Анатолий Гончар - Пепел победы

Людская цепь пришла в движение, сам же Ефимов остался на месте. Дождавшись, когда с ним поравнялся понуро бредущий пулеметчик, он пошел рядом.

– Я сдох, никуда не гожусь, да? – уныло протянул Федор, но Ефимов, ожидавший чего-то подобного, отрицательно помотал головой.

– Нормально все. Нормально, – заверил его прапорщик, попытался одобряюще улыбнуться и почувствовал, как из лопнувшей губы потекла кровь.

– Да какое там нормально!.. Я сдох, как сопляк, ведь так, да? – не унимался Боровиков и вдруг остановился, застыл неподвижно. – В горы я не гожусь?! Не потяну?

– Федя, успокойся. Все ты потянешь. – Ефимов знал, что физическая подготовка – это еще не все.

Он больше опасался того, что у Боровикова мог произойти психологический слом, поэтому постарался придать своим словам как можно больше убедительности.

– Но ведь я слабак… – не унимался Федор.

– Федя, поверь, это не так. Да, ты вымотался сильнее других, но не потому, что слабее, а по иным причинам.

Боровиков бросил угрюмый взгляд на Ефимова, но промолчал, а тот продолжил:

– Во-первых, у тебя не автомат, а «Печенег» – то еще чудо нашей военной промышленности. Он тяжелее ПКМ, и носить его неудобно до ужаса. Я сам как-то по Чечне пробовал таскать, руки отсохли. Но это не главное. У всех людей разное телосложение. Кто-то толстый, кто-то тощий. В разных условиях это может мешать или, наоборот, помогать. Например, люди с таким ростом, как у тебя, по определению будут с трудом переносить жару, – Ефимов окинул взглядом внушительную фигуру Федора. – И все потому, что сердцу тяжело справляться с такой массой перегретой крови. У тебя, Федя, банальный тепловой удар. Погода слишком жаркая, кровь не успевает остывать, сердце не справляется. Было бы попрохладнее, и все эти километражи для тебя – тьфу, ерунда. Сними бандану, под ней голова перегревается сильнее, надень кепку. Сразу станет легче. Сними, говорю. Я понимаю, что круто, но сделай так. Может, из-за банданы башка и перегрелась. Сейчас нормально пойдешь. Вот увидишь.

– Значит, в горах я потяну?

– А куда ты денешься? – Сергей усмехнулся, хлопнул пулеметчика по плечу и ускорил шаг, спеша догнать голову колонны.

Психотерапевтом он поработал, и, похоже, справился с этим. Теперь можно спокойно вести группу дальше, а там на карте намечалась речушка.

Предстоящее форсирование водной преграды нисколько не смущало заместителя командира группы. Главное, впереди – вода!

Вскоре показалась пойменная низина – редкие ольхи, трава выше человеческого роста, распаренная влага. Чем ближе к руслу, тем сильнее почва напитывалась влагой. Грязное месиво под ногами уверенно переходило в болотца. Вначале появились небольшие лужицы, отдельные бочаги, покрытые ряской. Постепенно все это водное царство сливалось в единую непролазную топь. В берцах хлюпало. В воздухе стоял запах застоявшейся, загнивающей тины.

Выбирая проход, Ефимов уже несколько раз проваливался, но не так уж и глубоко, чуть выше колен. Наконец разведчики обнаружили нечто похожее на заводь.

– Речка уже близко. – Прошкин облегченно выдохнул.

На подходе к пойме Ефимов приказал сократить дистанцию, и теперь старший сержант неотступно держался рядом с ним.

– Похоже на то, – согласился Сергей, прикидывая, не пора ли остановиться и наполнить водой опустошенные баклажки и фляги.

Но вокруг находилось слишком мало сухого пространства, да и вода в заливчике хоть и манила, но доверия к своей свежести не вызывала.

– Топаем! – Старший прапорщик махнул рукой, предлагая бойцам продолжить путь, и едва не рухнул, когда под ногой провалилась очередная кочка.

– Вот сволочь! – С трудом удержавшись на ногах, Ефимов обругал неизвестного зверька, прорывшего тут нору, и с еще большей осторожностью продолжил путь.

До речушки оказалось действительно недалеко. Что самое важное, у основного русла имелся вполне приличный кусок твердой почвы. Водная гладь речушки имела вид старого болота, уже ставший привычным. Поверхность покрывал сплошной ковер ярко-зеленой ряски, сама вода отличалась темно-торфяным цветом. Между тем течение присутствовало, что не могло не радовать.

– Двадцать минут перекусить. – Ефимов сбросил с плеч рюкзак, сел на притороченный к нему коврик и начал не спеша скидывать берцы.

– Тут в пяти метрах дерево поперек реки лежит, – сообщил Прошкин, резонно предположив, что прапорщик собирается перебираться на тот берег вплавь.

– Видел. Но понимаешь, Витя, все устали, а с оружием, с рюкзаком… – Ефимов тяжело вздохнул. – Чтобы не сорваться, надо эквилибристом быть. Ствол уронят, потом час искать будем.

– Но вода ледяная, – резонно заметил старший сержант, стащил рюкзак и кинул его под ноги. – Заболеть можно. Жара.

– Да все в воду и не полезут. Здесь не может быть глубоко. Несколько человек, кто позакаленнее, перенесут вещи и оружие, остальные перейдут по стволу дерева.

– Ну если так… – Видя, как Ефимов начал копаться в рюкзаке в поисках пластмассовых бутылок, Прошкин решил сделать то же самое.

Остальные разведчики, постепенно подтягивались к руслу и располагались на его берегу. Большинство сразу же устремлялось к воде.

Старший сержант Федор Боровиков сидел на рюкзаке, с унылым видом отламывал от сухой ветки небольшие палочки и бросал их в воду.

– Федя, ты почему не ешь? – Ефимов присел на корточки рядом с пулеметчиком.

– Не хочу, – ответил Боровиков, продолжая уныло пялиться на круги, разбегающиеся по воде.

– Зря.

– Я сдох, я сдох… – словно бы в пустоту пробормотал Федор.

Федор непроизвольно кивнул.

– Сейчас свой карамультук сам потащишь.

– Ну да, я уже его взял.

– Так что не переживай, все в норме.

– Товарищ старший прапорщик, так мы на учения едем или на войну?

– Федя, не знаю, – ответил Ефимов совершенно искренне. – Вероятность того, что у нас будут и боевые выходы, велика, но не стопроцентная. Готовимся на войну, а там…

– Товарищ старший прапорщик, а часто на выходах бывают боестолкновения? – Федор повернулся и теперь смотрел Сергею прямо в глаза.

Ефимов усмехнулся.

– Федя, не торопись воевать. Если ты собираешься до пенсии служить в нашей части, то еще навоюешься досыта. Такого быть не может, чтобы пятнадцать лет подряд спецназ находился в бездействии.

– Да, навоюешься тут. – Эти слова звучали с какой-то затаенной детской обидой. – В Чечню опоздал, в Грузию не попал…

– Навоюешься досыта! – заверил его Ефимов, а сам с какой-то внутренней уверенностью подумал: «И даже больше, чем думаешь». – Ладно, я пошел готовиться к переправе, а ты в темпе перекусывай. Скоро двигаем. – С этими словами старший прапорщик хлопнул Боровикова по плечу и поспешил к своему рюкзаку.

Двадцатиминутный перерыв закончился. Кто-то успел вскипятить воду, попить чайку, заодно и перекусить. Кто-то ограничился сырой водой и провел минуты отдыха в блаженной неподвижности. Постепенно к месту переправы стали подтягиваться и другие группы.

– Что, выдвигаемся? – Кострыкин спрятал газовую горелку в рюкзак и теперь озирался по сторонам, разглядывая свое воинство, копошащееся на берегу.

– Да, пора. – Ефимов рывком поднялся на ноги, скинул с себя остатки одежды. – Общий подъем. Головняк, вперед. Кто первый в воду?

– Я, – отозвался Башмаков, в чем мать родила стоявший меж корневищ дерева, нависающего над речушкой.

– Тогда вперед с песней. Прошкин, рюкзак и оружие мне, сам по дереву на ту сторону. Будешь принимать вещи. В темпе, но постарайся не сорваться в воду.

– Не упаду! – заверил Прошкин, положил автомат на рюкзак и поспешил к дереву, лежавшему в воде.

Ефимов сменил Башмакова, когда большая половина вещей уже находилась на том берегу. Впрочем, даже тогда Володька не желал покидать воду, собираясь переправить все имущество в одиночку.

– Пошел на берег! – не выдержав, ругнулся прапорщик и, не дожидаясь выполнения своей команды, осторожно ступил в воду.

Черные струи обхватили разгоряченное тело, сжали родниковым холодом. Дыхание на миг перехватило.

– Уф! – с трудом выдохнул Ефимов, поднял над головой чей-то тяжеленный рюкзак и побрел к противоположному берегу.

Скользкое, неровное дно так и норовило выскочить из-под голых ступней. У самого берега под пятку попала коряга, и ногу пробило тупой болью. Ефимов инстинктивно дернулся и едва не потерял равновесие. Мысленно выругавшись, он подал рюкзак Прошкину, принимающему вещи, и повернул обратно. Тело все сильнее и сильнее пробирало холодом.

– Товарищ старший прапорщик, вылезайте, я вас сменю! – У берега стоял Дударенков, готовый спуститься в воду.

– Залезай! – не стал противиться Ефимов, решив, что лишнее переохлаждение ему ни к чему.