Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов
— Вы садитесь и пишете полное признательное показание, и указываете, что излагаете все факты добровольно, без принуждения, а в целях помощи следствию. И всё листах на трёх расписываете. Тогда Хромому семь лет примерно, а Наждак может получить пятнадцать лет общего режима. Без расстрела. Жить хочешь, Наждак?
Леонид кивнул — Вот, бляха, заработали денежек…
— Ну, вперёд тогда. Только фамилии с именами настоящие пишите. Не погоняла ваши дурацкие. — Малович раздал бумагу. Бандиты сели за стол и успешно сочинили правду почти за час. Правду вообще тяжело рассказать и, тем более, написать.
Ещё через час допроса их увели в камеру, а Шура сказал Бережной.
— Я вас отвезу в гостиницу. У вас, если я правильно понял, билет с открытой датой? Улетайте ночью. Утром зайдёте к директору, доложите. Копии этих расписок покажите. Мы сейчас на «Эре» нашей скопируем. И уезжайте из Монино именно в Москву. Где вас будет трудно найти вашему директору. Устройтесь на три месяца хоть уборщицей. Зато живой останетесь. А когда его надолго посадят, возвращайтесь, но сперва у своих узнайте — охотятся за вами его «волчата» или нет. А ещё лучше — к нам на комбинат устройтесь. Квартиры дают через три месяца и платят хорошо.
По дороге Бережная плакала и вышла из машины, не вытирая слёз. Сказала на прощанье только короткое «спасибо»
Через неделю Шуру вызвал генерал и объявил, что майор Малович за выдающиеся успехи в деле охраны общественного порядка досрочно был представлен к присвоению звания полковника милиции, минуя звание подполковника. Сегодня пришел приказ о присвоении. Генерал достал новые погоны с тремя большими звёздами на каждом, пожал руку и обнял Маловича.
— Служи, сынок! Мне за тебя радостно!
***
Вместо эпилога:
Дальше всё пошло так, как и должно. Малович занял место Лысенко, а бывший командир пересел в кабинет заместителя генерала. И ещё лет пять Шура Малович был единственным, наверное, полковником в стране, который продолжал один и без оружия ходить на задержания убийц, грабителей и бандитов с «пушками» и «перьями». Это был настоящий волчара. «Волчина позорный», которого даже преступники хоть и боялись, но очень уважали за смелость и непобедимость. Работал он долго и удивительно плодотворно. Много ещё подвигов совершил, хотя сам считал, что ничего особенного в его успехах нет. Просто везёт.
И мне кажется, что о многих уникальных «везениях» капитана, майора и потом уж полковника «угро» Александра Павловича Малозёмова, моего родного дяди, подвиги которого я не придумал, а давно узнал о них от родни, знакомых милиционеров — его друзей и от своего отца, можно написать ещё не одну книгу.
Так я и напишу скоро новую. Хотя бы одну.
