Альберт Байкалов - Приговор подпишем сами
– Подлог? – Дрон переглянулся с Антоном. – Вот дает!
– Задержался из очередного отпуска на месяц, а в качестве оправдательного документа представил липовую справку о болезни, – пояснил Данила. – По идее, его сажать надо было. Он же отделался увольнением.
– Любое уголовное дело на сотрудника – проблемы начальства, – резонно заметил Дрон.
– В том то и беда, что только за одно такое нарушение его должны были выставить за ворота…
– Может, папа – генерал? – выдвинул очередную версию Дрон.
– Папа – обычный инженер, – цокнул языком Данила и загадочно посмотрел на Антона.
– Ваша контора специально сделала из него исчадие ада, чтобы внедрить в преступную группу, – выдвинул предположение Антон.
– Угадал, – Линев облегченно вздохнул, словно ему самому было страшно произнести это вслух. – По крайней мере, подумал точно так же, как я. Причем, если это так, работать он должен был с организацией, которая имеет большие возможности.
– То есть даже проверить, из-за чего он оказался на гражданке, – догадался Антон.
– Именно, – кивнул Линев. – По-другому я не могу объяснить содержание его личного дела.
– Хорошо… – Филиппов задумчиво потер подбородок. – Но если люди, в разработке которых он принимал участие, имеют доступ к секретной информации, значит, они когда-то тоже работали в ФСБ?
– Ну, – не понимая, к чему клонит Антон, кивнул Линев.
– Тогда остается неясным, почему ты обратил внимание на подвох, а они – нет? – Филиппов выдержал паузу, давая возможность собраться Даниле с мыслями. – Ведь сам сказал, с взысканиями переусердствовали.
– Возможно, операцию разрабатывал не очень умный специалист, – выдвинул предположение Данила. – И почему ты решил, что это не насторожило тех, против кого он работал? Все-таки не на курорте его пристрелили. Ты не допускаешь, что именно поэтому он подвергся проверке?
– Насколько мне известно, эти двое прошли как «неопознанные», – проговорил Антон.
– Такова судьба этой категории сотрудников, – констатировал Линев. – Кстати, кто был второй, до сих пор неизвестно.
– Может, тоже ваш? – усмехнулся Дрон.
– Исключено, – Линев покачал головой. – Зачем внедрять сразу двух? Тут бы одного пропихнуть…
– Логично, – согласился Антон. – И как теперь узнать, что эти красавцы там делали?
– Одну версию ты выдвинул: их проверяли, – напомнил Данила. – Еще можно предположить, что они должны были замарать себя кровью, чтобы заслужить чье-то доверие. В принципе это одно и то же.
– А разве нельзя после всего узнать конкретно, чем они там занимались? – вмешался Дрон. – Ведь есть план операции, ее разработчики, руководитель…
– Боюсь, этого нам никогда не удастся сделать, – покачал головой Линев. – О таких вещах не принято говорить. Кто-то просто тихо получил взыскание либо вышел на пенсию, и о деле забыли.
– Выходит, мы своего замочили, – сокрушенно вздохнул Филиппов.
– Ты вспомни, с какой решимостью он схватился за оружие, – Дрон сложил на груди руки и закусил губу.
Антон догадался, что одна из пуль, попавших тогда в бандита со славянской внешностью, была его.
– Из этого можно сделать вывод, что операция была серьезной, – подвел итог Данила. – Он до конца играл роль террориста.
– Хорошо, что требуется от меня? – теряясь в догадках, спросил Антон. – Ты решил обвинить нас в том, что мы сорвали ее?
– Нет, – покачал головой Линев. – Вашей вины в этом нет. Раз агент оказался в такой ситуации, значит, связи между ним и руководством не было. Это уже не ваши проблемы.
– Ты ближе к теме можешь? – Антон ровным счетом ничего не понимал.
– Если мы оказались втянутыми в эту историю, предлагаю расследовать это дело с другой стороны.
– В смысле? – не понял Филиппов.
– В прямом, – оживился Данила. – Вы ведь выяснили настоящие имя и фамилию убитого боевика. Давайте инициировать расследование.
– Данила, – Антон ударил себя по коленям ладонями и встал. – Ты как будто с Луны свалился. Мне даже дико слышать от тебя такие предложения. Мы не следственные органы прокуратуры, МВД или ФСБ, а обыкновенный спецназ.
– Только ты забыл, что твоя группа работает по программе «Антитеррор», – прищурился Данила. – И полномочия ваши в этом случае расширены донельзя.
– А мне это надо? – расстроился Антон из-за наивности друга. – Больше будет толку, если ты инициируешь это у себя.
– Знаешь, что я тебе скажу, – Данила заговорил тише. – А если это совершенно не то, что мы предполагаем? Вдруг попытка внедрения как раз и есть часть хорошо спланированной операции по дискредитации ФСБ?
– Тебе и карты в руки, – Дрон переглянулся с Антоном. – Сам бог велел.
Данила посмотрел на него как на несмышленого ребенка:
– Обычно на такой уровень подставы способен очень большой начальник. Как ты думаешь, долго я проживу после того, как положу на стол шефу рапорт о своих предположениях?
– Не драматизируй ситуацию, – поморщился Филиппов. – В вашей системе подлецы редкость.
– Но если есть, то очень большие, – заметил Данила. – И знают, чем рискуют.
– Согласен, – кивнул Антон.
– Ну, так как? – Данила потер руки. – Согласны?
– В принципе в этом что-то есть, – взвешивая в голове все «за» и «против», медленно заговорил Антон. – Только за что цепляться?
– Родственники, друзья, сослуживцы… – стал перечислять Линев.
– Это ты уже загнул, – возмутился Антон. – Хочешь, чтобы мои офицеры занимались обычной оперативной работой?
– Основную ее часть я возьму на себя, – заторопился Данила. – Есть у меня пара надежных ребят; попрошу помочь, не вникая в подробности.
* * *Сначала Эдгарс ощутил себя невесомым облаком, растворенным в темноте без гравитации, звуков и ощущений. Потом это нечто стало сжиматься, приобретая вроде как знакомую форму, которая все сильнее пульсировала болью. Он вдруг понял, что лежит на чем-то твердом, а на лицо налеплена какая-то вязкая масса. Неожиданно его тряхнуло. Боль пронзила от головы до пяток. Эдгарс вскрикнул и открыл глаза. Первое мгновенье ему захотелось закричать, вскочить и побежать. Однако он тут же понял, что его на носилках втаскивают в карету «Скорой помощи».
«Господи, неужели прошло столько времени? – ужаснулся он, взяв себя в руки. – Влад ударил меня вечером, а уже светит солнце».
Эдгарс попытался приподнять голову, но чья-то рука властно легла на лоб и вернула его в исходное положение:
– Лежите.
Он вдруг вспомнил, что после визита Влада сам поднялся с пола. Потом пришла Настя… Потом… Что было потом? Попытка восстановить последующие события вызывала боль. Мозг отказывался работать. Он понимал лишь одно: рядом врачи, и ему помогут.
Второй раз он пришел в себя, когда машина резко затормозила. Послышалась отборная ругань.
– Опять застряли, – раздался над головой женский голос.
– Сделай ему магнезию, пока стоим, – распорядился мужчина. Он сидел где-то сбоку.
– Надо же, из-за какой-то железки так человека избить, – вздохнула женщина. – Помоги мне снять с него пиджак.
Эдгарс почувствовал, как ослабли ремни, которые фиксировали грудь. Под голову проскользнула рука. Его приподняли и стали стаскивать пиджак. Он попытался сесть полностью, но это движение тут же отдалось болью в ребрах. Эдгарс застонал.
– Тише! – зашептала над ухом женщина.
– Совсем народ от жары озверел, – заговорил мужчина. – Три выезда с начала дежурства, и два из них – на побои.
– То ли еще будет, – стягивая рукав, ответила женщина.
Баладис открыл глаза. Как выяснилось, левый у него так заплыл, что он им практически ничего не видел. Врач и медсестра быстро стянули пиджак, сняли рубашку, сделали в вену укол. Машина снова тронулась. Водитель не выключал сирены, однако никто не реагировал на нее, и он продолжал на чем свет стоит поносить погоду, тупорылых людей, блондинок за рулем, правительство и дорожных рабочих.
Эдгарс непроизвольно улыбнулся.
– Оживает, – констатировал врач.
– Куда меня везут? – собравшись с силами, спросил Баладис.
– В больницу, – лаконично ответила женщина.
– Я иностранный гражданин, – на всякий случай предупредил Эдгарс. – Необходимо известить мое руководство…
– Не беспокойтесь, – заверил врач. – Оно уже в курсе.
Эдгарса долго катали по коридору от кабинета к кабинету первого этажа приемного отделения. Здесь сделали снимок грудной клетки и головы, взяли на анализы кровь, более тщательно обработали и забинтовали раны. Официально ему никто ничего не говорил, но по обрывкам фраз осматривающих его врачей Баладис понял, что у него закрытая черепно-мозговая травма, перелом ребра, ушиб мягких тканей лица и перелом носа.
Эдгарс готов был завыть от досады. Что это? Рок? Или, как говорит его русский коллега по работе, – полоса неудач? А быть может, происки ФСБ? За такой короткий срок сразу столько событий… Причем все происходит в решающий момент.
