Андрей Воронин - Бросок Аркана
И вдруг Аркан отчетливо увидел ответ на все свои вопросы. Да, офицер прятался! Но прятался он не от "духов" – таджикам сейчас было не до пограничников.
Он прятался от своих!
Он уходил незаметно, не прощаясь – по-английски.
Почему?!
Аркан решил обязательно узнать правду. Уж слишком много странностей, слишком много необычного и необъяснимого случилось со спецназовцами в горах за время этой короткой операции.
И Толик, зло сплюнув, снова взвалил на плечи рюкзак и взял в руки автомат. Выхода не было – именно ему предстояло дознаться, куда и зачем ползет этот странный офицер.
Он не знал, откуда взялось его предчувствие, но был уверен, что эта неожиданная встреча – судьба и общая нить судьбы связывает их двоих – последнего оставшегося в живых спецназовца и этого добровольно отбившегося от своих офицера-пограничника.
Аркан тихо, на полсотни метров по склону выше ползущего, пошел за ним следом…
Привет, папа и мама!
До дембеля остается совсем немного, но именно эти дни, оказывается, имеют странную особенность ползти не спеша и тоскливо. В сутках теперь, кажется, уже не двадцать четыре, а все сорок восемь часов. Встаешь с утра, идешь на занятия, и у тебя возникает чувство, будто обед не наступит никогда и этот проклятый день никогда не кончится.
Единственное спасение теперь для меня – хоть какой-нибудь наряд или караул. Лишь в постоянных проблемах и заботах забываешь о времени. Ведь все мысли теперь только о нем – о дембеле, но он, как назло, не торопится наступать, не торопится отпустить меня отсюда, с этих гор, домой, в Москву.
Честное слово, мама и папа, нет уже у меня никаких сил ждать того дня, когда же смогу попасть на эту недоступную свободу, увидеть наконец вас, пройтись породному городу, посмотреть на нормальных людей, встретиться с Наташей и забыть про весь здешний кошмар.
Что самое смешное – за все это время я так и не уразумел, ради чего мы, русские ребята, русские солдаты, здесь торчим.
Геополитическое влияние, интересы России и всякие прочие подобные штучки – это только слова, это чисто политические понятия, отражающие амбиции политиков.
У меня складывается твердое убеждение, что все разговоры о великой России и ее присутствии в зонах ее жизненно важных интересов – не более чем химера, которая должна отвлечь самих россиян от главного: от проблем своего собственного развития, от проблем своей собственной жизни.
Может, мое сравнение и не совсем корректно, но вспомните ту же гитлеровскую Германию или сегодняшнюю Кубу – немецких люмпенов погнали завоевывать мир, несчастных кубинцев все еще заставляют бороться с империализмом, и все ради того, чтобы они как можно меньше задумывались о себе, о своем желудке, о своей судьбе!
Господи, да если бы Россия была по-настоящему богатым, развитым, демократическим и в политическом, и в экономическом отношении государством, разве нужно было бы утверждать свое геополитическое присутствие военным, силовым способом ?
Взять, к примеру, те же Соединенные Штаты – они могут находиться за тысячи километров от любого региона планеты, но тем не менее их влияние на дела этого региона будет весьма ощутимым и без всяких военных баз.
За счет чего же? За счет богатства, за счет продуманной внешней политики, которая далеко не всегда означает применение силы.
Ведь это так просто!
Но нашим политикам кажется, что если российские пограничники не будут торчать здесь, в этих проклятых горах Памира, между Сциллой Таджикистана и Харибдой Афганистана, то для России в здешнем регионе все будет кончено.
Хотя мне крайне интересно, что же здесь для нас еще не "кончено".
Я ведь вижу – мы здесь чужие.
Сегодня у власти люди из Куляба. Они нам сейчас улыбаются, они нас любят.
Как долго? Пока мы охраняем их, защищаем. А завтра ? В результате переворота или даже самых демократических выборов во главе государства станут ребята, скажем, из Ленинабада. Они нам также станут улыбаться, как кулябцы сегодня, зато теперешние наши "друзья" возьмутся за оружие. Так неужели не ясно, чего стоят все эти улыбочки и заверения в большой дружбе?
Впрочем, что-то я увлекся, расписался. Тебе, мама, это вряд ли интересно, а ты, отец, и так все понимаешь. Так что буду лучше думать и писать о приятном – о скором дембеле, о нашей встрече.
А пока целую. Скучаю.
Толик.
Идти следом за этим странным офицером с "Красной" было не так-то просто.
Еще бы! Ведь Аркан тащил на себе совсем не легонький рюкзак с наркотой, да и с автоматом расставаться не собирался. Плюс ко всему он пытался двигаться как можно более скрытно, опасаясь не только того, что его случайно заметит преследуемый офицер, но и не желая нарваться ненароком на недобитых "вертушками" бандитов.
Офицер же, перестав ползти и поднявшись на ноги, шел налегке, быстро удаляясь от заставы.
Кроме маленькой рации, по которой он периодически с кем-то связывался, да плоской фляжки, тоже периодически служившей добрую службу своему хозяину, у него с собой ничего и не было.
Аркана это обстоятельство просто поражало – бродить здесь, в горах, без автомата и вообще без всякого оружия выглядело чистым безумием.
Толик так и не разобрался еще сам, за каким чертом ему сдался странный офицер, но упрямо шел следом, облизывая пересохшие губы и пытаясь не думать о еде. Их своеобразная гонка продолжалась до полудня, и Аркан успел уже здорово вымотаться за эти несколько часов, как вдруг…
Впрочем, "вдруг" все случается только в сказках, а появление в неглубоком ущелье, по которому шел офицер, группы моджахедов не стоило считать случайным.
Аркан вжался в гору. Ему хотелось раствориться в камнях, слиться с ними, превратиться в какой-нибудь огромный валун. Он многое повидал за время службы в Таджикистане и был далеко не робкого десятка, но сейчас он даже спиной, как ему казалось, чувствовал ствол автомата, нацеленный ему между лопаток.
"Вот угораздило!" – мелькнула мысль.
Толик не сомневался в том, что его давно уже вычислили. "Духи" всегда были весьма осторожными ребятами – они не могли назначить встречу в ущелье, не выставив на всех подступах свои посты и засады и не будучи на сто процентов уверены в безопасности встречи. Вряд ли контакты с офицером-шурави могли казаться таджикам настолько обыденными, чтобы проигнорировать элементарные правила предосторожности. Поэтому Аркан не сомневался в том, что его пасут.
Гораздо хуже было то, что до сих пор никто не попытался его остановить ни выстрелом, ни окриком. Это могло означать только одно – его хотят взять неожиданно, резко, живым. А то, что душманский плен окажется страшнее смерти, у Аркана сомнений не вызывало. Следовало готовиться к самому худшему.
Осторожно приподняв голову, Аркан осмотрелся.
В принципе позиция, которую он сейчас занимал, была неплохой – спереди его заслонял большой камень, который вполне мог сойти за бруствер, а все пространство позади отлично просматривалось и простреливалось, поэтому он мог не бояться, что кто-то попытается приблизиться к нему с тыла. К тому же со своего места он мог хорошо видеть все, что делается в ущелье и на противоположном склоне.
Он мог ожидать теперь внезапного нападения "духов" только сверху. Это как раз было бы самым неприятным – попробуйте вести огонь снизу вверх, будучи не в состоянии рассмотреть противника за гребнем и следить за его перемещениями, для него в то же время находясь на виду.
Аркан чертыхнулся. Жаль, что он не заметил никого из пасущих его "духов".
"Дать наугад пару очередей, чтобы "духи" проявили себя, и принять бой в открытую?"
Он еще раз осмотрелся.
"Не-ет. А вдруг?.."
Это было, конечно, маловероятно, но вдруг моджахеды на сей раз пренебрегли в спешке или из-за чрезмерной уверенности в своих силах элементарными правилами безопасности и не выставили постов?
В таком случае его скорее всего до сих пор никто не засек.
Открыв огонь, он бы демаскировался, тут же вызвав на себя огонь тех "духов", которые были внизу.
"Кстати, как они там?"
На всякий случай вытащив из карманов и положив перед собой две гранаты, Аркан передернул затвор автомата и осторожно выглянул из своего укрытия.
Пограничник теперь устало сидел на камне, о чем-то рассказывая высокому чернобородому моджахеду, одетому во все черное. "Дух", очевидно, плохо понимал по-русски и часто поворачивался к молодому парню, – наверное, переводчику, который скромно стоял у него за спиной. Еще десяток моджахедов почтительно топтались в стороне, не мешая своему командиру беседовать с шурави.
