Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)
— Цирцея, — усмехнулся я, наблюдая за тем, как Лара, обиженно всхлипывая, поднимается на ноги. И процитировал по-русски:
…Какой-то грязный остров,кусты, постройки, хрюканье свиней,заросший сад, какая-то царица,трава да камни…
— Пошёл ты на х…, — старательно выговаривая слова, по-русски же сообщила мне Лара. Снимая с вешалки моё пальто и закутываясь в него, она уточнила уже по-английски: — Я правильно сказала?
— Правильно, — кивнул я.
— Класс! — Она уселась рядом и, отобрав у меня сигарету, глубоко затянулась. Возвращая мне сигарету, она глубокомысленно заметила: — Ты всё-таки потрясающий придурок, Андре. Когда мы поженимся, я потребую внести в брачный контракт пункт о запрете физических наказаний.
— Да не собираюсь я на тебе жениться, — безразлично ответил я. Спорить с ней мне было просто лень.
Девушка коварно улыбнулась:
— Зато я собираюсь выйти за тебя замуж. Этого достаточно.
— Тебе-то это зачем?
— Мне кажется, ты — хорошая партия, — без колебаний ответила она. — Во-первых, ты — Дюпре. Значит, мои деньги тебе не нужны. Во-вторых, ты мне просто нравишься. И, в-третьих, ты первый мужчина, который не стал плясать под мою музыку. Все остальные либо педики, либо готовы съесть свои туфли, лишь бы трахнуть меня. Моя грудь их с ума сводит. Половина из них кончает прямо в штаны, представляешь?
Я кивнул. Она плотнее завернулась в пальто и, как-то смущённо улыбаясь (!), призналась:
— Знаешь, я едва не кончила, когда ты меня шлёпал.
— Можем продолжить, — предложил я.
Она испуганно отодвинулась.
— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю просто трахаться. Ты и в самом деле меня не хочешь?
— Кажется, нет, — я пожал плечами. — Какая разница? Откуда у тебя мой адрес?
— Да что ты так волнуешься? — удивилась она. — Ты что, секретный агент? Сегодня, когда ты не пришёл к Трокадеро, я чуть не лопнула от злости. Разыскала Робера, у него много разных знакомых, попросила его навести справки. Он мне никогда не отказывает…
— Естественно, — ехидно заметил я.
— Дурак, — Лара с достоинством повела плечиком. — Робер — отличный парень. Он обзвонил всех своих приятелей, но никто не знал писателя по фамилии Дюпре. Тогда я позвонила одному своему знакомому, который служит в министерстве юстиции, описала ему тебя, попросила отыскать. Через час он перезвонил, сообщил, что ты — сын того самого Сержа Дюпре, и дал твой адрес. Кстати, он сказал, что пару лет назад у тебя в квартире произошло убийство. Какая-то чернокожая…
Я криво усмехнулся. Ну разумеется, убийство Этель! Тогда я сообщил в полицию, и, хотя дело было сразу же закрыто, всё равно моё имя автоматически попало в полицейское досье.
— Она была моей подругой, — сказал я.
Лара внимательно взглянула на меня и — удивительно — ничего не сказала.
— Пойдём, Лара Крофт, — я поднялся на ноги, протягивая ей руку. — Покажу тебе, где ванная комната, ближайшая к спальне. На эту ночь я великодушно уступаю свою кровать тебе.
— Это мы ещё посмотрим, — заявила девушка, невинно глядя мне в глаза. При этом пальто, в которое была укутана Лара, «совершенно случайно» распахнулось, и маленький весёлый дельфинчик замаячил в опасной близости от моей ширинки.
— Никакого секса, — твёрдо заявил я, втайне удивляясь сам себе.
— Конечно, — очень серьёзно подтвердила она. — Трахаться не будем, просто полежим рядом голенькими, и всё.
* * *Героически отвергнув коварные и весьма изощрённые происки «Лары Крофт», в итоге я проснулся ранним утром в кабинете и, с грустью ощутив под собою всё тот же кожаный диванчик, ещё некоторое время продолжал валяться на нём, предаваясь самоанализу, переходящему в самобичевание. «Прямо как Ленин, — думалось мне. — Жене сказал, что пошёл к любовнице. Любовницу обманул, сказав, что идёт к жене. А сам в кабинет, и работать, работать, работать…» Идиот. Увы, жизнь складывалась каким-то странным, удивительно подлым способом. Таня, единственная женщина, которая была мне сейчас нужна и близка, женщина, которую я действительно любил, жила в другом измерении, и дотянуться до неё не было никакой возможности. Зато все остальные женщины, самопроизвольно падавшие в мои объятия, были мне совершенно ни к чему. Причём не только мне, но и моему другу в штанах — уму, чести и совести любого нормального мужчины. Может, к врачу сходить? Странно ведь как-то… Наверху, в моей постели спит девушка-мечта, 96-55-86, с волосами цвета ночи, а я тут на судьбу жалуюсь, лёжа на диванчике. Нет, есть в этом какая-то аномалия. Впору записаться в детско-юношеский кружок «Умелые руки», накупить порнухи на Boulevard de Clichy и создать чудную личную жизнь наедине с самим собой. Брр, дрянь-то какая!
Так и не придя ни к какому выводу, я спрыгнул с диванчика и, крадучись, переместился в додзё , где в течение двух часов убивал невидимого противника посредством рук, ног и других твёрдых предметов. Но и здесь мне не удалось добиться особенного успеха. Давно доведённые до автоматизма связки получались сегодня отвратительно, и лишь мечевые комплексы более или менее походили на правду. Окончательно расстроившись, я забрался под душ и долго плескался под острыми струями, чередуя очень горячую воду с очень холодной.
Свежая рубашка, галстук, костюм, чашка кофе со свежим круассаном (с удовольствием съел бы большой бифштекс с кровью, но где его взять…). К девяти утра я уже полностью подготовился к борьбе и лишениям. Дело было за малым — оставалось выбрать верное направление, чтобы не зря расшибать себе лоб в течение дня. Над этим я как раз и ломал голову в тот момент, когда прозвенел звонок в прихожей. «К вам дама, месье», — ухмыльнулся я, сразу вспомнив вчерашнюю кислую мину на лице Гаспара.
— К вам дама, месье, — сообщил Гаспар, едва я успел подойти к монитору и ответить на вызов. — Мадам Дестремо. Она предъявила удостоверение офицера DST.
— Как зовут мадам?
— Таня Дестремо, — уточнил Гаспар. — При ней служебное оружие.
— Наплевать, — усмехнулся я. — Пропустите. Кстати, Гаспар, что с моим компьютером? Днём он мне может понадобиться.
— Не беспокойтесь, месье, — ответил консьерж. — Специалист уже прибыл.
* * *Сегодня Таня была в строгом светлом костюме, и я невольно подумал, что она чересчур буквально восприняла мои слова о «совместной работе». Дело — делом, но вчерашняя блузка с глубоким вырезом была ей так к лицу… Гормоны вновь выбрались из своего тайного укрытия, и я поспешно попытался переключиться на что-нибудь другое. Например, на «топик» Лары, сиротливо свисавший из «корзины для бумаг». Вот ведь незадача какая…
— Доброе утро, Андре, — мы расцеловались, трижды чмокнув воздух у щёк. Таня выглядела взволнованной.
— Кофе? — предложил я, усилием воли настраивая себя на рабочий лад.
— Да, спасибо, — ответила она и, не выдержав, спросила: — Как это было, Андре?
— Быстро, — коротко ответил я, понимая, о чём идёт речь. — И Дорман, и Николя даже не успели заметить, что уже умерли.
— Ужасно, — сказала она тихо, и её рука дрогнула. Тихо звякнула кофейная чашечка, соприкоснувшись с блюдцем.
— Это было частью их работы, Таня, — мягко сказал я. — Смерть всегда идёт за нами, и все мы знаем об этом.
— Одно дело знать, и совсем другое, когда знакомых тебе людей убивают вот так… Николя был совсем мальчишкой. Я ужасно испугалась, когда узнала, что на вас было совершено нападение. Думала, что ты тоже…
— Не надо, Таня, — я осторожно коснулся её плеча. Хотел обнять, но не решился.
Она взглянула на меня как-то по-детски беспомощно, её губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать… Но не сказала. Закон подлости сработал безукоризненно. Я совершенно забыл о Ларе, остававшейся наверху, и она не преминула о себе напомнить:
— Андре? Да где же ты, мать твою? Ты не видел моих трусиков?
В удивленном выражении, появившемся на лице Тани, мне явственно почудилось ещё что-то. Возмущение, неудовольствие, раздражение… Эх, Лара, и надо же было тебе появиться именно в этот момент.
— Андре… О! Привет, Таня! — удивлённо воскликнула Лара, входя на кухню, и тут же одарила меня нежным поцелуем. — Доброе утро, милый. Это было чудесно.
Лара, скорее раздетая, чем одетая в одну из моих рубашек, на которой были расстёгнуты все пуговицы, произвела на Таню неизгладимое впечатление. Весёлые Боги, я совсем забыл, что они знакомы… Интересно, в каком качестве Таня была внедрена в окружение Сиретта? Надо полагать, переводчица, как обычно?
— Милый, тебе не попадались на глаза мои трусики? — вновь поинтересовалась Лара, хотя теперь она разыгрывала целый спектакль уже специально для Тани. Наверное, в любой другой ситуации заспанная, практически обнажённая, юная Лара показалась бы мне чрезвычайно привлекательной. В другой ситуации, но не сейчас. Однако ничего изменить я уже не мог. Оставалось лишь спокойно «потерять лицо», как говорят китайцы.
