Числа. Трилогия (сборник) - Уорд Рейчел
— Вы знали о бункере? — спрашиваю.
— Знали. Плоховато они охраняли свою тайну. Половину продуктов и прочего мы получали оттуда. Черный рынок. А когда стали исчезать люди, пошел слух, что их прячут в этот самый бункер.
— И часто люди исчезали?
— Если они начинали организовывать что-то, поднимать шум, доставлять неудобство. Если они были не такими, как все. Их просто изолировали. Только что они были здесь, раз — и их уже нет.
Крики в ночи, засохшая кровь на стенах. Сколько же их там было и есть?
— Смотрите!
Мы подошли к подножию травянистого склона. Вниз с холма спускаются люди. Раненые. Спотыкаются и хромают. Один из тех, с кем мы сюда пришли, внезапно меняется в лице, вскрикивает и устремляется вперед. Добежав до того, кого он узнал издалека, он бросается к нему, крепко обнимает, не в силах произнести ни слова. И только потом они начинают хлопать друг друга по плечу и наперебой разговаривать.
— Пропавшие возвращаются, — бормочу я.
Мой взгляд скользит по вновь прибывшим.
У многих ушибы и порезы. Кто-то хромает и идет в паре или тройке с другими, поддерживая друг друга. Кто-то движется медленно, до сих пор не оправившись от шока. Есть и такие, кто вне себя от счастья и парит, точно птица, выпущенная из клетки. Всех их встречают добрыми словами, всем протягивают руку помощи и ведут к аббатству.
Судя по непрекращающемуся потоку беженцев, пока все не выйдут, к бункеру мне будет не пробраться. Остается только ждать, что я и делаю. Подойдя к зарослям ежевики у выхода, я присоединяюсь к радушным приветствиям, рукопожатиям, указываю дорогу вниз с холма. Последним идет Дэниэл.
При виде меня его лицо озаряется.
— Адам, немедленно уходим отсюда. Мы пробрались через главный вход и похимичили в центре управления. Бункер взлетит на воздух в любой момент. Уходите отсюда. Уходите! — кричит он всем, кто находится на холме и у подножия.
Люди вокруг нас пускаются бежать, мы тоже не стоим на месте. Не успеваем мы отойти метров на двадцать, как раздается мощный взрыв. Все падают на землю, а из туннеля вслед нам летят клубы пыли и обломки камней. Взрывная волна сшибла меня и Дэниэла с ног. Я сворачиваюсь клубком и пригибаю голову, когда начинается камнепад. Мы совсем близко от места взрыва. Я вздрагиваю, пытаюсь уменьшиться в размерах и жду, когда это закончится.
Наконец я поднимаю голову. На земле рядом с нами лежит беспилотник.
— Молодцы, — говорит Дэниэл, выпрямляясь. — Они взорвали пульт управления. Нет больше беспилотных самолетов, нет больше пеленгаторов, нет ничего, что могло бы вычислить, кто где.
Мы садимся. Люди внизу потихоньку поднимаются и двигаются дальше. Оглядываясь назад и понимая, что произошло, радостно кричат и обнимаются.
Я помогаю Дэниэлу встать.
— Где Сара? — спрашивает он. — Как она?
— Нормально. Родила ребенка, девочку.
На его лице появляется улыбка до ушей.
— Мои поздравления, — говорит он. — А Савл, с ним что произошло?
— Его больше нет. С ним… — Я изо всех сил пытаюсь подобрать слова. — С ним произошел ужасный несчастный случай.
Улыбка Дэниэла становится шире, а затем он запрокидывает голову и издает победный клич, который вливается в непривычный, но такой радующий слух хор голосов на холме. Я жду, когда он отсмеется.
— Дэн, слушай, как там Марти и Люк? Я знаю, ты сказал Саре, что с ними все нормально, и все же…
Он по-прежнему улыбается:
— Да, друг, у них все путем. Я попрошу Кэрри привести их сюда.
— Чем скорее, тем лучше.
— Конечно.
— Вы останетесь здесь? — спрашиваю.
— Это такое же место, как и любое другое, — говорит он. — Раковую опухоль мы извлекли, пришла пора помочь телу исцелиться. Мы можем начать отсюда.
— Я хочу помогать, — говорю.
— Я надеялся, что ты скажешь это.
— Но не так, как предлагали они. Я не хочу выбирать, кому помогать, а кому нет. Меня тошнит от мыслей о смерти. Хочу помогать всем. Хочу помогать людям жить.
Он хлопает меня по плечу здоровой рукой, и мы идем в сторону города.
Сара
Джемма плачет. Она не мокрая и не голодная. Она мотает головой в стороны, не позволяя мне погладить себя и успокоить. Ее круглое личико покраснело.
Что-то Адама уже долго нет.
Будь он здесь, он, возможно, смог бы успокоить ее, — от меня, похоже, проку никакого. Выбираюсь из нашего гнезда и хожу по ризнице. Мия не двигается с места. Она безучастно смотрит перед собой, слабо шевеля губами. Пятна продолжают расползаться по ее ауре. Я не замечаю, как это происходит, а только когда отвожу от нее взгляд, а потом смотрю снова.
Баюкаю Джемму на руках. От тревоги и беспокойства мои движения делаются порывистыми и резкими. Пытаюсь спокойно разговаривать с нею, что-то петь, но ее крики заглушают мой голос.
Ничего, справлюсь, ведь с Мией я справлялась самостоятельно, так что помешает мне теперь? Но сейчас я вспотела и не нахожу себе места. События, пережитые за день, разом наваливаются на меня, и я едва не валюсь с ног.
— Шумная она у нас, да? — обращаюсь к Мии.
Она не реагирует. Ее аура — сплошные золотистые и черные пятна.
В дверях появляется голова Саймона.
— Как тут у вас?
— Она никак не успокоится, все плачет и плачет.
— Помочь?
— Попробуй.
Он берет Джемму на руки. Я стою и смотрю, отводя влажные волосы со лба. Она даже не заметила, что теперь ее держит другой человек. Личико сморщено, налито кровью, разгневано.
— А как насчет ее сестренки?
— Нет, нет. Она… она все еще в шоке.
— А вдруг это поможет?
— Вряд ли. Не будем ее тревожить. Что за забава — баюкать плачущую младшую сестру? Лучше подождать, когда малышка успокоится, и тогда…
— Конечно… — Он возвращает Джемму мне. — Я схожу за Алоной. Она умеет обращаться с новорожденными.
Я снова начинаю мерять ризницу шагами, не сводя глаз с Мии. Она где-то далеко. Губы опять шевелятся, почти беззвучно лепечут что-то, слышное ей одной. Где бы она сейчас ни была, это плохое место. Надо немедленно вернуть ее.
— Мия, — говорю. — Подержишь сестренку?
Она как будто не слышит.
Я опускаюсь на колени рядом с ней.
— Мия, — повторяю, — хочешь подержать сестренку?
Она поднимает на меня глаза. Аура вокруг головы стала чернильно-черной. Черный ореол. Зрачки большие-большие, в них, кажется, скопилась вся боль мира. Мне становится по-настоящему страшно.
— Вытяни ручки, — твердо говорю я.
Она молча повинуется, как робот.
Я мягко кладу Джемму Мии на руки, снизу поддерживаю их своими, баюкая их обеих.
На этот раз Джемма замечает, что что-то изменилось. Все еще плача, она поворачивает личико к своей сестре. Мия смотрит на нее, но не так безучастно, как на меня, — она вглядывается в лицо сестры и изучает его.
— Маленькая, просыпайся, — говорит она.
— Она не спит, Мия. У нее нет глазок. У нас с тобой есть, а у нее нет. Ее глазки спят. Но она все слышит. Можешь поговорить с нею.
— Привет, маленькая, — говорит Мия.
Джемма прекращает плакать. Мия тыкает пальцем ей в лицо.
— Нет, не так, Мия. Дай ей пальчик, пусть она возьмется за него. Смотри, вот так…
Я двигаю руку Мии так, чтобы она дотронулась до кулачка Джеммы. Как только они касаются друг друга, Джемма растопыривает пальчики и хватается за Миины. Мия поднимает голову и улыбается мне.
— Маленькая держится, — говорит она.
— Ты ей нравишься, — отвечаю. — Ты ее старшая сестра. Может быть, споешь ей? Ей будет приятно.
— Пой «Мигалочку», — говорит Мия.
— Пой ты. Она хочет услышать твой голос. Я помогу.
Мы запеваем, но вскоре мой голос стихает и умолкает. Аура Мии меняется на моих глазах. В том месте, где девочки держатся за руки, их цвета сливаются. Мия снова становится золотой. Чистое золото. Сияющий свет Джеммы поднимается по ее руке, отбеливая черные пятна.
Мия смотрит на меня.
— Продолжай, солнышко. Ей нравится.
