Данил Корецкий - «Сандал» пахнет порохом
– Может не на нашей территории? – с надеждой спросил прокурор, пожимая подполковнику руку.
– На нашей.
– Погибшие есть?
– Пять человек.
– Ничего себе! Чего их там ночью носило?
– Да кто их знает?! – пожал плечами Ваха. – Так ты на осмотр поедешь, или, как обычно – пошлешь кого-то из своих, а в спецсообщении напишем, что лично выезжал?
Леча вздохнул.
– Сам поеду. Мне не то, чтобы отправить кого-то, мне даже взять с собой некого: в разъездах все по району, да и некомплект, не хватает кадров, ты же знаешь.
– Да знаю, конкретно. Ничего, мой следак поможет, поехали!
– Сейчас куртку надену, и я готов, – засобирался Леча.
Бронированный «УАЗ», выбрасывая из-под колес грязь, несся по разбитой сельской дороге. Сержант-омоновец оказался прав: снег быстро растаял, превратив дорогу в липкую жижу. Серое утреннее небо было затянуто темно-серыми тучами, которые усиливали скверное настроение следственно-оперативной группы. Подполковник сидел рядом с сержантом-водителем, сзади, раздвинувшись по углам, устроились следователь райотдела Казбек и прокурор Леча. До места происшествия добирались в молчании.
Расстрелянную колонну увидели издали: БТР и три тентованных «Урала» застыли со спущенными скатами прямо на дороге. Переднее левое колесо БТРа было оторвано вовсе, один «Урал» сильно обгорел, на дугах его кузова дымились остатки тента, а тенты остальных машин зияли дырами как дуршлаги. Слева, вдоль дороги тянулся горный хребет высотой метров под двести, с лысым склоном и деревьями на верхушке. Справа раскинулась долина, где летом выпасали скот.
Они медленно объехали место происшествия.
– Наверняка оттуда стреляли, – прокурор показал рукой в сторону гор. До них было метров двести.
– Да это ясно. Только место выбрали странное, – сказал сидевший на переднем сиденье подполковник. – Раньше надо было засаду ставить: там узкое ущелье – не выскочить…
– Все как обычно, – кивнул Казбек. – Только трупов не видно.
Два милицейских «уазика» с ингушскими номерами стояли на обочине, прикрытые с опасного направления расстрелянным «Уралом». Милиционеры в черных бронежилетах, рассредоточившись вдоль дороги, сидели у подбитой техники в изготовке к стрельбе, направив стволы в сторону горы. Когда подъехали соседи, один из них поднялся, и пошел навстречу. Ваха вышел из машины, стараясь ступать там, где меньше грязи, прошел несколько метров и остановился у разбросанных на земле прорезиненных упаковок и окровавленных бинтов с ватно-марлевыми подушечками от индивидуальных перевязочных пакетов. Прокурор стал рядом. В полевых условиях он чувствовал себя явно менее уверенно, чем милицейский подполковник, и на руководство не претендовал. Следователь по своей инициативе принялся рисовать схему места происшествия. Потом составит протокол и впишет понятых. Так всегда делается на войне: где тут найдешь незаинтересованных гражданских лиц?
– Долго едете, – сказал подошедший лейтенант. – Мы уже заждались.
– Рассказывай, Руслан, по делу! – отмахнулся Ваха.
– Вон, в нашей машине двое из этой колонны сидят, – махнул рукой Руслан в сторону «уазиков». – Свое начальство ждут, сказали – сейчас подъедет. Один «Урал» на ходу остался, на нем они «трехсотых» и увезли.
– А «двухсотые» где? – спросил прокурор, глядя на подбитую технику.
– Так, говорят, некогда разбираться было, кто еще дышит, а кто нет, под обстрелом всех погрузили. Это потом из Назрани сообщили, что пятерых даже до больницы не довезли.
– Место, откуда обстрел велся, проверили? – спросил Ваха.
– Нет пока, – ответил Руслан. – Со мной семь человек всего, и саперов нет.
– Так может, они не ушли?
– Может. Только чего им ждать?
– Да нас с тобой!
Они принялись рассматривать зубчатую вершину горного хребта – острые выступы скал, валуны, большие камни. Но никакого подозрительного движения не заметили и отвернулись. Замаскировавшиеся за камнями Аюб и Док лежали неподвижно и сами превратились в часть горного хребта. Они видели всех внизу, как на ладони. Особенно Аюб, который смотрел в снайперский прицел, и сразу же заметил золотые звезды на погонах прокурора.
– Как на парад вырядился, – прошептал Аюб, снимая «СВД»[13] с предохранителя.
– А кто это рядом с ним? – спросил в самое ухо Док. – Тот самый «Хромой Ваха»?
– Похоже!
Аюб сильнее вдавил приклад в плечо и повел стволом, переместив галочку прицела с прокурора на начальника милиции. Но Леча с Вахой подошли к «уазику» с военными, и на некоторое время исчезли из зоны видимости.
– Я начальник отдела милиции, – представился Ваха. – А вы кто?
Старлей и лейтенант вышли из машины, автоматы со сложенными прикладами повесили на плечи стволами вниз. Оба были в полевых камуфляжных костюмах. Правая рука старлея оказалась забинтованной и подвешенной на перевязи. Здоровую руку он протянул для приветствия.
– Старший лейтенант Смирнов, внутренние войска!
Вахе вдруг показалось, что он где-то уже видел этого офицера.
– Мы с вами раньше встречались? – спросил он.
– Вряд ли.
«Значит, показалось», – решил Ваха. И задал следующий вопрос:
– Как ваша колонна оказалась здесь ночью?
– Извините, товарищ подполковник, но я не уполномочен отвечать на ваши вопросы!
– Ах, вот как?! – вспылил Леча. – Может, вы и на мои вопросы не уполномочены отвечать? Я прокурор!
– Если вы не военный прокурор, то и на ваши! Сейчас подъедет наше командование, можете задать вопросы им.
– Поэтому и губите своих людей, что не доверяете нам! – не сдержался Леча. Ваха многозначительно посмотрел на прокурора, и тот не стал развивать свою мысль. В зоне антитеррористической операции много различных ведомств, много начальников, много представителей центра – как говорят, много центров власти. Поэтому лучше не болтать языком.
– Ну, ладно, – поняв, что предметного разговора не получится, прокурор и начальник милиции вернулись к своей машине и вновь оказались в зоне видимости Аюба. Тот снова прижал приклад к плечу и припал к прицелу.
Тут на дороге показалась колонна военных: впереди, разбрызгивая грязь, двигался «БТР-80» с десантом на броне, за ним шли три бронированных «УАЗа», замыкал колонну тоже БТР с десантом. Аюб прицелился в прокурора – все-таки, это фигура покрупнее…
– Давай-ка отойдем! – предложил Ваха, глядя на приближающуюся колонну. – А то грязью забрызгают.
– Правильно, я и так ботинки загадил! – в сердцах сказал Леча – чистая обувь была его пунктиком.
Аюб задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок.
Прокурор шагнул влево.
– Дзынь! – Винтовочная пуля, чиркнув по рукаву, ударила в бронированное стекло «УАЗа», оставив на нем глубокую выщерблину.
– Ложись! – крикнул Ваха и, падая, толкнул прокурора в грязь.
«Шайтан!» – прошипел по-чеченски Аюб, и скатился на обратный склон. Док последовал за ним. Они бросились вниз, потом по узкой тропинке быстро двинулись к месту сбора и вскоре затерялись в скалах.
А по гребню хлестали пули. Это ингушские и чеченские милиционеры открыли автоматный огонь, хотя стреляли наугад – места снайпера никто не засек. С брони подъехавшей колонны моментально слетел и рассредоточился десант. Стрелять, однако, военные не стали – они рассыпались цепью и перебежками рванули вверх по склону, туда, куда стреляли милиционеры.
– Прекратить огонь! – что есть мочи крикнул Ваха по-чеченски, нажав тангенту своей рации.
Стрельба прекратилась. Ваха поднялся, зашел за «уазик», Леча, пригибаясь, последовал за ним. Казбек спрыгнул с кузова обгоревшего «Урала» и подошел к начальству.
– Он попал в меня! Я, кажется, ранен! – воскликнул прокурор, рассматривая простреленный рукав. – Но ничего не болит!
– Дай посмотрю! – Ваха засунул палец в дырку от пули. – Нет, она прошла вскользь…
Леча все-таки снял куртку и убедился, что вред причинен только форме.
– Уф, обошлось! – он облегченно вздохнул.
– Приведи себя в порядок! – сказал Ваха. – Военные к нам идут!
Действительно, двое в зеленом камуфляже направились в их сторону. У обоих на погонах было по две больших звезды полевого образца, из оружия – у одного автомат на плече, у другого – лишь пистолет в закрытой кобуре на поясе.
Леча поспешно надел куртку и принялся застегиваться.
– Это спецназ, похоже, – сказал Ваха.
– Почему так решил?
– Сразу видно: патроны зря не жгут, передвигаются в парах и тройках, большой крюк делают, чтобы обойти с флангов.
Подполковники подошли вплотную.
– Военный прокурор Объединенной группировки[14] подполковник Бордюгов! – махнул перед носом Лечи раскрытой красной книжечкой тот, что был без автомата. У него была коренастая фигура и красное лицо.
– Подполковник Кузнецов! – представился второй, не обременив себя ни предъявлением удостоверения, ни объявлением должности, ни какими-то особыми приметами внешности.
