Дегустаторы смерти - Филоненко Вадим Анатольевич
Кстати, о фляге.
– Держи. Твоя.
– Где ты ее нашел? – удивился Толя.
– Под кустом лежала. Недалеко от Коровника.
– Странно… Я ее месяца два назад потерял, у Маяка.
– Не путаешь? – Маяк от Коровника совсем в другой стороне.
– Да нет. Точно у Маяка.
Удивительно, конечно, но в Зоне еще и не то бывает.
– Ладно, пошли. Чего сидеть? – Я примерился вновь играть роль тяглового транспорта, но Сало остановил:
– Погоди, Игорь. Сегодня утром в Зону ушли караванщики Щебня за коноплей. Вечером пойдут назад. Я знаю маршрут.
– О-па-на! Откуда такая осведомленность? Тебе Щебень что, лично докладывается? – наполовину в шутку, наполовину всерьез спросил я. Обычно маршрут, дату и время хранят в глубокой тайне, а то наверняка найдутся желающие слить такую лакомую инфу патрулю. Тем более Щебень – один из самых крутых бригадиров. Насколько я знаю, своих он держит в ежовых рукавицах и с кем попало на такие темы трепаться не станет.
Толик шутку не оценил, ответил серьезно:
– Щебень с Сумраком вчера при мне базарили. Коля решал, как ему сегодня утром безопаснее переходить периметр: с караваном или самому. Так что информация точная. Давай перехватим их у Кривой Березы. Попытаемся выйти с ними.
– Можно попробовать, – с сомнением протянул я. – А у тебя там кореша?
– Нет. Я даже не знаю, кто от Щебня пойдет. Но попробуем сослаться на Сумрака, авось проскочит.
Идея в целом неплохая. Караванщики помогут тащить раненого. Да и периметр вместе легче миновать – кто-то один проверит, нет ли ооновских машин поблизости, и даст отмашку остальным. Вот только с какого перепуга им нам помогать? Если бы с нами был Сумрак, другое дело. А Толик всего лишь шестерка, пешка, разменная монета. Разве что предложить в качестве платы «белые вертячки». Я поморщился. Рискованно. Пацаны Щебня могут и хабар отобрать, и нас прямо там под березкой прикопать.
А, ладно, на месте разберемся. Всё трын-трава!
Я решительно ухватился за ремень и потащил импровизированные носилки в сторону Кривой Березы.
Усталость и торопливость едва не сыграли со мной злую шутку – чуть было не пропустил какую-то бяку. В самый последний момент заметил, что трава перед нами как-то странно раскачивается.
Порывы ветра налетали с севера, а травинки клонились на запад.
Пришлось остановиться и проверять путь гайками. Дальше уже пошел не спеша, внимательно оглядывая окрестности. А Зона подкидывала сюрприз за сюрпризом. Чтобы обойти все ее подарки, нам с Толиком пришлось петлять, как убегающим от охотников зайцам.
Я бросал гайки, тащил за собой Сало и скрипел зубами. Вот Зона подлюга! Не дает ни минуты передышки. Словно и впрямь обозлилась на меня за Коровник и теперь нарочно выматывает ловушками, ждет, когда я устану и потеряю бдительность. Тогда-то она и нанесет свой удар. Нанесет, когда меньше всего ждешь этого. Один-единственный удар…
– Не сегодня! – яростно выдохнул я. – Обломаешься, сука! Я тебе не по зубам!
И Зона внезапно отступила, словно и впрямь поверила в наглое бахвальство, – вдалеке показался закрученный гигантским штопором черно-белый березовый ствол с редкой пожелтевшей листвой.
Похоже, удача опять показала нам свою смазливую мордашку.
До Кривой Березы, правда, еще идти и идти. Я чуть было не припустился со всех ног, но тут же затормозил. Э, нет, подруга моя ненавистная, Зона. Второй раз не обманешь. Мы пойдем медленно и осторожно, словно по минному полю.
Только успели дойти и, на всякий случай, затихариться в соседних кустах, как показался пресловутый караван. Я настороженно присмотрелся к контингенту. Вон те трое с объемистыми рюкзаками за плечами явно мулы – так называли тех, кто тащил баулы с коноплей. Остальная часть народа – отмычки и братки. Вот последние меня интересовали больше всего. Именно им решать, взять ли нас собой.
Так-так-так… Кто у нас тут?..
Братков оказалось двое, и один из них, плечистый крепкий парень Антон по прозвищу Панда, был мне знаком.
– Ну ты и везучий, сукин сын, – обрадованно сказал я Толику, вылезая из кустов.
– Или ты, – откликнулся Сало.
Хм… Вообще-то у меня с паршивкой удачей отношения сложные: она то балует сверх всякой меры, то метелит не по-детски…
Я вышел на открытое место, держа руки на виду. И тотчас оказался на мушках двух стволов сразу. Пришлось срочно представиться:
– Антон! Не стреляй, это я, Трын-трава.
– Игорек? – Панда узнал и опустил пистолет.
Тот, кто нарек его этой кликухой, явно был неглупым человеком, потому что прозвище удивительно точно отражало внешность и суть характера Антона. На вид улыбчивый здоровяк-балагур, этакий забавный мишка под два метра ростом – белый и пушистый. А на деле – матерый хищник, для которого человека убить – раз плюнуть. Ну прямо как настоящая китайская панда – симпатичный и смертельно опасный.
Не сказать что мы с Антоном кореша, скорее приятели – вместе пару раз водку пили. Это не означает, что он захочет мне помочь, но, надеюсь, хотя бы не пристрелит… э… если не прознает про «бенгальский огонек», конечно. Иначе его реакцию я не берусь предсказать.
– Ты туда или оттуда? – поинтересовался Панда. Выглядел он неважно: землистого цвета лицо, мешки под глазами и покрасневшие белки.
– На выход, – подтвердил я.
– Панда, чего тут? – К нам подошел его напарник, незнакомый мне пацан. Он настороженно поглядывал на меня и держал пистолет в руке, не спеша убирать в кобуру.
– Все ништяк, Кирюха, – успокоил его Антон. – Знакомого встретил. Ща перетрем и двинем дальше.
– Ага, – парень отошел в сторонку.
Отмычки и мулы воспользовались внезапной передышкой и уселись прямо на землю. Незнакомый мне Кирилл стоял поодаль и курил, посматривая то на подопечных, то на нас с Антоном. Пистолет он так и не убрал.
– А ты чего такой помятый? – для поддержания разговора спросил я Панду.
Тот страдальчески скривился и принялся делиться наболевшим.
Оказывается, ему пришлось срочно выходить за коноплёй после нескольких дней беспробудного пьянства. Панда вообще не отличался трезвостью, а тут неделю назад отмечали чей-то день рождения, он уже и не помнил, чей именно, только с тех пор полностью протрезветь ему никак не удавалось. А нынешним утром Щебень внезапно разбудил Антона звонком и «обрадовал», что надо срочно идти в Зону.
– Прикинь, Игорек, даже опохмелиться не дал! – возмущался браток. – И времени за пивком в лабаз заскочить не было. Так всухую и иду. Голова трещит, мочи нет.
– Дело поправимое, – пообещал я и снял с пояса флягу с медицинским спиртом. – Чистейший. Слегка разбавленный, но надо еще водой разводить.
– Зачем портить хороший продукт? – вытаращил светло-карие, будто выцветшие, глаза Панда. Он торопливо протянул руку к заветной емкости, но я сразу не дал, попросил:
– Слышь, Антоха, можно выйти с вами?
– С чего вдруг? – озадачился он. – Ты ж вроде одиночка, к стаям не прибиваешься?
– Сегодня я не один. Мой приятель вон, в кустах лежит. Помяло его. Один не дотащу.
– Кто такой? Я его знаю?
– Сало. Шестерка Сумрака.
Панда пожал плечами: дескать, всех шестерок не упомнишь – и перешел на деловые рельсы:
– Отбашляешь?
– Нечем, кроме спирта.
Панда с сомнением почесал затылок:
– А с хабаром что, не подфартило? Пустые?
Был очень сильный соблазн соврать, сказать, что да, идем без добычи. Обыскивать нас вряд ли стали бы. Но потом, в «Радианте», все равно кто-нибудь да проболтался бы, что Трын-трава с Салом вынесли «бенгальский огонек». Такой хабар не скроешь, он слишком заметный. И Панда узнал бы, что его обманули. Тогда конфликт неизбежен.
Нет, врать нельзя. Сейчас такой случай, когда надо идти ва-банк – говорить правду.
– Хабар есть, – спокойно сказал я. – Только он не для оплаты. Так поможешь, нет?
Браток задумался, а потом решил:
– Лады. Давай спирт. Потом еще поляну накроешь.
– Заметано, Антоха, – не стал спорить я. – Проставлюсь в «Радианте», когда скажешь, хоть завтра.
