Владимир Колычев - Брат, держи удар!
— А некий Харлам позарился на эти деньги. Сначала через некоего Юраса пытался на тебя давить. Потом сам за тебя взялся, так?
— Я понимаю, вы мне не верите. У вас заявление этого Харлама. И ему вы верите больше, чем мне…
— Да нет, ошибаешься, сынок… Мы-то как раз тебе больше верим. Не потому, что ты такой хороший. А потому, что уж больно хорошо гражданина Харламова знаем. Сволочь редкостная. Уличный «отморозок». Житья от него нет… Но заявление мы обязаны рассмотреть. Харламов, конечно, подонок. Но при всем при том гражданин России, на которого распространяется действие Конституции. И мы обязаны ему верить…
— Да не брал я эти двести долларов!
— Но в квартире-то был?
— Был.
— Не отрицаешь?
— Не отрицаю.
— И говоришь, что двести долларов — для тебя не такие уж и большие деньги?
— Ну, по крайней мере, я бы не стал рисковать из-за них… Я вообще никогда в жизни ничего не украл…
— Да мы верим тебе, — подмигнул ему молодой опер. — Знаем, что подонки в Чечне не воюют… Но деньги придется вернуть. Двести долларов, Харламову…
— Но я же говорю, что не брал…
— А кто говорит, что брал? Ты просто верни их. И все…
— И вы меня отпустите?..
— Конечно!
Оба опера располагали к себе. Спокойные, рассудительные, добродушные. И они готовы отпустить его. Если он вернет Харламу двести долларов.
— Но у меня при себе нет денег… Все забрали…
— Вот, здесь все твои деньги… — опер постарше открыл ящик своего стола, показал бумажник. — Все в целости и сохранности. Можешь проверить.
— Да ну что вы, я вам верю…
Он верил им. Хорошие мужики, таким не то что деньги, себя доверить можно.
Валера взял бумажник. В одном отсеке у него хранились двадцати- и пятидесятидолларовые купюры. Он отсчитал двести баксов и протянул их оперу.
Тот добродушно улыбнулся, взял деньги, спрятал их в стол.
— Ну вот и все! — весело подмигнул он Валере. — Инцидент исчерпан. Можете идти домой, господин продюсер.
— Как? Я могу вот так просто уйти?..
— Конечно!.. Валера поднялся.
— Ах да, — будто вспомнил молодой опер. — Небольшая формальность… Вот здесь, пожалуйста, распишитесь…
Он пододвинул к Валере бланк какого-то документа. И ручку.
Валера взял ручку, приготовился писать. Даже не посмотрел, что за документ ему подсунули. Так спешил поскорее убраться из этого неуютного места.
Он уже начал писать под диктовку опера, когда распахнулась дверь. И в кабинет вошли двое.
— Привет, мужики! — послышался знакомый голос.
Валера оторвался от бумаги. И глянул на вошедших. Так и есть, это майор Светлов и майор Вершинин, неутомимые борцы с организованной преступностью. Оба опера поднялись им навстречу, протянули руки для пожатия. Видимо, они не просто знали рубоповцев, но и крепко уважали. Ничего удивительного: Светлов и Вершинин — настоящие, не кабинетные менты. И на службе не первый десяток лет.
— Авдеич, мы за этим охламоном, — показал Светлов на Валеру.
Оба этих мента покровительствовали Никите. А после недавних событий и Валера с ними немного сдружился. И Лелька их знает… Стоп, а не Лелька ли позвонила им?..
— Здравствуйте, Игорь Павлович, здравствуйте, Лев Семенович! — бодро поприветствовал их Валера. И так же бодро сообщил: — А меня уже выпускают…
Только почему-то ни молодой опер, ни тот, который в годах, не торопились подтверждать правоту его слов. И оба почему-то смутились.
— Выпускают? — подозрительно глянул на них Вершинин. — А ну-ка, что за бумага у тебя там?..
Он взял документ, который Валера уже почти подписал. Вчитался в строки.
— Выпускают, значит, — усмехнулся. — Ты хоть знаешь, что это такое?.. Садовая твоя голова, это ж протокол допроса. И ты во всем признаешься…
— Авдеич, ну ты даешь! — хмыкнул Светлов. — Пацана, как последнего лоха, развел…
— Старого мента голова кормит, — вздохнул тот. — Сам знаешь, Игорь, с нас же за раскрываемость спрашивают.
— Да знаю… Но парня отпустить надо. Я за него ручаюсь.
— Тут всего двести баксов каких-то, — вмешался Вершинин. — Даже под стражу брать не обязательно.
— Ну так, если начальник разрешит…
— С начальником мы договоримся.
— Договоритесь — забирайте, мне-то что…
Уже через час Валера сидел на заднем сиденье «Ауди» Светлова. Вершинин восседал на переднем.
— Значит, говоришь, к деньгам Никиты козлы эти подбираются? — спросил он.
— Точно… А как вы меня нашли?..
— Подруга твоя запомнила номера машины, на которой тебя увезли. Нам позвонила. Попросила содействия. Номер отдела мы вычислили. И за тобой. Вовремя подоспели. Ты уже голову в петлю сунул…
— Авдеич — он такой, хитрый лис и битый волк в одном лице, — кивнул Светлов. — Скажи спасибо, что мы с этим отделением дружим, иначе бы тебе такого вставили…
— Но дело твое не закрыто, — сказал Вершинин. — Если с козлами теми не разберемся, мозги тебе парить будут…. А с ними мы разберемся. Харлама этого за жабры возьмем. Прямо сейчас…
Адрес Харлама они взяли в отделении. Поэтому не спрашивали у Валеры, как и куда ехать.
— В курсе, в какую историю Никита влип? — спросил Светлов.
— Слышал. По телику передали… А потом за мной пришли… А как у Никиты дела?
— Плохо… Его в убийстве обвиняют. Уже Генпрокуратура его дело в производство взяла. Очень серьезно все. Ствол с отпечатками его пальцев, отсутствие алиби, косвенные улики. Крепко он попал. Это с тобой все просто, а с ним у нас проблемы…
— Но мы стараемся, — добавил Вершинин. — Сделаем все, что в наших силах… Только против наших сил — еще большая сила. Со всех сторон Никиту обложили, не прорвешься… Но тебя мы выручим, не сомневайся. А пока едем, ты нам всю эту историю по полочкам разложи…
Валера рассказал и про Леру, и про ее брата. Не скрыл, что Юраса с третьего этажа сбросил. Только про измену Лельки ни слова. Это его личное горе.
Машина въехала во двор дома, где жил Харлам.
— Ты, Валер, оставайся здесь, — сказал Светлов. — А мы к этому придурку сходим…
— Точно, придурок, — ухмыльнулся Вершинин. — Полный дебил, ни одной извилины в голове… Нашел, урод, с кем тягаться…
Все правильно. Харлам должен был хотя бы примерно знать, какая сила за плечами Никиты Брата. Так нет, дернулся против него. И автоматически попал под пресс. Светлов и Вершинин — тому подтверждение. Сейчас они его за жабры возьмут, быстро мозг вправят.
Из машины выходить никому не пришлось. Светлов уже открыл дверцу, когда из подъезда вышел сам Харлам. Бритоголовый мордоворот в длиннополой кожаной куртке. С ним тот сосед Валеры по «аквариуму». Сникин его фамилия.
— Это они, — показал на них Валера.
— Ну и уроды, — высказал свое мнение Вершинин. — Если честно, я на них уже смотреть не могу. До тошноты надоели…
— Хочешь не хочешь, а надо, — пожал плечами Светлов.
— Будем брать?
— Не сейчас… Кажется, эти голубчики куда-то очень спешат…
Харлам и его спутник прошли через весь двор. И сели в древний «БМВ» с помятым крылом.
— Давай глянем, куда это они лыжи навострили…
«БМВ» с ревом тронулся с места. За ним потянулись черные клубы дыма.
— Сами убогие, и тачка у них полное убожество, — хмыкнул Вершинин.
Далеко машина не уехала. Свернула в какой-то гаражный кооператив. И Светлов туда же свое авто направил.
«БМВ» остановился в дальнем тупике гаражно-кооперативного лабиринта. Пришлось и Светлову остановить свою машину.
Парни из «БМВ» почуяли неладное. Один из машины выполз, второй. Медленно направились к «Ауди». На лицах настороженность, в глазах подозрение, руки в карманах — а вдруг там стволы? Валера почувствовал себя неуютно. Но страха не было.
— Похоже, мы засветились, — сказал Светлов.
И первым выбрался из машины. За ним поспешил Вершинин, на ходу доставая служебное удостоверение.
— Главное управление по борьбе с организованной преступностью!.. — только и успел выкрикнуть он.
Этого хватило, чтобы парни бросились бежать. Пути назад у них не было — за спиной тупик. Оставалось одно — идти на прорыв.
Харламу прорваться не удалось. Светлов ловко подставил ему подножку. Вершинин навалился на него. Вырубил его, заломил руки за спину, защелкнул на них наручники.
Валера тоже не зевал. Вылетел из машины и вдогонку за Сникиным. Нагнал его, толчком в спину сбил с ног. Навалился на него, взял руку на прием.
— Сука!!! — зло шипел парень. — Отпусти, падла, или тебе не жить!.. Ты слышишь меня, я тебя урою!.. А-а, падла!.. А-а-а!..
Валера сделал ему очень больно. Пусть лучше орет, чем сотрясает воздух пустыми угрозами. Можно было его вырубить, но тогда тащить за собой. Пусть своим ходом идет к Харламу.
