Андрей Таманцев - Пятеро против всех

— Во-первых, я за рулем, во-вторых, не просто так к тебе, а с интересом. Потолковать надо.

— Потолковать — это пожалуйста. — Док провел гостя на кухню, прикрыл дверь.

— Главное вот что, — сразу взял быка за рога Пастухов. — Мы с пацанами снова в более-менее настоящем деле. Помощь твоя нужна. — Он кратко рассказал Доку об Итоеве, о снайпере, о событиях последних дней. — А вот такое лекарство Итоев вместе с «Выбором» поставлял в Россию. — Пастухов по памяти написал на листочке из блокнота название препарата, который значился в документах.

— Это не лекарство, Сережа, — покачал головой Док. — Это вакцина. Гамма-глобулин. Против гепатита «А» и как укрепляющее имунную систему средство. Действует в течение полугода. Я вам в Чечне такой колол, чтоб не болели.

— Да? — Пастухов же вспомнил пневматический пистолет, приставленный к его плечу, шипящий звук выходящего под давлением воздуха, легкую боль, вытекающее из неглубокой ранки лекарство. — Получается, что Итоев с «Выбором» доброе дело делали — иммунитет русской нации повышали? Импортный гамма-глобулин — он, конечно, лучше отечественного?

— Конечно, — кивнул Док.

— Пятьсот коробок — это много или мало?

— Если брать Москву, то капля в море, а если — небольшой районный городишко, то можно все население привить.

— И документики по такой партии должны быть? — Пастухов упорно подводил Дока к мысли о том, что ему придется снова поработать в команде.

— Если вакцина проходила через границу и поступила в медицинские учреждения, должны быть соответствующие документы. Дело в том, что предварительно разрешение на применение партии должен дать Минздрав. Сертификация, или как это у них там называется…

— Слушай, Док, нам с пацанами некогда, надо чечена охранять. А ты — медик. Может, займешься этими документиками?

— Серега, ты охренел? Я сегодня только прилетел, и вообще — отпуск у меня, понимаешь?

— Вот я и говорю — отпуск. Времени свободного навалом. Не целый же месяц где-нибудь на даче торчать? Есть у меня, Иван, подозрение, что с Итоевым все не так просто. Дело не в политике. Политика — это просто прикрытие, чтобы внимание спецслужб отвлечь. Что-то тут другое. Давай, Ваня, включайся по старой дружбе… Деньжат заодно заработаешь. Плохо ли!

— Какой же ты зануда, командир! — покачал головой Док. Он потер переносицу: — Ладно, хрен с тобой — займусь. Только у меня два условия.

— Валяй! — кивнул Пастухов.

— Во-первых, ты даешь мне два дня, чтобы прийти в себя, во-вторых… мы сейчас же идем пить пиво. Ну прикинь, почти месяц на чистом спирту, всю глотку себе сжег.

— Ну ладно, пиво так пиво. — покорно согласился Пастухов.

Машина с мигалкой и воем неслась по генуэзским улицам, заставляя прохожих оглядываться. Она замерла около парадного входа отеля «Корона» на виа дель Соль, из машины выбрался следователь Адриано ди Бернарди, вошел в отель.

В фойе около регистрационной стойки его уже поджидал полицейский.

— Синьор следователь, — козырнул он, — пройдемте со мной, пожалуйста.

Следом за полицейским Бернарди прошел по длинным гостиничным коридорам, и скоро они очутились в небольшой комнате для отдыха горничных. За столом девушки в гостиничной униформе — белоснежная блузка и юбка выше колен — пили кофе и щебетали о чем-то своем. При виде мужчин они замолчали.

— Луиза, можно тебя на минуту?

— Да, синьор. — Из-за стола поднялась смазливая девчушка лет восемнадцати.

— Это следователь Адриано ди Бернарди. Расскажи ему, пожалуйста, то, что ты рассказывала мне по поводу той светловолосой дамы.

— Давайте мы с вами в другом месте поговорим, Луиза. Вы наверняка знаете здесь укромные уголки, — приветливо улыбнулся девушке Адриано.

— Да-да, конечно. Пожалуйста, идите за мной. — Девушка завела его в комнату, где стояли корзины с бельем.

Полицейский козырнул и прикрыл дверь с другой стороны.

— Итак, вы заметили что-то необычное?

— Да, синьор следователь. Это была высокая дама со светлыми волосами. Я слышала, как она говорила по телефону на непонятном языке. Он такой медленный и певучий.

— Какой? Немецкий, французский, английский, шведский?

Девушка пожала плечами.

— Не английский и не французский. Непонятный.

— Что еще?

— Она редко выходила из номера и не разрешала убираться.

— Но когда уходила, вы все-таки убирались?

— Конечно, синьор, иначе меня выгонят. Здесь с этим очень строго. Ну вот, я пылесосила в гардеробной и нечаянно задела щеткой сумку, которая стояла в углу. Знаете, такая большая длинная сумка, ну как у теннисистов. Сумка упала, и я ее подняла. Она была очень тяжелой. Я сама люблю играть в теннис, знаете, ракетки столько не весят, они легкие. — Девушка замолчала.

— Когда уехала синьора?

— Я не помню. Кажется, тринадцатого.

— «Кажется» или тринадцатого?

— Я не помню, синьор, мне приходится убирать столько номеров каждый день!

— Все? — Адриано ди Бернарди нервно задышал. Он своим следовательским чутьем чуял, что напал на след. Национальность синьоры и дату ее отъезда он сейчас узнает у портье. А дальше? Дальше все просто! Раскрытие преступления такого уровня принесет ему повышение по службе и хорошую премию.

— Все, наверное. — Луиза пожала плечами.

— Пошли! — Следователь кивнул на дверь.

— Куда? — испуганно спросила девушка.

— В тот номер, куда же еще?

— Но там теперь живут другие люди.

— Ну и что!

Горничная несколько раз громко постучала в дверь. Никто не отозвался. Тогда девушка открыла номер своим ключом.

— Кажется, никого нет, — прошептала Луиза.

— Вот и замечательно, — подбодрил ее Адриано. — После отъезда синьоры тут, конечно, все мыли и прибирали?

— Конечно, синьор.

— Это плохо, — вздохнул следователь. — Давайте-ка сразу в гардеробную.

В спальне Луиза открыла глубокий стенной шкаф, который здесь называют «гардеробной». В шкафу висели костюмы, платья.

— Это нехорошо, синьор следователь, я должна поставить в известность администрацию отеля.

— Луиза, это не обыск. Я только посмотрю. — Адриано встал на четвереньки, вынул из кармана пиджака маленький фонарик и стал сантиметр за сантиметром изучать пол. — Где стояла сумка?

— Вот здесь, в углу.

Луч фонаря уперся в уголок картонки, торчащей из щели между плинтусом и полом. Следователь пинцетом осторожно вытянул картонку из щели. На картонке было что-то написано на иностранном языке. Кажется, это были буквы славянской письменности. «Кириллица» — так, кажется, она называется. Он видел такие, когда был по делам в Югославии. Неужели прокурор был прав? Адриано сумел прочитать только единственное странное слово «Макумар». Одно было очевидно: это картонка — ярлык от какой-то импортной вещи.

— Что скажешь, Луиза? — Он продемонстрировал картонку горничной.

— Не знаю, синьор, как так получилось? Обычно я хорошо убираю номера. Никаких замечаний не поступало.

— Лучше бы ты его вообще не убирала! — с чувством произнес следователь. — Ты помнишь, как выглядела эта синьора? Поможешь нам составить фоторобот?

— Конечно, синьор следователь, — кивнула Луиза.

Иван Перегудов долго не мог припарковать машину, потому что вся улица перед Министерством здравоохранения была запружена людьми. В основном женщинами. Слышался недовольный гул.

Док успел заметить несколько лозунгов в руках у митингующих, намалеванных аршинными буквами на кусках ватмана. «Врачи — убийцы!», «Нет всеобщей вакцинации детей!». «Наказать преступников от медицины!».

«Похоже, вопрос о вакцинации в нашей стране стоит очень остро!» — подумал Док, глядя на гудящую толпу.

Наконец ему с трудом все-таки удалось припарковаться в Звонарском. Перегудов выбрался из машины и пошел выяснять причины недовольства митингующих. Пожилая женщина, к которой он обратился с вопросом: «Что случилась?», — оказалась весьма словоохотливой, и уже через пару минут Перегудов знал, из-за чего весь сыр-бор. Оказывается, после вакцинации, проведенной в школах округа Лефортово, несколько детей в возрасте от восьми до десяти лет в тяжелом состоянии попали в больницу. По этому поводу и митинговали.

— Вакцина, конечно, импортная? — поинтересовался Док.

Лучше бы он этого не спрашивал! Женщина разразилась пятиминутной тирадой по поводу качества импортных лекарств — будто бы нас, русских, намеренно травят, чтобы потом, когда все помрут, захватить все российские богатства безо всякой войны. Док поблагодарил ее и уже собирался отойти в сторону, но женщина поймала его за рукав и затараторила, суя ему под нос какие-то листочки:

— Мы собираем подписи против всеобщей вакцинации наших детей! Если вам небезразлично будущее нашей страны, подпишитесь!