Альберт Байкалов - Крутая глиссада
Он подскочил к нему и ткнул удлиненным глушителем в бок:
– Сколько вас?
Вместо ответа боевик издал гортанный, булькающий звук и забился в конвульсиях. В тот же момент сзади хрустнула ветка, а в основание черепа майора словно влетел лом. На долю секунды он успел разглядеть промелькнувшее внизу обезображенное лицо бандита, а через мгновение почувствовал себя так, словно разлетелся на мелкие брызги. Потом все они как будто собрались вместе, в один большой, пульсирующий болью шар.
Василий не знал, сколько времени находился без сознания. Очнувшись, он некоторое время не понимал, где он и что происходит. Под ним, на покрывале из пожухлой травы и листьев, сквозь которое местами пробивалась зеленая трава, мелькали пятки чьих-то ботинок с высоким берцем. В голове звенело. Звук был такой, словно кто-то сыпет на металл хрустальную крошку. В затылке кололо, дышать было тяжело. Руки, связанные веревкой, болтались. Наконец до него дошло, что его несут, взвалив на плечо. Голова свисает со стороны спины. Кто его тащит? Филин? Но ведь он пошел к развалинам вместе со Стропой и Шахом. Стоп! А почему у этого человека такая обувь? Подобную носили в спецназе очень давно. Что случилось?
В это время несший его человек оступился. Шаг болью отозвался во всем теле, и Дрон застонал.
– Ожил кафир! – раздался чей-то голос.
– А ху бох? (что ты сказал? – Прим. авт.),– спросил кто-то, и ноги стали мелькать медленнее.
Дрон понял: он в руках чеченцев. Сейчас один из них заметил, что пленник очнулся.
Неожиданно земля унеслась, мелькнул кусок синего неба между верхушками деревьев, одевшихся в молодую, нежно-зеленую листву. Его свалили на землю. Зажмурившись, он вскрикнул.
– Что, шакал, думал, с тобой нянчиться будут?
– Далеко еще? – спросил кто-то по-чеченски.
– Не близко. Надо заставить эту свинью идти ногами, – прохрипел на русском боевик, который нес Василия.
– Вставай! – прогнусавили рядом. И в бок больно ударили. Дрон охнул и открыл глаза. Над ним стояли четверо бандитов. Трое бородачей, с головы до ног обвешанных оружием, с нескрываемой злостью разглядывали Дрона. Четвертый, по виду самый молодой и чисто выбритый, присел перед ним на корточки и пошлепал грязной ладонью по щеке:
– Ты что, шакал, думаешь, мы тебя все время нести будем?!
– А что, тяжело? – с трудом выдавил из себя Василий. – Не надо было по голове бить. Тогда бы сам шел. А теперь мучайтесь.
– Ты сейчас впереди нас побежишь! – сквозь зубы процедил выглядевший старше всех чеченец и взялся за рукоять висевшего на кожаном поясе кинжала.
– Я ног не чувствую, – Дрон изобразил на лице испуг. – Что вы сделали?
Бородач ударил носком тяжелого армейского ботинка по щиколотке майора:
– А сейчас?
– Ничего, – Дрон с трудом сел и сделал вид, будто пытается подняться. Притворяться не приходилось – состояние действительно оставляло желать лучшего. Земля кренилась, словно палуба корабля во время шторма, в голове гудело.
– Добей его, Хатча, – бородач смачно плюнул на грудь Василия. Только сейчас он увидел, что клапана кармашков разгрузочного жилета расстегнуты и пусты. Значит, карта, спутниковый телефон, АПС и нож у бандитов.
– Погоди, – властно поднял руку чеченец, голову которого украшала повязка с арабской вязью. – Куда шел ваш отряд?
– Глупый вопрос, – Дрон криво усмехнулся. – Куда в этом районе могут направляться сейчас все нормальные люди с оружием? Вас, ишаков, убивать.
Дрон приготовился к тому, что его будут бить, однако замахнувшегося было молодого бандита один из дружков схватил за руку:
– Не торопись, Рахим, еще успеешь, – он наклонился к Дрону: – Кто ты? ФСБ, ГРУ?
– Общество защиты от диких животных, – Дрон не мигая уставился в прищуренные глаза моджахеда.
На этот раз бородач не удержался и наотмашь врезал ему в ухо ладонью. Дрон повалился на бок. В голове загудело. Майор поморщился и снова сел.
– И все-таки я советую вам сдаться.
Боевики грохнули со смеху. Еще бы! Избитый, со связанными руками пленник предлагает сложить оружие!
– Хватайте его, – приказал бородач со шрамом через левую бровь. – Дотемна нам надо быть на месте.
Самый молодой и чеченец в кожаной безрукавке подхватили Дрона под руки и поставили на ноги.
– Вперед! – кто-то толкнул майора в спину.
Дрон вновь повалился на землю.
– Ты чего?! – взревел бородач со шрамом. – Издеваешься?
– Просто болею, – Дрон грустно улыбнулся.
– Все! Молись своему богу! – бородач скинул с плеча автомат и направил его в голову Василия.
– Так бы сразу и сказал! – невзирая на то, что руки были связаны, Дрон проворно поднялся. Однако почувствовал головокружение. К горлу подступила тошнота, земля поплыла из-под ног. Он на секунду зажмурился, приходя в себя.
Шли на север. Василий расстроился. Сбылись самые худшие предположения. С того времени, как кто-то умудрился его отключить, прошло по меньшей мере часа полтора. За это время они отошли от места боестолкновения километров на пять. Еще немного, и его уже никто не найдет. Бежать вряд ли удастся, пришить могут. Не давал покоя вопрос: что с Шахом и Стропой? Неужели убили? Вслушиваясь в реплики бандитов, он пытался понять это из их разговора. Однако они обменивались незначительными фразами на чеченском.
– Что-то долго нет нашего Гурно, – неожиданно замедлив шаг и обернувшись, задумчиво проговорил чеченец, которого называли Рахимом. – Неужели эти шакалы убили их?
– Придут, – покачал головой боевик в безрукавке.
Дрон понял, что, как только его взяли в плен, часть боевиков начала вместе с ним отходить, а несколько бандитов остались прикрывать. Этот факт немного успокоил. Возможно, Стропа и Шах невредимы. Состояние было ужасным. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Назначенный старшим Василий не только не справился с задачей, но и умудрился угодить в руки бандитов. Это сродни смерти. Наверняка информация просочится за пределы республики и об этом узнает Ольга. На душе стало совсем тошно.
* * *Фазыл Хутуев жил неподалеку от места работы. Но ресторан закрывался поздно, и он отправлялся домой лишь во второй половине ночи. На деле чеченец не занимался рутинной работой, которая соответствовала бы его должности. Куча помощников из числа коренных москвичей выполняли работу снабженцев, товароведов, бухгалтеров. Из своего кабинета он лишь руководил ими и контролировал обстановку на других направлениях бизнеса.
Всю информацию по Хутуеву предоставил Якуб. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Скрипач в полночь въехал во двор, располагающийся по соседству с домом Фазыла. Дубликаты ключей были изготовлены и лежали в кармане дремавшего на заднем сиденье Утюга.
– Приехали? – зачем-то спросил Утюг.
– Не видишь? – вопросом на вопрос ответил Скрипач и поднял стекло.
Машину приобрел и оформил на какого-то алкаша Карась. Все делалось сноровисто и быстро. Никто нигде лишний раз не маячил. Не было и бесполезных ходов.
– Пошли! – оглядев освещенный несколькими фонарями двор, скомандовал Скрипач и выбрался из машины.
Пройдя вдоль детской площадки, вышли в переулок и свернули к нужному подъезду. Поднялись на четвертый этаж и остановились перед массивными железными дверями. Без лишних слов Утюг вынул связку дубликатов и, немного повозившись, открыл оба замка. Бесшумно прошли внутрь. Скрипач включил фонарь. Небольшая прихожая, коридор, проход на кухню и комната. Чеченец жил один. Посторонних сюда не приводил, а если и развлекался с женщинами, то в гостинице.
Комната была обставлена скромно – диван, пара кресел, стол, телевизор. Вдоль стены шкаф с книгами, принадлежавший хозяевам квартиры, и старомодный комод.
Скрипач прошел на кухню. Стандартный набор мебели и холодильник.
– А если он сегодня решит остаться у себя? – неожиданно спросил вошедший следом Утюг.
– Тогда придем завтра, – как само собой разумеющееся сказал Скрипач и выключил фонарь.
– Ты говорил, что он может появиться с охранником?
– Подождем, когда уйдет, – раздался в темноте голос Скрипача. – Здесь большая кладовка. Кстати, я не обратил внимания, ты случайно, когда сюда собирался, не пользовался мылом, а то и одеколоном?
– Я что, похож на идиота? – обиженно спросил Утюг. – Знаю, что посторонний запах может его насторожить.
– Ладно, – Скрипач почувствовал себя неловко. Сейчас, когда работать нужно было вдвоем, все обиды и недоверие отошли на второй план.
Они вернулись в зал, сели на диван и стали ждать. Время тянулось медленно.
Скрипач размышлял над странным поручением. Ведь не за этим же его отправлял в Москву Таровский. Тем более покушение на Саламбека было совершено уже после того, как Скрипач вылетел из Тель-Авива. По сути, с такой работой мог справиться кто угодно. Проникнуть ночью в квартиру – плевое дело. Еще проще подождать приезда чеченца у подъезда или на лестничной площадке этажом выше. Ночь, темный переулок в стороне от оживленных и освещенных улиц. Мало кто решится бродить здесь в такое время. Ничего не стоит нейтрализовать охранника, отключить чеченца и впихнуть его в подъехавшую машину. Возможно, их просто решили повязать кровью, а Фазыл оказался обычной разменной монетой. Хотя, с другой стороны, этому можно было найти и более подходящее объяснение. Возможно, кавказцы сами не хотят выколачивать из своего земляка признание, опасаясь, что он действительно не имеет никакого отношения к покушению на Саламбека.
