Партизаны. Цирк - Алистер Маклин
— Я прав, — с горечью промолвил Карлос. Его лицо не без причины стало мертвенно бледным. — Я был прав, приняв вас за террористов. Ваша цель — захват судна.
— Избави Боже, — сказал Джордже. — Вы так вцепились в свой «вальтер», что могли нечаянно нажать на курок. Опрометчивые поступки еще никогда никому не шли на пользу. — Он вернул пистолет капитану и продолжил назидательно:
— Излишняя стремительность только мешает.
Карлос взял пистолет и, секунду поколебавшись, сунул его за пояс. Демонстрация мирных намерений не оказала на него успокаивающего действия.
— И все же не понимаю… — пробормотал он неуверенно.
— И мы, Карлос, — перебил его Петёрсен, — ровным счетом ничего не понимаем. Сейчас как раз пытаемся хоть что-то уяснить. Быть может, вы нам поможете. Эти двое мужчин, Франко и Кола, — последний, боюсь, нуждается в ваших медицинских познаниях, — собирались напасть на нас, а, возможно, даже убить. Хотя не думаю — слишком плохие работники.
— Дилетанты, — подсказал Джордже.
— Да, дилетанты, — кивнул Петёрсен, — но пуля дилетанта производит точно такой же эффект, как и пуля профессионала. Прежде всего мне хотелось бы узнать, почему эти двое пытались на нас напасть. Наверное, вы это можете объяснить, Карлос.
— Почему вы так думаете?
— Вы знаете Алессандро.
— Знаю, но не очень хорошо. К тому же совершенно не представляю, чем вы могли ему досадить. И потом, я не разрешаю своим пассажирам вести на борту «Коломбо» военные действия.
— Разумеется. Но вы знакомы с Алессандро, следовательно, знаете, чем он занимается. — Нет, это мне неизвестно.
— Не верю. Вы избавите нас от многих хлопот, если без утайки расскажете правду. Но вы молчи те. Хорошо, раз не хотите помочь нам, придется помогать себе самим. Алессандро! — неожиданно крикнул Петерсен. И, немного подождав ответа, но не дождавшись его, повторил:
— Алессандро! У нас трое ваших людей. Один из них тяжело ранен. Я хочу знать, почему они решили напасть на нас. — Петерсен вновь замолчал — и вновь ответом была тишина. — Вы не оставляете мне выбора, Алессандро! Во время войны люди делятся на друзей и врагов. Друзья есть друзья, врагов убивают. Если вы друг — выйдите в коридор. В противном случае умрете в каюте.
Голос Петерсена звучал бесстрастно, но неумолимо. Забыв про боль в руке, Карлос опустил ладонь на плечо майора.
— На борту моего корабля люди не совершают убийств.
— Убийства совершают в мирное время, во время войны это называется казнью, — тон Петерсена вряд ли прибавил бодрости сидевшим в каюте. — Джордже, вы не могли бы…
Толстяку не надо было объяснять, что следует делать. Раздалась короткая автоматная очередь. Пули легли точно в то место, где находился дверной запор.
Петерсен осмотрел грушевидный предмет, лежащий у него на ладони.
— Что это? — обеспокоенно сказал Карлос.
— Вы же видите — ручная граната, — майор выдернул чеку и, рывком отворив дверь, швырнул гранату внутрь, после чего моментально захлопнул дверь каюты вновь.
— Господи, — лицо Карлоса стало белым, — что вы делаете? Их же разнесет в клочья! — но, не услышав взрыва, озадаченно поглядел на Петерсена.
— Газовые гранаты не взрываются, — сказал майор, — они шипят. Пяти секунд будет достаточно, газ быстродействующий.
— Какая разница — взорвать или отравить газом?!
— Это не ядовитый газ, — терпеливо объяснил Петерсен. — Джордже! — Он прошептал несколько слов на ухо толстяку. Тот усмехнулся и быстро, насколько позволяла качка, зашагал по коридору к корме. Петерсен снова повернулся к капитану. Кажется, вы позволите умереть вашему раненому приятелю?
— Во-первых, Кола мне вовсе не приятель. Во-вторых, ранение его не смертельно. Все, что в моих силах, это дать снотворное, ввести коагулянт[8] и наложить повязку. Сделать больше в море я не могу. Наверняка, раздроблена кость или кости… Пьетро, — обратился Карлос к седобородому моряку, только что подошедшему к месту событий, — будьте любезны, принесите сюда мой ящик с медикаментами. И захватите, пожалуйста, двух матросов.
Тем временем Петерсен смотрел на приближающуюся пару — Михаэля фон Караяна и шаг в шаг идущего рядом с ним Джордже. Юноша изо всех сил старался выглядеть возмущенным, но в действительности казался испуганным и жалким.
— Ей-Богу, майор, с нашей молодежью все в полном порядке! — сияя, воскликнул толстяк. — Вы должны восхищаться ее самоотверженным духом. Мы здесь кувыркаемся вместе с добрым старым «Коломбо», но разве это остановит Михаэля? Никоим образом. Наш юный друг с наушниками на голове склонился над передатчиком и шлифует свое мастерство…
Петерсен остановил его взмахом руки. Когда майор заговорил, его голос был так же суров, как и лицо.
— Это правда, фон Караян?
— Нет. Я хотел бы…
— Вы лжец. Если Джордже сказал, значит, так оно и было. Какое сообщение вы передавали?
— Не передавал я никакого сообщения…
— Джордже!
— Правильно, Петер. Он не передавал никакого сообщения. Не успел.
— Действительно, у парня едва ли было на это время, — вставил Джакомо. — Он оставался один лишь с той минуты, как я покинул каюту. — Джакомо разглядывал заметно потрясенного Михаэля с нескрываемым отвращением. — Парень не только трус, но и глупец. Неужели ему не пришло в голову, что я в любой момент могу вернуться? Он почему-то не запер дверь.
— Что за сообщение вы намеревались передать? — спросил Михаэля Петерсен.
— Да не намеревался передать никакого сообщения. Я…
— Дважды лжец. Кем вы являетесь для адресатов и кто получатель ваших радиограмм?
— Я…
— Трижды лжец. Джордже, конфискуйте, пожалуйста, его снаряжение. И, чтобы поставить в этом деле точку, заберите рацию у его сестры.
— Как? Вы заберете у нас рации? Но они же наши, — Михаэль был в отчаянии. — Вы не можете сделать этого.
— Боже милостивый! — Петерсен изумленно посмотрел на него. И не имело значения, удивлялся майор искренне или притворно — эффект был тот же. — Молодой идиот! До вас не доходит, что сейчас я — ваш непосредственный начальник? Могу запереть ваши передатчики, а по обвинению в мятеже и вас самого. В наручниках, если понадобится, — Петерсен покачал головой. — Неужели вы настолько глупы, что не знаете: использование радиопередатчика неправомочным лицом во время войны считается одним из наиболее тяжких преступлений на море. — Он повернулся к Карлосу. — Или я не прав, капитан Тремино? — нарочито официальное обращение майора придало его словам звучание приговора.
— Боюсь, вы действительно правы, — не слишком охотно подтвердил капитан.
— Этот молодой человек правомочен передавать радиосообщения?
— Нет.
— Видите, фон Караян? Капитан тоже мог бы взять вас под стражу. Джордже, принесите, пожалуйста, рации в нашу каюту. Хотя… Погодите, — Петерсен взглянул на Карлоса. — Поскольку Михаэль нарушил
