Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть

—    Господин, — осторожно окликнул птичник. — Настой­чиво звонят по телефону. Настойчиво желают с вами разго­варивать.

-Кто?

—  Женщина. Говорит, что вы познакомились в Бангкоке.

Говорит, что вы великодушно разрешили ей прибегнуть к протекции. Говорит, ее зовут Типпарат Кантамала...

Птичнику не давался обыкновенный язык. Мир его слов и мыслей ограничивался жаргоном петушиных боев. А дру­гих слуг, когда на вилле появлялся хозяин, отпускали. Майкл Цзо личное хранил в глубокой тайне — ведь слабости чело­века и делают его слабым.

Майкл посмотрел в глубину сада. За россыпью красных и желтых цветов на деревьях Будды отблескивали лакиро­ванные колонны Павильона безумств, где обретались обыч­но недолгие гостьи. Бумажные пресные цветы без аромата...

—   Неси аппарат.

Миндалевидные глаза с уголками, подтянутыми к вис­кам. Густые волосы на угловатых плечах. Плавный вынос руки вперед и вбок на ходу, пружинящая походка в туфлях без каблуков. Длинная шея с серебряной гривной и висящим на ней изображением танцовщицы-апсары... Шелковые платья по фасонам национальных мотивов в зале, где царили западные и японские коллекции. Взрыв интереса, донес­шийся до двора, сомнения прессы, только подхлестываю­щие любопытство... Настоящий цветок, обольстительная и талантливая бесовка. Нуждалась в средствах для открытия собственного дела в Чиенгмае, на севере, чтобы с этого плац­дарма завоевывать столицу своими моделями из тайского шелка.

В Чиенгмае у нее имелась договоренность на показ плать­ев в «Шип-кафе» в сопровождении джазовой группы. Всего- то. Нужны реклама, мастерская, швеи, оборудование, мате­риалы... Настоящий цветок, без всяких средств. Значит, не обзавелась покровителем. Или, скорее всего, порвала с ним. Или он с ней. Майкл при знакомстве в демонстрационном зале в Бангкоке намекнул, что в состоянии оказать сильную поддержку. Цветок не очень-то распустил лепестки. Усили­вая напор, расчувствовавшись и воспылав, Майкл попросил принять на первых порах как знак «дружеского участия» и в виде «первого взноса в предприятие» свой автобусный билет на Чиенгмай — деньги не осмелился предлагать, наказал Абдуллаху проводить на вокзал и, таким образом, всучил все-таки карточку с телефоном на виллу Черного Дракона...

Настоящий цветок. Обольстительная и талантливая бе­совка. Стоит многого. Настоящий цветок устроил бы его. Настоящий цветок? Иначе почему поступил так, как не по­ступал уже несколько лет — дал телефон на виллу Черного Дракона?

—             Добрый, добрый день, мисс Типпарат! — сказал Цзо по-английски в трубку, чувствуя, что разволновался, будто упругое и сильное тельце любимой птицы снова между ла­донями. — Очень и очень вам благодарен, что решились по­звонить... Хо-хо...

Потянулся к бутылке «Мекхонга». Четвертый стакан до четырех дня. Возможно, следовало воздержаться. Налил на три пальца. Даже не полстакана. И пока делал это, а птичник по знаку опускал в виски кусочки льда, мягкий голос, гово­ривший тоже по-английски, звучал в трубке:

—  Мистер Цзо, я бы хотела надеяться на обещанную лю­безную помощь. Могли бы мы посоветоваться относительно первого комплекта моих платьев? Хотелось бы представить в «Шип-кафе» тайские мотивы, потом, возможно, что-ни- будь из проклевывающегося в Гонконге, ну и для европейцев придется показать интересное... Скажем, стиль тайского кан­три...

Он радовался бы чуть больше, не будь в тоне легкого кокетства. Независимой она казалась привлекательней. Оп­лаченный автобус и начавшиеся в Чиенгмае материальные заботы пригибали?

—   Разумеется, дорогая мисс Типпарат, разумеется

—   Это возможно сегодня?

—   И даже в самом «Шип-кафе». Я позвоню лично, заре­зервирую лучший столик. Пусть все увидят... Возможно, сра­зу вечером и попробуете показу

—   Нужно обсудить с музыкантами...

—   В «Шип-кафе»? Скажем, около десяти вечера?

Она помолчала. Так тихо, будто трубку прикрыла ла­донью. Сказала с ноткой настойчивости:

—    Пожалуйста, нет. Вы могли бы меня подобрать около восьми возле «Джимкхан-клуба»? Это такой бар напротив электростанции, в заречье... Можно выехать по мосту Манг- рай.

—   Подобрать?

—    Ну, да. Так говорят. То есть подъехать за мной на ма­шине...

—   Я подъеду, мисс Типпарат. Я подберу... Хо-хо-хо... вас!

—   Большое спасибо, мистер Цзо.

—   Ну, что вы...

В трубке попискивали сигналы отбоя.

Самый плохой советчик — хорошее настроение. Тем бо­лее, если остаются нерешенные дела.

Итак: убили Красного или нет? Скорее, да. Узнать, как произошло. Надо думать, дело завершили до вмешательства агентов центрального управления, которому комиссар Чиенгмайского управления обязан сообщить об обнаружении опасного рецидивиста, прибывшего из Бангкока. Из Бангко­ка, вне сомнения, комиссару посоветовали не затягивать преследование. А толстый соня, получив телекс от агента, опознавшего преступника в автобусе, ухитрился потерять след, когда тот прибыл на Чиенгмайскую конечную. Гово­рит, что улицы забиты войсками, рейнджерами, скаутами и мотоциклистами. Давка и толкотня, говорит, сбили с толку его людей... Много ли стоят после этого его люди? Цзо и сам видел давку на вокзале.

И тут тревога охватила его. Выходит, Красный, он же Йот, он же Палавек, сел в автобус, в котором должен был бы находиться и он, Цзо, не уступи билета обольстительной бесовке по чистой случайности. Совпадение? А если...

Какой-то лейтенант Рикки Пхромчана с помощником вылетели в Чиенгмай «педальным самолетом» — винтовой этажеркой, совершающей четыре дневных рейса с десятком пассажиров из Бангкока. Пхромчана, Пхромчана... Цзо со­брал складки на лбу. Имя ничего не говорило.

Час назад комиссар сообщил, что поступил сигнал транс­портной полиции: в автобусе Бангкок — Чиенгмай «насле­дил» опасный рецидивист, судя по реакции приметившего его кондуктора на портрет-фоторобот, некий Йот, разыски­ваемый по обвинению в грабеже ювелирного магазина и убийстве двух человек. Определенно известно, что бандит провел ночь в автобусе, на остановках не выходил, а на конеч­ной словно растворился. Возможно, с помощью сообщни­ков. В этом деле он, Цзо, пользуясь, поговоркой Самого старшего брата, истекает временем как кровью.

—   Прикончите его сразу, как обнаружите, — сказал тогда комиссару Майкл Цзо. — Чем раньше, тем лучше. Если это не сделаете вы, сделают ребята, которые гонятся за бандитом от Бангкока. Уж они-то наградные не упустят... Все!

Звонки от комиссара не повторялись. Возможно, потому, что номер оказался какое-то время занятым этой обольсти­тельной Типпарат Кантамала.

—   Да, я слушаю, — ответил простуженным голосом ко­миссар, когда Цзо набрал номер его прямого аппарата в полицейском управлении на набережной Пинг.

—   Здесь Цзо, майор.

Комиссар поднял глаза на сидящего напротив, через стол, лейтенанта Рикки Пхромчана. Надетый поверх застиранной тенниски вытянутый пуловер поблескивал на нем в лучах льющегося в окна солнца. Лейтенант был либо скрягой, либо обремененным семьей. Искусственное волокно ее вязалось с повышенной недавно полиции зарплатой. Отбрасывая тень, к алюминиевой раме прислонился сержант Чудоч.

—    Слушаю, дорогая, — сказал комиссар. — Извини, гор­ло продолжает болеть.

—   У тебя посторонние?

—   Да, дорогая. Срочно... из столицы.

—   Как дела с грабителем, прикатившим на автобусе?

—   Нет... сейчас не могу. Позвони позже.

—   Его прикончили? Да или нет?

—    Нет, — сказал комиссар и повесил трубку.

—   Ну? — сказал Рикки Пхромчана.

Не очень-то они вежливы, господа из центра. Тут свои, да, свои собственные порядки. В этом городе не торопятся.

Комиссар, раскурив сигарету, отдававшую свинцом в простуженном горле, двинул по столу на себя алюминиевое корытце. Посыльный бросал туда копии поступавших в под­разделения донесений. Бандит, похоже, умудрился досадить сразу и полиции, и «Союзу цветов дракона». Редкий случай совпадения интересов. Деньги и выгоды извлекаются обыч­но из несовпадений. Новый опыт в этой жизни?