Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)
— Подержи, — распорядилась она, едва удостоив меня взгляда.
Машинально кивнув, я принял из её рук аквариум, в котором сидела здоровенная черепаха, размерами превосходившая большую суповую тарелку. Сантиметров тридцать в диаметре, голова со спичечный коробок, широкие мощные лапы и маленькие глазки, уставившиеся на меня с гастрономическим интересом.
— Папа всегда говорил, что невежливо приходить в гости без подарка, — мельком заметила Лара, сбрасывая туфли, разлетевшиеся в разные стороны, и безошибочно направляясь в сторону кухни. — Где у тебя виски? Я сегодня выпила чёртову уйму всякой дряни, хочется чего-нибудь приличного.
Остановившись на пороге кухни, она обернулась, внимательно оглядела меня с головы до ног, сняла тёмные очки и, небрежно повесив их на дверную ручку, сообщила:
— Несмотря на то что ты порядочная свинья, мой милый, я решила выйти за тебя замуж. Только ради всех святых, не говори, что «ты подумаешь». Думать в нашей семье буду я.
Сказав всё, что считала нужным, Лара грациозно развернулась и скрылась на кухне, откуда уже в следующее мгновение донёсся её возмущённый вопль:
— Так есть в этом доме виски или нет?
Сумрачно взглянув в алчные черепашьи глаза, я молча кивнул. В ответ черепаха пожала хвостом и перестала обращать на меня внимание. Кажется, с ней мы друг друга поняли.
Аккуратно поставив аквариум на шестиногую табуретку работы Паскаля Мурга, я ногой отшвырнул одну из туфель Лары и, усевшись прямо на пол, закурил. Чума случилась в Королевстве Датском, и весь дом Облонских сместился на соседский участок вместе с фундаментом. Лара, черепаха, замужество… Может, я сплю?
— Мадемуазель Литтон? — негромко позвал я.
В ответ из кухни донеслось смачное «бумс-с», что-то упало, что-то разбилось, и на пороге возникла Лара со стаканом скотча в нежной руке. Между прочим, вспомнил я, увесистый аквариум она несла безо всякого напряжения.
— Как зовут это… животное? — поинтересовался я, кивая на активно ворочавшуюся в «стеклянном зверинце» черепаху. Лара на секунду задумалась. Надо отдать ей должное, одетая в чёрный облегающий «топ» и кожаные бриджи, девушка выглядела не менее привлекательно, чем если бы на ней было платье от Gaultier или вообще ничего не было. Это становилось особенно заметно при рассмотрении данного вопроса снизу, как это сейчас делал я.
— Думаю, ей подошло бы имя Лэси, — сказала девушка. — В детстве мне очень нравилась книжка о девочке по имени Лэси.
— Значит, назовём Годзиллой, — подвёл я итог. — Мне в детстве нравилась именно эта зверушка. Откуда вы здесь взялись, мадемуазель? Не помню, чтобы я сообщал вам свой адрес.
— У тебя вообще не всё ладно с памятью, — прокомментировала Лара, обходя меня и скрываясь в гостиной. — О, это Паскаль Мург? Класс! Ты хоть помнишь, что собирался сегодня кататься со мной на мотоцикле?
— Смутно, — признался я. — Кажется, в двенадцать на Трокадеро?
— Я, как полная идиотка, ждала тебя двадцать минут, — беззлобно сообщила Лара, вновь появляясь в прихожей. — И когда поняла, что ты меня просто обманул, то так удивилась, что даже не сразу смогла в это поверить. Потом я решила, что начинаю стареть, впадаю в маразм и перестаю нравиться мужикам. Клянусь, ты первый мужчина, который не пришёл на свидание со мной.
— Честно говоря, я забыл, — смущённо ответил я.
Девушка отмахнулась, от чего её роскошная грудь содеяла нечто совершенно неописуемое, окончательно сбив меня с толку. «Вот уж и впрямь — Весёлые Сиськи», — обречёно подумал я.
— А где здесь ванная комната? — поинтересовалась Лара, тем временем с детской непосредственностью стягивая с себя «топик». Бюстгальтер девушка не носила, и я просто не знал, что делать со своими глазами, которые мигом переключились в автономный режим.
— Ближайшая — прямо перед вами, — ответил я устало. Бороться с естеством — тяжкий труд, скажу я вам по секрету.
— Меня интересует та, что ближе к спальне, — уточнила Лара, и тонкие кожаные бриджи полетели прямо в бессмертное творение Жана Пруве, которое я использовал как корзину для мусора. Когда в том же направлении порхнули невесомые белые трусики, у меня помимо воли вырвался тяжёлый вздох.
— Я понимаю, ты — хладнокровный, рассудительный мужчина, — продолжала она, присаживаясь на пол прямо передо мной, — могу даже допустить, что я тебя совсем не интересую, но не сидеть же мне теперь голой в холодной прихожей из-за такой ерунды? Проводи меня, Андре, ну что тебе стоит?
Уныло взирал я на её загорелое тело. Упругая, тяжёлая грудь с длинными, вытянутыми сосками, золотая серёжка в пупке, маленький дельфинчик, выколотый на гладковыбритой коже там, откуда начинаются ноги, только не совсем там, а… Словом, если бы татуировщик взял на пару сантиметров ниже, ему понадобилось бы совсем иное орудие. Она сидела, скрестив ноги, и умоляюще глядела на меня всеми тремя глазами. Третий глаз располагался как раз между ног, он был розовым, влажным и смотрел особенно убедительно. Взмахнув ушами, моя голова отправилась в свободный полёт. Ужасающая проблема сидела сейчас передо мной. Возможные последствия этой проблемы? Страшно даже представить. Способы решения? Весёлые Боги знают, я же не имел ни малейшего представления. Может, трахнуть её? И рад бы, но не хочется хоть убей. Терпеть не могу, когда меня используют. «Оптимальный вариант — всё переставить с головы на ноги», — подумал я. В очередной раз признавая, что победа силы над разумом неизбежна, и воспрянув духом, я вкрадчиво осведомился у девушки:
— Вас когда-нибудь пороли, мадемуазель?
— По-моему, нет, — настороженно ответила она.
«Маленькую кошечку» словно водопадом смыло. Пружинисто подпрыгнув, она замерла в оборонительной стойке. И её лицо озарила счастливая улыбка.
— Ты решил меня выпороть? Класс! Только давай сначала подерёмся? Последний раз я дралась в Сор Бон, с какой-то индийской княжной, мать её… Ну, давай, Андре!
— Ты удивительная идиотка, — заметил я, лениво поднимаясь на ноги. Кажется, я тоже перешёл с ней на «ты».
Лара довольно засмеялась.
— Знаю, папа мне всё время об этом говорит.
Внезапно рванувшись вперёд, она нанесла вполне приличный прямой удар ногой, через мгновение — разворот и чёткий круговой удар левой ногой, нацеленный мне в голову. Я ещё никогда не пробовал драться с обнажённой девушкой, имеющей размеры фигуры 96-55-86, из которых «96» — верхний. Незабываемые ощущения. Лара ничуть не стеснялась своей наготы, она словно бы не замечала этого, и тяжёлая грудь девушки выделывала такие кульбиты, что мне постоянно хотелось придержать её рукой. На всякий случай. Наконец, Лара начала уставать. Совсем выматывать девушку не входило в мои планы, и, в очередной раз уклонившись от летевшего мне в нос кулачка, я легонько шлёпнул её по солнечному сплетению. Когда Лара замерла, охнув от неожиданности, мне не составило никакого труда обнять её за поясницу и, аккуратно перехватив, уложить к себе на колени попкой вверх.
— Никакого секса, — предупредил я, от всей души прикладываясь ладонью к шелковистой гладкой коже.
От удивления и боли Лара буквально взвыла, попыталась вырваться… Глупенькая. Поняв, что сопротивление бесполезно, следующий удар она снесла уже молча, задумчиво сопя носом и вынашивая планы мести.
— Откуда ты узнала мой адрес? — спросил я, влепив по прекрасной заднице третий шлепок, по силе равный скорее удару по самолюбию.
— Фашист! — буркнула Лара, коварно раздвигая ноги.
Картинка перед моими глазами разительно переменилась. Пришлось шлёпнуть ещё раз, дабы не изменять данному ей слову. Сказал же: никакого секса.
— Ай! — вскрикнула Лара. — Ты что, дурак? Между прочим, я дочь пэра Англии.
— Вот тебе как дочери графа, лорда и пэра Англии, — незамедлительно отреагировал я.
— Ай! Ай, мать твою, Андре, ты сумасшедший! Мне же больно…
— А кто говорил, что больно не будет? — удивился я. — Откуда у тебя мой адрес?
— Чёрт, мне всегда не нравились эти шутки с садомазохизмом, — пробормотала девушка, сдвигая ноги. — Ладно, хватит, сдаюсь. Ты крутой парень, я — слабая и беззащитная девушка. Отпусти, я больше не буду. Ай!
— Откуда у тебя адрес? — Я уже сам себе стал напоминать какого-то гестаповца. «Кто с тобой работает, кто с тобой работает…» Врезав ей в последний раз, я спихнул Лару со своих колен.
Едва не шлёпнувшись на пол, она в последний момент успела подставить руки и замерла, стоя на четвереньках посредине просторной прихожей, залитой красноватым светом, прекрасно гармонировавшим с её порозовевшей попкой. «Весьма сексуально», — холодно отметил я, закуривая. Все гормоны, суетившиеся во мне несколько минут назад, куда-то попрятались, и даже друг в штанах уже не делал ни малейшей попытки подняться. Ну нет во мне склонности к мучительству, что тут поделаешь. Сейчас мне было просто жалко девушку, впервые в жизни столкнувшуюся с человеком, на которого не действовали её чары.
