Андрей Воронин - Время вспомнить все
– Эй, не туда, – сказал Евгений Петрович, – наоборот, в другой стороне, – Тяжело на поле ориентироваться.
Они вдвоем, придерживая своих псов, которые сейчас не проявляли друг к другу ровным счетом никакого интереса, осмотрели место, на котором был найден труп. Собак держали на поводках.
– Странно как-то.., от дороги далеко, от кладбища тоже далековато. Место какое-то непонятное, на машине не подъедешь. На руках притащили? – рассуждал хозяин добермана. – Или прямо тут убили?
– Все может быть. Вот так, ходишь, ходишь, а рядом труп лежит. Представляете, и вы, и я каждый день тут гуляли?
– Да уж, и не говорите, – мужчина посмотрел на часы со светящимся циферблатом, давая понять Евгению Петровичу, что время прогулки окончено.
– Мы тоже пойдем. Герольд, не рвись, не рвись.
Но пес все-таки вырвался и скрылся за сугробами. А когда вынырнул вновь, в его пасти была короткая обгрызенная палка, та самая, которую вчера вечером Евгений Петрович зашвырнул неверной рукой в темноту.
– Молодчина, Герольд, свое нашел. Вот умный пес!
Я-то о ней и забыл.
Хозяин добермана посмотрел на своего четвероногого друга презрительно. Его доберман большим умом не отличался, но зато был очень бойкий и веселый, лаял на кого ни попадя. И на мужчину жильцы двора постоянно писали жалобы. Милиция же так же исправно его штрафовала.
Евгений Петрович взял палку и почувствовал себя не в своей тарелке. Палка в его сознании мгновенно связалась с трупом мужчины, и теперь белая отполированная древесина казалась ему берцовой костью, такой же большой и такой же тяжелой.
– Фу! – сказал он, обращаясь к Герольду.
Попытался руками сломать палку, но это ему не удалось, та трещала, но не ломалась. Герольд смотрел на действия хозяина, не понимая, чего тот добивается, чем палка, которую он притащил, ему не угодила.
– Больше чтобы ее не брал, – как учитель к ученику обратился Евгений Петрович к овчарке и зашвырнул палку в снег.
Герольд дернулся, но окрик хозяина остановил его.
– К ноге! Пойдем отсюда.
Пес важно двинулся рядом с хозяином. Впереди шел владелец добермана. Он спустил пса и тот помчался по тропинке с громким радостным лаем.
В неведении Евгений Петрович пребывал целую неделю. А затем, направляясь в ближайший гастроном за хлебом и кефиром, увидел на бетонном заборе, возведенном вокруг стройки, небольшое объявление с портретом мужчины. Снят тот был до пояса. Самым страшным на фотографии являлся шрам, тянущийся от подбородка к животу. Этот шрам был явно сделан патологоанатомом и небрежно зашит. Евгений Петрович всмотрелся в лицо мужчины с черной короткой бородой.
Объявление гласило, что такого-то числа неподалеку от Бабушкинского кладбища найден труп. Перечислялись особые приметы, из которых важной была лишь одна: на правой ноге отсутствовал мизинец.
– Был найден труп… – пробурчал Евгений Петрович, – а кто нашел его? Будто они сами находят их без чьей-либо помощи! Если бы не мой Герольд, лежал бы мужик в ямке, пока снег весь не сойдет.
Внимательно, как телевизионную программу, Евгений Петрович Кублицкий прочел все, что имелось в объявлении. И тут же понял, это именно тот мужчина, ведь было написано, что на ногах у того были ботинки с рифленой подошвой фирмы «Трейлер» и если кому-либо хоть что-нибудь известно, то следовало позвонить – и далее крупно, броско были напечатаны четыре телефонных номера.
«А что мне, собственно говоря, известно? Да ничего, хоть я с Герольдом и нашел его».
Уже в магазине, прохаживаясь между стеллажами с пестрыми упаковками, Евгений Петрович, хмурясь, продолжал рассуждать.
«Одет в шапку, в меховую куртку, свитер, черные брюки, белое белье, на руке часы „Ориент“. А документов при нем никаких. Странно… Вот если бы меня нашли, так у меня всегда при себе какая-нибудь бумажка: то счет за квартиру, то телефон, то удостоверение пенсионера, то пропуск в депо. В Москве теперь без документов не ходят, к тому же мужчина был… похож на лицо кавказской национальности. А таких останавливают в городе в первую очередь, ведь я видел это не раз. Я прохожу, так на меня внимания не обращают, даже если и выпил. А следом за мной брюнет С длинным носом, так его хватают, проверяют документы. Да, хорошо, что я не лицо кавказской национальности», – подумал о себе Евгений Петрович.
Объявление, прочтенное им, словно бы ставило точку. Естественно, самого главного Кублицкий не узнал, об этом в объявлении не писалось. Мужчина был задушен, и лишь после этого на затылке ножом ему вырезали крест. А также Евгений Петрович не знал, что такой труп, который обнаружил Герольд неподалеку от Бабушкинского кладбища, в Москве уже не первый, а четвертый. Два из них найдены неподалеку. Те мужчины тоже вначале были задушены, а затем на затылках у них вырезали кресты. Один труп был найден на берегу реки Лось, заткнутый в железобетонную трубу.
А второй – неподалеку от железной дороги – лежал в кювете, забросанный ветками.
Все убитые – сильные мужчины в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Было непонятно, почему они не сопротивлялись, на телах ни ссадин, ни синяков обнаружено не было. Также ничего подозрительного не обнаружили в крови: ни алкоголя, ни каких-либо других наркотических веществ. То, что все четыре убийства по стилю связаны между собой, было очевидно. То ли убивал один человек, то ли действовала какая-то секта, но на ритуальные убийства не походило. Поэтому работники правоохранительных органов для удобства дали убийце кличку Удав. Ведь все четверо были задушены, а для того чтобы задушить здорового мужчину, нужна невероятная сила. Да еще так, чтобы он не дернулся.
Только удав пользуется таким приемом.
Убийца в своем роде был уникален. Обычно маньяки охотятся или на женщин, или на девочек, или на детей, стариков, старух, а этот же словно специально выбирал в жертвы сильных мужчин. Личности троих удалось установить. Один из убитых, найденный в железобетонной трубе, был таксистом, прошел службу в десантных войсках, весил девяносто килограммов. В таксопарке даже не могли поверить, что кто-то мог с ним совладать. Ведь Василий Ильин мог легко, даже не прибегая к помощи монтировки, разобраться с тремя пьяными пассажирами. А тут задушили голыми руками.
Второй, оказавшийся на насыпи, оказался спортсменом, учителем физкультуры в школе, он тоже был мужчиной сильным и здоровым. Никаких врагов у него не наблюдалось, денег больших не водилось, ни в каких сектах не состоял и даже не интересовался религией, был абсолютно далек от всего этакого. А вот третий убитый – Игорь Валькинович, тридцати лет от роду, был для следственных органов человеком довольно-таки интересным. В свое время он отсидел три года за грабеж и был выпущен, попав под амнистию.
Он занимался всем понемногу и даже рэкетом, в его друзьях и знакомых числились лица с криминальным прошлым. Вот его-то и нашли первым. Даже золотую цепь и дорогие часы убийца с него не снял, как не забрал та, пистолет, хотя нашел его – пистолет лежал прямо на теле, забросанном ветками.
У всех троих на затылке были кресты, сделанные одним и тем же ножом. Что выражали эти кресты" следователи не могли понять, ни с чем подобным никто из них раньше не сталкивался и ни в каких сводках и архивах описания подобных убийств не находились.
– Удав он и есть Удав, – горько шутили следователи, – задушит и крестик поставит. И ничего ему, гаду, не надо, ни кошельки не забирает, ни золото с тела не снимает. Лишь документы заберет и все, словно для коллекции. Коллекционер долбаный! Зачем ему документы? Ведь рискует.
Обращались работники следственных органов и к психиатрам. Те внимательно выслушивали, но ничего вразумительного, что могло бы дать хоть какую-то подсказку и вывести на след убийцы, предложить не могли. Возможно, все эти дела и заглохли бы, случись они по одиночке. Но трупы появлялись с завидной регулярностью, так что было принято решение сформировать не одну группу, а две и разрабатывать самые разнообразные версии. Если бы были свидетели, то дело пошло бы быстрее и убийцу удалось бы задержать и обезвредить. А так даже не знали, как он выглядит.
Естественно, предполагали, что убийца невероятно силен, а значит, крепко сложен, можно сказать, мужчина видный. Но таких видных пруд пруди, подростки качаются в подвалах, поднимают железо, растягивают пружины, вырастают, превращаясь в здоровенных лбов. Таких пол-Москвы. Но каковы мотивы убийства, что означает крест, и почему убийца душит и только потом вырезает крест, было неясно.
По логике выходило, что проще вначале убить, застрелив или зарезав, или хотя бы ударив по голове, а уж после поставить на затылке отметку. А так это походило на ритуал, странный, жуткий, непонятный. Какой веры убийца, почему вырезает кресты, а не звезды, не треугольники и не стрелы? Может быть, во всем этом есть какая-нибудь христианская закваска или сатанинская?
