Кен Фоллетт - На крыльях орла
Это было именно то заключение, к которому Перо пришел самостоятельно. Собственно говоря, ему не требовалось слышать от нее, что делать. Без нее сын останется тем же самым человеком и будет делать те же самые вещи. Он просто будет тосковать по ней, вот и все. Он будет действительно страшно тосковать по ней.
Но Перо не был склонен предаваться размышлениям. Сегодня он был не в состоянии сделать для нее хоть что-нибудь. Два года назад, когда с матерью случился удар, сын в воскресный полдень перевернул вверх дном весь Даллас, чтобы найти лучшего нейрохирурга города и привезти его в больницу. Он реагировал на кризис действием. Но если ничего нельзя было поделать, Перо мог выбросить эту проблему из головы, похоронив дурные новости и перейдя к следующей задаче. Сын не будет теперь портить свой семейный отдых, расхаживая с траурным выражением лица. Он будет участвовать в развлечениях и играх и наслаждаться обществом своей жены и детей.
Его мысли прервал телефонный звонок, и он отправился на кухню, чтобы снять трубку.
– Росс Перо слушает, – промолвил он.
– Росс, это Билл Гейден.
– Привет, Билл. – Гейден принадлежал к числу ветеранов «ЭДС», ибо пришел в компанию в 1967 году. В некоторых отношениях он представлял собой типичного хозяйственника. Гейден был общительным мужчиной, этакий всеобщий друг и приятель. Ему нравились шутка, выпивка, хорошая сигара и партия в покер. Он обладал прямо-таки колдовскими способностями в области финансов, проявляя чрезвычайную ловкость в закупках, слияниях компаний и сделках, на основании чего Перо назначил его президентом «ЭДС Уорлд». Чувство юмора Гейдена было неистребимым – он ухитрялся находить что-то потешное даже в самых серьезных ситуациях, – но теперь голос его звучал мрачно.
– Росс, у нас проблема.
В «ЭДС» это выражение было расхожим. У нас проблема. Это означало дурные известия.
Гейден продолжил:
– Это насчет Пола и Билла.
Перо моментально понял, о чем идет речь. Уже та манера, в которой двум его руководящим работникам в Иране был прегражден путь для выезда из страны, выглядела в высшей степени зловещей, и эта история не выходила у него из головы, даже на фоне отхода его матери в мир иной.
– Но предполагалось, что сегодня им разрешат уехать.
– Их арестовали.
Гнев начался с образования небольшого твердого узелка в нижней части живота Перо.
– Послушай, Билл, меня заверили, что им позволят покинуть Иран, как только это собеседование закончится. Я хочу знать, как это произошло.
– Их просто бросили в тюрьму.
– С какими обвинениями?
– Они не указали обвинения.
– По какому закону их отправили в заключение?
– Они не сообщили.
– Что мы делаем, чтобы вызволить их?
– Росс, они установили залог в девяносто миллионов туманов, это – двенадцать миллионов семьсот пятьдесят тысяч долларов.
– Двенадцать миллионов?
– Точно.
– Как же, черт побери, это случилось?
– Росс, я полчаса разговаривал по телефону с Ллойдом Бриггсом, пытаясь понять это, но дело-то в том, что для Ллойда это тоже непостижимо.
Перо замолчал. Предполагалось, что сотрудники «ЭДС» должны давать ему ответы, а не задавать вопросы. Гейден был не настолько глуп, чтобы позвонить, не осведомившись предварительно обо всем в мельчайших подробностях. Перо не собирался именно сейчас выуживать из него что-то еще. Гейден просто не владел информацией.
– Вызови в офис Тома Люса, – приказал Перо. – Позвони в Госдеп в Вашингтоне. Эта история – вопрос первостепенной важности по сравнению со всем остальным. Я не хочу, чтобы они оставались еще хоть минуту в этой проклятой тюрьме!
* * *Марго навострила ушки, как только услышала произнесенное слово «проклятая»: для мужа было чрезвычайно необычно употреблять крепкие выражения, в особенности в присутствии детей. Он вернулся из кухни с застывшим лицом. Его глаза голубизной напоминали арктические воды и излучали такой же холод. Ей был знаком этот взгляд. Это был не просто гнев: муж не принадлежал к числу людей, напрасно расходовавших свою энергию на проявление дурного нрава. Этот взгляд излучал несгибаемую целеустремленность. Он означал, что Росс решил сделать нечто и свернет горы, чтобы добиться этого. Марго увидела эту целеустремленность, эту силу, когда впервые встретила его в Военно-морской академии в Аннаполисе… неужели это случилось двадцать пять лет назад? Это было то качество, которое выделяло его из толпы, отличало его от человеческой массы. О, Росс обладал и другими качествами – он был сообразителен, весел, мог приманить птицу слететь к нему с дерева на руки, – но то, что делало его исключительным, была его сила воли. Когда у него появлялся этот взгляд, вы не могли остановить его точно так же, как нельзя остановить железнодорожный состав, катящийся по наклонной с горы.
– Иранцы засадили Пола и Билла в тюрьму, – сообщил он.
Мысли Марго тотчас же переключились на их жен. Она была знакома с обеими уже много лет. Рути Чьяппароне была невысокой безмятежной улыбающейся молодой женщиной с копной светлых волос. Она выглядела легкоранимым существом, пробуждавшим у мужчин желание защитить ее. Рути определенно примет все это близко к сердцу. Эмили Гейлорд была более стойкой, по крайней мере с виду. Худощавая блондинка Эмили излучала жизнерадостность и энергию, она бы наверняка захотела сесть в самолет и отправиться вызволять Билла из тюрьмы. Разница между двумя этими женщинами проявлялась и в их одежде: Рути выбирала мягкие ткани и нежные очертания; Эмили предпочитала шикарный стиль и яркие краски. Эмили было присуще скрывать свои страдания.
– Я возвращаюсь в Даллас, – заявил Росс.
– На улице буран, – предупредила его Марго, глядя на снежные хлопья, вихрями несущиеся по склону горы. Она знала, что тратит слова впустую: ни снег, ни лед не остановят его теперь. Ее мысли уже забегали дальше: Росс не сможет долго усидеть за столом в Далласе, пока двое из его работников томятся в иранской тюрьме. Он не поедет в Даллас, подумала Марго: он поедет в Иран.
– Я возьму машину с полным приводом, – бросил он. – Я еще успею на самолет в Денвере.
Марго подавила свои страхи и широко улыбнулась.
– Езжай осторожно, ладно? – умоляюще попросила она.
* * *Перо пригнулся за рулем своего «Дженерал моторс сабербан», правя со всей возможной осторожностью. Дорога была покрыта льдом. Снег налипал на нижнюю часть лобового стекла, сужая поле деятельности «дворников». Он пристально уставился на дорогу впереди. Денвер находился на расстоянии 106 миль от Вейла. У него было достаточно времени для размышлений.
Перо все еще кипел от злости.
Причиной было не только то, что Пол и Билл сидели в тюрьме. Они попали в тюрьму потому, что поехали в Иран, а поехали в Иран, потому что туда отправил их Перо.
Иран беспокоил его уже в течение многих месяцев. Однажды, проведя бессонную ночь в думах о событиях в этой стране, он отправился в офис и заявил: «Давайте эвакуировать их. Если мы поступаем неправильно, наши потери составят всего стоимость трехсот или четырехсот авиабилетов. Займитесь этим сегодня же».
Это оказалось одним из тех редких случаев, когда его приказ не был выполнен. Все – и в Далласе, и в Тегеране – мешкали. Не сказать, что он винил их в этом. Если бы Перо проявил твердость, сотрудники были бы эвакуированы в тот же самый день; но он дал слабину, а на следующий день затребовали паспорта этих двоих.
Во всяком случае, он был в большом долгу перед Полом и Биллом. Перо ощущал особый долг привязанности к людям, которые поставили на карту свою карьеру, поступив на работу в «ЭДС», когда та была еще начинающей компанией, боровшейся за свое место на рынке. Много раз он находил подходящего человека, с ним проводил собеседование, заинтересовывал его и предлагал ему место только с тем результатом, что, поговорив со своей семьей, этот кандидат приходил к выводу: «ЭДС» слишком мала, слишком молода, слишком подвержена риску.
Пол и Билл не только пошли на риск – эти ребята буквально бились головой об стену, дабы карта, на которую они поставили, выиграла. Билл спроектировал базовую компьютерную систему для управления программами «Медикеэр» и «Медикэйд», которые, будучи использованными теперь во многих американских штатах, создали основу бизнеса «ЭДС». Он работал с утра до вечера, проводил недели вдали от дома и в те дни вынуждал свою семью перемещаться по всей стране. Пол проявил не меньшую преданность делу: когда в компании работало совсем мало людей, а с деньгами было туго, ему пришлось выполнять работу трех системных инженеров. Перо припомнил первый контракт компании в Нью-Йорке с «Пепсико» и Пола, идущего по Бруклинскому мосту в снегу, чтобы проскользнуть за ряды пикетчиков – завод бастовал – и приняться за работу.
Долг Перо состоял в том, чтобы вызволить Пола и Билла.
