, направились к знаменитому фонтану «Двор Нептуна». Болан усадил свою спутницу на скамейку и заговорил с ней, но, увы, не о любви.
— Я узнал, что вы смогли организовать встречу, — сказал он.
— Да, придет большинство заинтересованных лиц.
— Вы тоже, Клаудия?
— Да, конечно.
— Учтите, все будет в ваших руках. Их надо убедить действовать сообща. Нужно выстоять, иначе сожрут. С врагом не может быть компромисса. Либо пан, либо пропал. Третьего не дано. Скажите это вашим простофилям.
— Хорошо.
— Помните: другой возможности у нас не будет.
Она вздрогнула.
— Звучит просто ужасно.
— Если вы считаете это ужасным, то что вы скажете, когда каннибалы придут к власти? Они проглотят нас всех до одного.
— Знаю. Но это трудно себе представить. Вы знаете, иногда намного проще пустить все на самотек в надежде, что проблемы уладятся сами собой.
