Ядерный клан - Сергей Иванович Зверев
Но парень стал рассказывать о себе. Зовут его Аслан. Он из семьи тех, кого из Чечни в войну, в феврале сорок четвертого, депортировали в Казахстан. Деда с бабкой, значит, депортировали. Они давно умерли, мама тоже из переселенцев, последние годы болела раком, умерла пять лет назад. Отец женился, стал выпивать, новые дети у него народились… В общем, не сложились отношения у Аслана с новыми родственниками и родным отцом. Потому и решил он на родину предков податься. Приехал. А села, где жили они, уже нет, одни развалины: не разрешили там селиться тем, кто возвращался на родину из ссылки. Работу найти сложно. Услышал, что в Дагестане нужны водители – а он и водитель, и механик, – вот и подался в этот район.
– Первый мой рейс, – сказал Аслан. – Видишь, на какой колымаге рулю? На металл ее везу. Мне сказали: отвози, сдавай, получай за нее деньги и приезжай к нам, тогда и оформим на работу. А сейчас эта поездка – вроде как испытательный срок.
– А если получишь деньги и смоешься?
– Как можно? – покачал головой Аслан. – Мне ведь поверили… И потом, за это железо копейки дадут, а если примут на работу – там хороший оклад…
Серпантин дороги был крутым, опасным, и на одном из поворотов Муса попросил притормозить: чтобы сходить по малой нужде. Аслан остановился, поставив «ЗИС» на ручник: дорога шла под уклон.
Муса вытащил пистолет и дважды выстрелил водителю прямо в сердце. Проверил его карманы, забрал документы, снял машину с ручника и выпрыгнул из кабинки. Он опять уходил в горы, даже не оглянувшись и не увидев, как «ЗИС», сломав легкое ограждение, исчезает из поля зрения и летит в пропасть. Мысли его были заняты другим: такого случая ведь больше не повторится, этого парня никто не будет искать, возраста они примерно одинакового, да и схожи чем-то.
А смерть – ну что смерть?! Это, оказывается, так просто…
Вот после этого он спалил свой военный билет, развеял пепел по траве, перестал быть Мусой Забайраевым и стал Асланом Канукоевым. Не сразу, конечно. Надо было привыкнуть к новой роли.
Определив наконец свое местоположение, взял курс на Грозный, но решил здесь, в горах Дагестана, в одной из пещер, оставить свою поклажу. «Ранец» он даже не раскрывал, не рассматривал, что там. Тяжелая железка, и так понятно, что техника какая-то. Ученый говорил, особая мина, каких еще мир не видывал. Хорошо, если и вправду дорогая.
На «ранце» был широкий боковой карман, куда он положил пистолет.
Запомнил все приметы, чтоб найти поклажу было легче, и тронулся в путь.
2
Грозный выглядел грязным и тусклым – освещения минимум. Людей на улицах было очень мало. Муса бывал здесь и раньше, и город ему никогда не нравился. Тем более сейчас. Во-первых, злые люди. Во-вторых, хотелось, чтобы тут было больше зелени и гор.
Он зашел в кафе на берегу реки Сунжи, заказал шашлык и овощи. Официант подозрительно взглянул на осунувшегося парня с воспаленными глазами:
– У нас все дорого. Денег у тебя хватит, чтоб рассчитаться?
– Мне нужен хороший шашлык, – ответил Муса и положил перед собой объемный бумажник из настоящей кожи. Это было вроде визитной карточки.
Официант оценил жест посетителя:
– Молодого барашка утром только зарезали. Для уважаемых людей здесь готовим. Только придется немного подождать.
– Подожду сколько надо, не тороплюсь. Я пока могу от вас позвонить?
Официант кивнул на стойку, где стоял телефон:
– Пожалуйста.
Муса хорошо запомнил цифры, оставленные в записке Бекхана. Набрал их – тишина. Набрал еще раз – опять никаких сигналов. Официант, следивший за ним со стороны, подсказал:
– Уважаемый, я вижу, вы три цифры набираете. Это не городской номер.
– А какой же? – растерялся Забайраев.
– Не знаю. Но думаю, это внутренний номер какого-то учреждения.
Муса вспомнил последние слова Бекхана: «Он на самом верху». Какой верх в Грозном? Там, где сидит правительство? Или просто самый высотный дом? Но в жилом доме не будет внутренних телефонов.
Забайраев поел шашлык, свежую зелень, расплатился с официантом, оставив тому щедрые чаевые, и направился в сторону центральной площади города. Все чаще стали попадаться люди без формы, но с автоматами. До него никому не было дела до тех пор, пока он не вошел в Дом правительства. Стал осматриваться, и тотчас два автоматчика, сидевших на проходной, встали и направили в его сторону стволы.
На стене висел телефон внутренней связи, к нему и подошел Муса, не обращая внимания на охрану. Теперь он услышал длинный гудок, а вслед за ним голос:
– Да.
– Мне нужен Булат.
– Вы мне как раз и звоните, – последовал ответ с заметным раздражением. – Что надо?
Муса не знал, что ему надо. Он просто не думал, о чем будет говорить с человеком, имя которого оставил для него тоже, в общем-то, неизвестный человек.
– Бекхан убит.
– Жалко. Хороший был человек. И все? Больше ничего сказать не хотите?
– Он попросил меня перед смертью обязательно позвонить вам.
– Спасибо, позвонили. Если к этому больше нечего добавить, до свидания.
– Но я нес вам ранец…
Связь прервалась. Муса еще недоуменно смотрел на замолчавшую трубку, как один из охранников подбежал к нему:
– Иди за мной, тебя ждут. Если есть оружие, сдай мне.
– Нет у меня оружия.
Булат, на вид лет сорок, был в тонком зеленом свитере и белых брюках. Это как-то странно смотрелось, поскольку и внизу, и по лестнице, и по коридорам ходили все в камуфляжах. Хозяин кабинета предложил ему сесть и сказал:
– Излагай. Все.
Муса рассказал, что случилось в военном городке, опустил лишь тот эпизод, когда стрелял в Бекхана. Закончив рассказ, вытащил бумажник, положил на угол стола.
– Это что? – спросил Булат.
– Бекхан обещал заплатить двести тысяч. Здесь оказалось больше.
– И… И ты… – округлил глаза Булат. – Но я не знал, сколько у него денег было и сколько он тебе обещал. Ты, нищий солдат, вообще мог сказать, что Бекхан остался тебе должен. Я знаю богатых генералов, которые из-за жадности своей готовы под пули идти.
– Если бы я обманул вас, тогда бы вы сразу выгнали меня.
– Или пристрелил, – спокойно дополнил Булат.
– Да, или пристрелили.
– Но это в том случае, если бы ты сказал, что посылку, которую
