Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть
Ботинки с брезентовым верхом жали. Палавек надрезал кинжалом кожаные носы. Пальцы высовывались, но в темноте сходило. До встречи с Цзо оставалось меньше получаса.
На пересечении Рачждамнен-роуд с западной стеной цитадели Палавек помахал армейскому «джипу». Перед лейтенантом рейнджеров в бортовой защелке торчал карабин М- 16. В каске, зажатой между бутсами, грудились помидоры. Свет приборной доски выхватывал срезанный подбородок с редкими волосками и нагрудную нашивку с обозначением разведотдела. Блеснули очки. Палавек поднял ладонь к шляпе.
— Штабной сержант Креанг, господин лейтенант. Рота прожектористов.
— Вижу. Что нужно?
— Если по пути, помощи. Нуждаюсь в перемещении в район бараков Кавила, в расположение транспортного отдела...
Дремавший на заднем сиденье солдат в голубом берете, пахнувший потом и рыбным соусом, на поворотах наваливался жирным боком на Палавека.
Фонарики цветным прямоугольником обрамляли дверь «Джимкхан-клуба». Овальная площадка перед заведением едва освещалась. В углу ее проглядывалась серым пятном палатка детоксикационного поста.
«Крайслер-ньюйоркер» подъехал не от центра, со стороны моста Манграй, а по дороге с вокзала. Медленно сделал круг по площадке, высвечивая фарами штабель носилок, санитарную машину, мотоциклы, бугорки спальных мешков с солдатами, груды противогазных коробок. Две Палавек подобрал для себя и Цзо.
Машина притормозила у входа «Джимкхан-клуба». Цветные фонарики отразились в лакированном крыле.
В небо с шипением пошли зеленые ракеты. Их запускали от палатки с пятисекундным интервалом. Словно по сигналу атаки, Палавек, надев противогаз, в несколько прыжков оказался у перламутровой машины. Застучал костяшками пальцев о стекло со стороны водителя, приткнувшись к окну так, чтобы явственно различались форма и противогаз.
Водитель нажал кнопку управления стеклом. Едва оно утопилось, Палавек ударил водителя в темя рукоятью «беретта-билити», одновременно другой рукой поднимая кнопку блокировки дверей. Выдернул водителя и сбросил вниз. Ринулся внутрь машины, ударившись больно о руль. Перегнувшись, утопая коленями в податливом подлокотнике, ткнул парабеллум в лицо Майкла Цзо на заднем сиденье. Подняв нижнюю часть маски, сказал по-английски:
— Майкл Цзо, шевельнетесь — я пристрелю вас. Вот противогаз. Наденьте и переберитесь, не выходя из машины, на сиденье водителя. Вы отвезете меня в район подстанции на окружной. Там выберете для себя место умереть...
В салоне отвратительно запахло.
— Сколько вы хотите за мою жизнь, господин Палавек?
— Цена одна. Ваша жизнь... Перебирайтесь за руль.
— Есть другая жизнь, которая стоит дороже.
— Чья же?
— Того, кто приказывал мне действовать...
«Крайслер-ньюйоркер» с автоматической коробкой передач бесшумно и мягко катил по асфальту. Если бы не мелькание темных контуров домов и редких фонарей, можно было подумать, что они не двигаются.
У моста Наварат на реке утюгами лежали два монитора. Пост скаутов просветил машину прожектором. Палавек прижал к паху Цзо «беретта-билити». Приметив форму и противогазы, патруль приветственно помахал.
— Поворачивайте к этому человеку, — сказал Палавек.— Только помните: попытка оторваться — пуля...
«Отсрочку выиграл, — подумал Цзо. — Два выстрела у него были в Бангкоке. Звонивший во время осады мондопа комиссар сказал, что четыре он сделал в Ват Дой Сутхеп. Значит, в обойме его тринадцатизарядного осталось семь патронов. Удалось бы их вытянуть... Не следовало бы выезжать, зная, что Палавек вырвался из мешка... Соблазнительная бесовка оказалась подсадной...»
Досада и страх вновь переполнили его. Он не владел собой. То, что случилось с желудком, едва он узнал в сержанте с противогазами Палавека, продолжалось. Может, помог бы стакан виски.
Цзо вел машину, не замечая дороги. Семь патронов... Виски... Клятва под противоправным нажимом... Он не мог бороться с силой. Страх парализовал и волю, и опыт.
Полыхнула в темном небе кроваво-красная надпись гостиницы «Токио». На Лой Кро-роуд, на углу парка, в середине которого высвечивались стилизованные под пчелиные соты окна гостиницы «Чианг Инн», пришлось пережидать, пока вытянется в направлении квартала административных служб колонна скаутов и рейнджеров в противогазах. Шли вразброд, потеряв ногу. Разведывательный взвод двигался кошачьим шагом, полупригнувшись. Показушничали...
Цзо теперь и стошнило на руль. Он безостановочно икал. Страх гангстера подбадривал Палавека. Он предвидел охранников на пути к главному воротиле. У него оставалось девять патронов. Один — Майкла Цзо. Восемь — на полную битву... Противогаз не предохранял от мерзости, которой пропах салон.
Палавек вылез из «крайслера-ньюйоркера» вслед за Цзо, в ту же дверь, передвинувшись со своего сиденья, утопая солдатскими бутсами в его мякоть. Противогазы они стянули. Бой в позументах и аксельбантах, вышколенно не замечая мокрых штанов Цзо, подался услужливо к ним. С дивана у ручейка, омывавшего холл гостиницы между кадками с пальмами и кустами, выдавились, привстав, полупоклоном отметились у Цзо трое в кремовых смокингах. Верхушки деревцев, растущих из пола, перехлестываясь, упирались в зеркальный потолок, в котором отражались ручей с черепахами и цветными рыбками, вся растущая зелень и белые суматранские попугаи в вольере.
Администратор за стойкой по кивку Цзо нажал клавишу у телефонного пульта. Бесшумно раздвинулись створки бокового лифта. Никаких кнопок внутри. Кабина пошла.
Створки раздвинулись в ярко освещенном коридоре из грубых цементных плит. Швы с подтеками черного раствора. Ворсистый пол глушил шаги. Палавек ухватил Цзо за брючный ремень.
Выдвинувшемуся из бронированной двери человеку в полосатом свитере и вязаной шапочке, с автоматом «Узи» на локте, Цзо бросил единственное слово:
— Представится.
Они вошли в комнату, где удлиненную стену занимало зашторенное окно. Густой аромат алтарных воскурений стоял в спертом воздухе. Жертвенные палочки тлели перед частоколом лакированных табличек с инкрустированными иероглифами имен предков. Коричневый письменный стол перегораживал противоположный алтарю угол, образуемый блочными цементными стенами, до половины зашитыми в деревянные панели. В жестком кресле, едва касаясь короткими ногами подставки-скамеечки, корчился за столом над тазом-плевательницей глубокий старец в стеганом халате со стоячим воротником. Булькающий кашель дергал иссохшую шею, сотрясал плечи и узкую спину так, будто в хилом теле что-то кипело.
Натужно отхаркавшись, старик поднял овальную голову. Крапины старческих веснушек обсыпали пергаментное лицо. Губы обесцветились и утончились так, что линия рта почти не выделялась в паутине морщин.
Вошедший следом охранник с «Узи» убрал плевательницу со стола под алтарь предков.
Ни телефонов, ни других средств сигнализации зрительно не обнаруживалось. Спрятаны в панелях?
Палавек кивнул на охранника.
— Выйди, — сказал Майкл Цзо на кантонском диалекте. — Можешь не беспокоиться, я здесь.
Охранник покосился на его брюки. Старик молчал. Видел ли?
Бухнула бронированная дверь за человеком с «Узи».
— Меня зовут Йот, — сказал Палавек, переходя на принятый у них язык.
Старик игнорировал всех. Он игнорировал и парабеллум, который Палавек, отступая к двери, направлял теперь попеременно на Цзо и его хозяина. Расчет простой — огонь открыть от косяка, тогда человек в свитере, бросившись на выстрелы в комнату, окажется с незащищенным флангом.
Старик тускло воспринимал происходящее. Гудение мошек давным-давно, десятки лет, не тревожило его ушей. Палавек оставался мошкой, прихлопыванием которых занимались люди, специально нанятые для этого. Такие, как Йот, в этой комнате обычно не появлялись. К Самому старшему брату «Союза цветов дракона» обращались только высокие персоны. Такие высокие, с чьей волей приходилось считаться миру. Как он ненавидел их! Всю жизнь...
Там, где стоит ничтожный Йот с пистолетом, никому не страшным, помутневшие от времени глаза Самого старшего брата три часа назад видели другого человека — с приколотым к карману рубашки крестиком и называвшего себя капелланом. Непочтительно держался, хотя бегло говорил на кантонском наречии, единственном, которое понимал старик.
