Валерий Рощин - Черная бездна
– «Каритас» – благотворительный фонд, оказывающий помощь старикам, детям, многодетным семьям, иностранцам, – поясняет она.
– Понятно. Кстати, я для вашего фонда – иностранец.
Понимая намек, она смеется. А я напираю:
– Неужели твоему подопечному не требуется отдых после обеда?
– Возможно. Я что-нибудь придумаю, – тихо шепчет она и бесшумно исчезает в коридоре.
«А могли бы придумать вместе. И прямо сейчас», – с тоской посмотрев на луну, плетусь я в свою роскошную, но пустую каюту…
Следующий день начался с неприятных сюрпризов.
Приведя себя в порядок, наскоро позавтракав остатками вчерашнего ужина, я иду нескончаемыми коридорами к Леоне и строю на ходу грандиозные планы. «Для начала мы проведем несколько незабываемых часов, прогуливаясь по улочкам Неаполя. Затем вернемся на борт лайнера, посидим в ресторане, после чего продолжим приятное знакомство в ее или в моих апартаментах». Чем не романтический проект?
Предвкушая скорую победу, стучу в дверь.
Однако вместо приглашения войти внезапно слышу хриплый голос проходящего мимо стюарда.
– Пассажирка из этой каюты недавно сошла на берег со стариком-инвалидом на коляске…
Ясно…
Вчера в ее глазах блестел азарт, на губах блуждала похотливая улыбка, а сегодня она попросту сбежала. Неужели интуиция меня подвела? Странно…
Ее поведение действительно кажется необычным, ибо я издавна считал себя неплохим психологом и знатоком противоположного пола. Все-таки через мои «тренерские» объятия в год проходило не меньше женской команды по водному поло.
Перед сходом с трапа ожидает второй сюрприз. У последних ступеней лестницы, ведущей к парадному трапу, лежит молодой и довольно крепкий парень с окровавленной головой. Над ним колдуют медики, а вокруг толпятся члены судовой команды.
Остановившись неподалеку, я приглядываюсь…
«А ведь мы с ним где-то встречались, – мелькает в моей памяти. – Точно, встречались! Я неоднократно видел его там, где бывали Сальвадор с Леоной – на верхней палубе, в кафе…»
– Что с ним? – спрашиваю у одного из стюардов.
– Точно не знаю. Вероятно, по неосторожности упал с лестницы, – отвечает тот.
Сомнительно. Это сколько ж с утра надо принять на грудь, чтобы сосчитать башкой ступеньки?! Лестница не слишком крута, да и чистенькая ковровая дорожка наверняка смягчила бы удар. Похоже, ему помогли…
Мое присутствие здесь необязательно, тем более что парень пришел в себя, сел и начал объясняться с врачами.
«Выживет, чертяка», – улыбаюсь я и поворачиваюсь к трапу…
Итак, я неспешно прогуливаюсь по улицам солнечного Неаполя – третьего по величине города Италии, родине пиццы, мусорного кризиса и Софи Лорен.
Иду. Любуюсь девушками, архитектурой и дорогами.
Дороги здесь отличные. У нас таких нет. Даже те, что превосходят по цене адронный коллайдер, в сравнении с итальянскими автострадами – дрянь редкостная. Народ приветливый, улыбчивый – ни одной унылой физиономии. Направления улиц и формы кварталов настолько непредсказуемы, что пытаться запомнить дорогу так же бессмысленно, как бороться с коррупцией, грозя ей пальчиком и читая нотацию. И все же общего впечатления об атмосфере Неаполя это не портит. Скорее, наоборот, – придает неповторимый шарм и делает город невероятно уютным.
Отойдя от причалов метров на пятьсот, решаю завернуть в заведение уличного общепита – испробовать местного кофе, аромат которого исходит отовсюду.
– Отличное местечко! – выхожу на замощенную булыжником площадь с пальмами, лавочками, пестрыми вазонами и парочкой кафе.
Ближайшее выгодно расположилось в тени пальм, но, не обнаружив в нем свободных мест, я плетусь к дальнему, что прилепилось у края оживленной улицы…
Устраиваюсь за столиком. Рядом тотчас возникает официант – колоритный итальянец средних лет.
– Buongiorno! Cosa desidera?
Судя по интонации, спрашивает, чего изволю.
– Кофе, – произношу слово, одинаково звучащее почти на всех европейских языках.
Кивнув, он исчезает, а я с интересом оглядываюсь по сторонам. Ведь не каждый день оказываешься посреди города, где каждый камень являет собой частицу древней истории.
Беззаботно обозревая архитектуру и бурлящую вокруг жизнь, я замечаю беглянку, шагающую через площадь в сторону узкой улочки.
Леона! Вот так встреча!
Исподволь хочется рассердиться: дескать, обманула, стерва, – свалила в город, не дождавшись условленного часа. Однако, глядя на ее усилия (Сальвадор худощав, но с инвалидной коляской весит больше центнера), мне становится жаль девчонку. Человек она подневольный: вдруг старик закапризничал и пожелал сойти на берег раньше, а я тут возвожу напраслину?
Позабыв о заказанном кофе, спешу за Леоной.
Между нами полсотни шагов. Кричать бесполезно – голос утонет в шуме городской суматохи. Остается увеличить скорость и, лавируя меж прохожих, сокращать дистанцию.
Девушка тоже ускоряет шаг и успевает проскочить на зеленый через широкую улицу. Мне же приходится ждать, пока мимо проплывет очередная порция автомобилей…
Наконец светофор милостиво дозволяет продолжить погоню. Я перехожу на легкий бег, ныряю в узкую улочку, в пространстве которой минуту назад исчезла моя «зазноба».
Улочка почти пустынна. Весьма удивительно, ведь в двух шагах яблоку негде упасть от наплыва горожан и туристов. Собственно, это даже не улочка, а проулок: многоэтажные дома стоят «окна в окна», сверху между ними на фоне полоски неба болтаются гирлянды разноцветного белья, а внизу сумрачно, как в глубоком колодце. Стены домов обшарпаны и расписаны современной наскальной живописью под названием «граффити».
«Цель» в квартале – мне прекрасно видна немного ссутуленная спина девушки, ее худые плечи и стройные ноги. Видны колеса инвалидной коляски, дрожащие на неровностях древней брусчатки.
Дистанция быстро сокращается. Открываю рот, чтобы окликнуть девицу – здесь не так шумно, и она обязательно услышит.
И вдруг сзади раздается короткий сигнал.
Прижавшись к стене, пропускаю «Фиат» светло-бежевой масти, гляжу вслед и невольно сравниваю ширину переулка с габаритами машины. Разница получается небольшой – если авто встанет посередине, а пассажиры распахнут дверцы, движение по переулку будет наглухо перекрыто даже для пешеходов.
– Как же они разъезжаются на таких «автобанах»?! – посмеиваюсь вслед «Фиату».
Развить мысль не удается. Нагнав Леону, автомобиль резко тормозит, из салона выскакивают два проворных типа. Один бьет девушку по голове, а второй зачем-то выхватывает из коляски старика Сальвадора.
Черт! Что происходит?!
От неожиданности я застываю, однако уже через секунду мчусь к «Фиату», осознавая, что мои новые знакомцы вляпались в неприятную историю.
Подробности и причины происходящего в эти мгновения меня не интересуют. Зачем о них знать – я вырос на улице, где в подобных случаях сначала «чистят рыло», а уж после выясняют: кто, зачем и почему…
Девчонка сидит на мостовой и держится за голову, типы поспешно грузят старика в салон. Один из них – довольно крепкий шатен лет тридцати – замечает меня и тащит из-за пояса пистолет.
Ого, тут что-то серьезное, коль ребятки при оружии!
Шатен не успевает поднять руку – в последнем прыжке я впечатываю его ногой в открытую дверцу. Не ожидав подобной прыти и не успев увернуться или поставить блок, он падает.
Следующим ударом вышибаю из руки пистолет и, подобрав его, хочу направить на второго – худощавого молодого мужчину в тонких очках на вытянутом лице, но… он успевает прикрыться стариком. Более того – приставил ствол к плешивой башке Сальвадора и недвусмысленно глядит на меня. Во взгляде единственный вопрос: хочешь, чтобы я вышиб его мозги?
Нет, не хочу. Жалко мне его, да и забрызгать может.
Решение приходит мгновенно. За рулем сидит солидный полнеющий брюнет лет пятидесяти. Сидит смирно, положив руки на руль и устремив взгляд вперед. Я понятия не имею, кто он – третий сообщник или несчастный таксист, которого под страхом смерти заставили участвовать в грязном дельце. Некогда выстраивать догадки и некуда отступать. Сунув руку в окно передней дверцы, пристраиваю ствол к затылку водилы и адресую очкарику аналогичный немой вопрос.
Пару секунд мы пялимся друг на друга.
Между нами пространство автомобильного салона и два человека: неизвестный водитель и старик Сальвадор. Дурацкое, надо признать, положение.
Я стрелять не собираюсь. У меня отпуск, да и вообще – к чему мне проблемы в чужой стране? Оппонент тоже не знает, что делать (видать, водила из его компании), и тоже не торопится нажимать на спусковой крючок. Стало быть, Сальвадор им нужен живым.
Не опуская пистолета и не сводя взгляда с очкарика, шарю левой рукой.
