Владимир Колычев - Брат, держи удар!
Он представил, как сейчас подойдет к ней, мягко повалит на ковер и… Валера дал волю самым смелым фантазиям. В паху загудела мартеновская печь, в плавках пошла плавка…
— Ой, кажется, у меня нет этой кассеты… Ах да, я у Юраса ее оставила…
— Ты и ему показывала, как умеешь танцевать?
— Да. Он очень этого хотел.
Знает Валера, чего хотел этот урод. Жаль, башку ему тогда не свернул.
— Что же мне теперь делать? — тяжко вздохнула Лера. И с надеждой посмотрела на него. И просительно: — Может, вживую?..
И козлу Юрасу она тоже вживую танцевала… Да только какая разница, как и перед кем она вытанцовывала? Он хотел Леру. Он очень ее хотел. И она хочет. Танцевать перед ним хочет. Пока только танцевать…
— Да, если можно…
— Не можно, а нужно…
Она потушила в комнате свет, зажгла бра. Включила музыку. И с блуждающей улыбкой на лице начала покачивать бедрами. Мягкая музыка, плавные телодвижения.
Техника танца на уровне… А с какой легкостью она вылезла из сарафанчика. И лифчик будто сам по себе отлетел в сторону…
Дальше все происходило, как в каком-то эротическом сне. В какой-то момент Лера оказалась у него на коленях, обхватила ручками его шею, затяжным поцелуем впилась в его губы. Трусиков на ней уже не было…
* * *— Ну что, тебе понравилось, как я танцевала? — спросила Лера.
На улице осень. Промозгло. Но в квартире уютно. Да и тела их после часовой тряски хорошо прогрелись. Она лежала в постели, не укрываясь. Не стеснялась своей наготы. Девочке без комплексов.
Они занимались сексом всю ночь. Лера показала класс — выжала из него все соки Сама уcтала, его замотала. Они заснули только под утро. А когда проснулись, снова в бой. А почему нет, дело-то хорошее…
Но всему хорошему приходит конец. Пора закругляться. Через пару часов брат Леры должен вернуться. Встреча с ним в планы Валеры не входила.
— Понравилось, — одеваясь, кивнул он.
— Ты берешь меня в свою группу?.
— Пока не знаю… Если что, позвоню.
— А может, при встрече скажешь?.. Или ты не хочешь больше со мной встречаться?
— Да хочу…
Если честно, он и сам не знал, хочет ли он повторения пройденного или нет…
— Ты позвонишь?
— Само собой…
Она проводила его до двери. На прощание Валера чмокнул ее в щечку.
Он выходил из подъезда, когда на пути ему попался парень атлетического сложения. Квадратная репа, челюсти что жернова на мельнице, взгляд колючий.
Мордоворот недобро ухмыльнулся, стрельнул в него взглядом. И нехотя посторонился — чтобы избежать столкновения. Он хоть и здоровяк, но и Валера не пальцем деланный. У самого внушительная комплекция. И кулаками он махать умеет — будь здоров.
2Валера вернулся домой к обеду. И нарвался на холодный, осуждающий взгляд Лельки.
В квартире идеальный порядок, запахи из кухни обалденные. Смотри, мол, какая я хозяйка — написано в глазах. Только на языке не те слова.
— Нагулялся, кобель? — не очень вежливо спросила она.
— Еще только начал…
— Трахнул свою сучку?
— Один — один, ничья. Пока ничья…
— Значит, трахнул?
— Это мои личные проблемы…
— Это твое личное горе!
— Кто бы говорил…
Валера прошел в гостиную, сел в кресло, расслабился. Взял пульт управления, включил телевизор. Ему вовсе не хотелось его смотреть, просто надо было голос Лельки заглушить.
Но его внимание привлекло имя Никиты Брата — из уст телекомментатора прозвучало.
— Вчера вечером был взят под стражу известный предприниматель Никита Брат…
И Лелька уже слушала. Перевела недоуменный взгляд с экрана на Валеру.
— Ты что-нибудь понял? — спросила она.
Они вмиг забыли о своих распрях. Но без грубости Валера обойтись не смог.
— Да помолчи ты! — цыкнул на нее.
Пусть не мешает слушать. Два раза одно и то же для них повторять никто не будет.
— …Новости, как говорится, из первых рук, — продолжал вещать комментатор. — Не далее как сегодня утром городская прокуратура выдвинула против Никиты Брата серьезное обвинение. Он обвиняется в убийстве Тамары Зайцевой…
Валера не мог в это поверить. Лелька хватала ртом воздух — так разволновалась. И уши у нее шевелятся, в режим радара переведены — боится пропустить хоть слово.
— У прокуратуры имеются серьезные основания для подобного обвинения. Про доказательства его вины говорить не буду — есть такое понятие, как тайна следствия. Вчера вечером господин Брат был доставлен на Петровку, 38, где был помещен в камеру изолятора временного содержания. Следователь, в чьем производстве находится дело, утверждает, что сокамерники приняли Никиту Брата в штыки. Из-за возникших недоразумений вспыхнула драка. Господин Брит был избит. В настоящее время он находится в одиночной камере, ему оказана необходимая медицинским помощь… Мы просим прокомментировать ситуацию адвоката господина Брата…
На экране появился разгневанный адвокат. Лицо в красных пятнах, глаза навыкате, губы трясутся.
— Это безобразие! Это произвол! — сотрясал он воздух. — Если в ближайшее время моего подопечного не освободят из-под стражи, я буду вынужден обратиться в Комиссию ООН по защите прав человека!.. У меня есть все основания предполагать, что моего подопечного господина Брата жестоко избивали во время допроса. Но он не признал свою вину даже под пытками. Потому что он невиновен! Дело против него сфальсифицировано — это однозначно, никаких сомнений в этом нет и быть не может. Я не берусь сказать, кому выгодно вывести господина Брата из большого бизнеса, изолировать его от общества. Но я догадываюсь, кому это может быть выгодно. В настоящее время идет грандиозный передел собственности и сфер влияния в масштабе всей страны. Не так давно мы с вами стали свидетелями беспрецедентной уголовной травли небезызвестного господина Гусинского. Сейчас же примерно подобная история повторяется с господином Братом. Кому-то в правительственных кругах выгодно вывести его из игры…
Речь адвоката оборвала рекламная заставка. «Сникерсы», памперсы, крылатые прокладки в крутом пике…
Все это время Валера и Лелька молчали. Растерянно смотрели в телевизор.
Реклама закончилась. Но тема Никиты Брата была уже закрыта. Передача шла о другом.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила наконец Лелька.
— Я в трансе… Никиту обвиняют в убийстве. Это очень серьезно.
— Он убил Тамару. Ты понимаешь, он убил нашу Тамарку…
— Ты веришь в это?
— Нет!
— Я тоже.
— Наверное, дело и вправду сфальсифицировано.
— Не надо забывать, в какой стране мы живем. — Это уж точно, у нас ничему нельзя удивляться…
— Думаешь, он выпутается?
— Не знаю… И что нам без Никиты делать, тоже не знаю…
Без Никиты может закрыться источник финансирования. Но сейчас Валеру это волновало меньше всего.
— Ничего, мы уж как-нибудь выкрутимся. А вот как ему помочь?..
— Ничем мы помочь не сможем… Если, конечно, будем порознь…
— О чем ты?
— Да все о том же…
Лелька подошла к нему, запустила руку ему в волосы, села на колени.
— Нельзя нам быть в ссоре…
— Нельзя, — кивнул он.
— Значит, мир?
— Мир…
Лелька изменила ему. Он изменил ей, отомстил. Получается, они квиты. Не совсем, конечно, квиты. Осадок у него в душе останется навсегда. Но не могут они расстаться. Они как те два разнополюсных дурака, которых тянет друг к другу, несмотря ни на что.
— Ты больше не будешь встречаться с этой сучкой?..
— Она не сучка. Но все равно я уже забыл…
Лелька добралась до пуговицы на его штанах. Затем вжикнула «молния».
Но финал этого действия был неожиданным для них обоих.
Валера начал ее раздевать. И тут звонок в дверь, длинный, настойчивый.
— А вдруг это весть от Никиты? — встрепенулся он. И пошел открывать дверь.
На лестничной площадке стоял человек в милицейской форме. Старший лейтенант.
— Откройте! Я ваш участковый. Проверка паспортного режима…
Валера послушно открыл дверь. И тут же в квартиру томились два крепыша в бронежилетах и с автоматами. Не давая ему опомниться, они поставили его лицом к стене, заломили руки за спину. На запястьях замкнулись холодные стальные браслеты.
Участковый так и остался стоять на лестничной площадке.
— Что происходит? — послышался истерический Лелькин вопль. — Это безобразие! Это произвол! Я буду жаловаться в Комиссию ООН…
Ну в точности, как адвокат Никиты.
— Жалуйтесь, — зевнул участковый. — Мне-то что… Мне приказали, я задержал…
— А что я такого сделал? — пришел в себя Валера.
— В отделе узнаешь…
Его вывели из дому, бросили в зарешеченный отсек ментовского «бобика». Отдел милиции был недалеко. Но, возможно, его везли в другой отдел. Или даже на Петровку, 38. Уж больно долго находились они в пути.
