Евгений Сухов - Государственный преступник
— И вам редко удается гулять?
— Нет, отчего же, — живо отвечала Вера. — Я люблю гулять по парку, часто хожу в Березовку.
— Понятно, значит, местность возле железнодорожной насыпи вы знаете плохо? — задумчиво произнесла Петровская.
— Вы имеете в виду рощу?
— Да.
— Я там почти не бываю, — ответила Вера. — Там темно и густые заросли. А потом в прошлом году там видели волков.
— А ваш кузен знает эту местность? — допытывалась гостья.
— Конечно. Он не раз охотился в роще вместе с дядей. Эта роща так и называется Охотничьей, — пояснила девушка. — Там водятся даже кабаны.
— А вы… не станете ревновать, если я попрошу Михаила Андреевича проводить меня туда? — заглянула Петровская в глаза Вере.
— Вы вольны поступать, как вам заблагорассудится, — несколько резковато ответила Вера, удивившись несомненной бестактности такого вопроса после столь недолгого знакомства.
— Вы не должны обижаться на меня, — извиняющимся тоном произнесла Петровская, дотронувшись кончиками пальцев до ладошки Веры. — Я до сих пор не могу прийти в себя после получения известия, что мой жених погиб, и часто не осознаю, что говорю.
Вышла Вера от гостьи с двойственным впечатлением. С одной стороны, она заметила у Петровской черты, которые ее почти отталкивали, а с другой — ей импонировало ее решение посчитаться с убийцами своего жениха, и было очень жалко эту молодую женщину, потерявшую любимого человека и столь безутешную в своем горе.
Иное впечатление произвела Петровская на Михаила. За обедом он сидел против нее, и взгляды, бросаемые им на гостью, были полны восторга и восхищения. Он явно любовался ее прекрасным античным лицом, ее фигурой и полной грудью, красиво обрисовывающейся под черным шелковым лифом. Эти взоры, конечно, не ускользнули от внимания Веры, испортив ей настроение и полностью уничтожив ощущение праздника, испытываемое с самого утра. Вместо него в душу заглянула стыдливая ревность и горькая досада.
А к гостье она теперь испытывала крайнюю неприязнь.
Обед прошел почти в полном молчании; Петровская была весьма сдержанна, почти не разговаривала, а обитатели замка не решались беспокоить ее беседами, помня о том, какие именно обстоятельства привели ее в имение. После обеда, сославшись на неотложные дела, старый барон сразу же ушел в свой кабинет, а Вера, когда они покинули столовую и обосновались в малой гостиной, передала кузену желание гостьи сопроводить ее в Охотничью рощу.
— С удовольствием отдам себя в ваше распоряжение, — с видимой радостью поклонился Михаил. — Валентина Дмитриевна, как вы смотрите, если мы поедем с вами верхом? — предложил он.
— О, это было бы замечательно! — воскликнула Петровская и тут же опечалилась. — Но у меня нет с собой амазонки.
— Это дело поправимое, — улыбнулся Михаил. — У Веры хороший гардероб, наверняка она захочет вам помочь.
— Боюсь, мое платье не подойдет госпоже Петровской, — с явным холодком в голосе заявила Вера.
— Вот как, почему? — слегка опешил молодой барон, рассчитывавший на полное согласие Веры.
— Я бы с радостью помогла Валентине Дмитриевне, но она много полнее меня, и моя амазонка может просто не подойти ей, — ответила Вера, с некоторой завистью кинув взор на грудь гостьи.
— Вздор, — заявил Михаил, не ожидавший от кузины сопротивления и с удивлением вглядываясь в нее. — Тебе просто жалко твоих французских платьев.
— Ничуть, — холодно ответила Вера.
— Уверяю тебя, на следующей неделе я тебе куплю с полдюжины платьев!
Вера пожала плечами:
— Мне это без надобности. Впрочем, делай что хочешь. А мне, прошу прощения, пора заняться хозяйством.
Девушка скорым шагом покинула гостиную, провожаемая двумя взглядами: один недоуменный, другой — понимающий.
— Ваша кузина просто образец домовитой хозяйки, — с еле заметной долей иронии заметила Петровская.
— Да, — задумчиво согласился Михаил. — Вся усадьба практически на ней. Прошу вас извинить ее за некоторую резкость, — добавил он. — Вероятно, она очень устала.
— Да, я понимаю, — мелькнули насмешливые искорки в глазах гостьи. — Теперь я уже и сама не хочу ехать верхом.
— Тогда пойдемте пешком, — предложил Михаил. — Роща, что вас интересует, находится совсем недалеко, а за ней как раз железнодорожная насыпь.
— Давайте пойдем к насыпи рощей, — предложила Петровская. — Вы ведь хорошо ее знаете?
— Конечно, — уверенно отозвался Михаил.
Какое-то время они шли молча. О чем думала Петровская, приходилось только догадываться, а вот думы Михаила были вполне явственны. Он думал о гостье замка и был полон восторга, что такая прелестная женщина идет рядом с ним, смотрит на него, невзначай касается его своим плечом. Волна чувств к ней уже захлестывала его и продолжала расти.
— Ой, как здесь много травы!
Михаил почувствовал себя виноватым:
— Да, роща порядком заросла.
— А теперь ступайте вперед и указывайте мне дорогу, — потребовала Петровская, когда они подошли к роще.
Пропустив его, она подобрала подол платья и, выверяя каждый свой шаг, пошла следом. Тропинка была едва различима, но Михаил шел уверенно, пользуясь только ему знакомыми ориентирами.
— Вы действительно прекрасно знаете свою рощу, — сказала сзади Петровская.
— А вы сомневались? — обернулся Михаил и не сразу смог оторвать взгляд от ее лица, покрывшегося нежным румянцем. — Ведь здесь прошло все мое детство.
— Вовсе нет, — ответила она, отметив про себя его взгляд. — А кто-нибудь еще знает этот лес так же хорошо, как вы?
— Пожалуй, отец, — снова обернулся Михаил, чтобы еще раз полюбоваться ее лицом.
— Наверняка еще и егеря? — уточнила Петровская.
— Мы давно уже их не держим. Железная дорога распугала крупную дичь. Осталось немного… Так что егеря нам теперь без надобности… Вот черт, — выругался он, останавливаясь.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила барышня.
Он обернулся и указал в чащу:
— Вон там, у березы — видите?
Петровская взглянула в ту сторону, куда указывал Михаил, и увидела бьющегося в траве зайца.
— Господи, заяц!
Михаил выглядел рассерженным:
— Опять этот сопляк расставил свои силки. Ну, я ему устрою…
Он подошел к зайцу, одной рукой взял его за уши, а другой принялся развязывать силки, в которых тот запутался. Потом опустил животное на землю. Заяц не думал убегать, казалось, что он не верил в предоставленную свободу, он слегка пошевелил длинными ушами, как если бы всерьез размышлял о случившемся, а потом, осознав спасение, кинулся прочь, петляя и выделывая замысловатые прыжки.
— Вы это о ком? — спросила Петровская.
— Есть тут один малолетний шалопай с березовских выселок. Силки ставит на нашего зверя. Я его как-то уже проучил, да, верно, мало. Придется ему припомнить урок.
— Он ворует вашу живность? — удивилась Петровская. — Так скажите исправнику, пусть его проучит.
— Я и сам справлюсь, — отмахнулся Михаил. — Кстати, этот паренек знает нашу рощу не хуже нас с отцом, а может быть, даже и лучше. Она для него, как дом родной.
— Да? — задумчиво спросила Петровская. — Где, вы говорите, Мишель, он живет?
— На выселках, в полуверсте от деревни Березовка.
— И как его зовут?
— Сенька. А почему вам это интересно? — удивился молодой Дагер.
— Ну-у… Может, он что-то знает или видел кого-нибудь из посторонних, — непринужденно ответила Петровская. — И как вы только видите эту тропинку? — удивленно спросила она, явно желая перевести разговор в другое русло. — Вот я ее совсем не вижу.
— А как часто, сударыня, вы намерены ею пользоваться? — поинтересовался Михаил.
Худенькие плечики женщины распрямились, отчего ее высокая грудь слегка колыхнулась, заставив Мишеля заволноваться еще более.
— Думаю, довольно часто.
— Тогда я прикажу расчистить ее для вас.
— О нет, не нужно, — с испугом воскликнула Петровская. — Я надеюсь отыскать какие-нибудь следы убийц моего жениха. Ведь его вещи были ими выброшены из вагона где-то здесь…
— Но до железной дороги еще далеко…
— А вы полагаете, что, найдя вещи, они отправились с ними в Ротозеево? — посмотрела на молодого барона Петровская. — Нет, дорогой Михаил Андреевич, они наверняка ушли с ними в вашу рощу, чтобы спокойно осмотреть их, отобрать нужное, а остальное выбросить или спрятать. И, конечно, несомненно оставили свои следы. Их-то я и надеюсь обнаружить.
— Вряд ли это возможно спустя несколько дней, — заметил Михаил.
— И все же я надеюсь, — твердо заявила Петровская. — Ведь дождя же не было. Ой! — через несколько шагов воскликнула она, приподнимая слегка подол платья. — Здесь сыро.
