Сергей Самаров - Краповые рабы
Если банда успеет миновать заставу до того, как ее догонят, ей еще около тридцати километров идти по ночным горам до обозначенного на карте, как конечная точка маршрута, села, где пленников должен ждать грузовик. Есть возможность догнать и на этом участке. Но там могут вмешаться пограничники, которые услышат выстрелы, но не спецназовцев, имеющих автоматы с глушителями, а бандитов. Однако пока думать и гадать рано. Предстояло еще догнать банду. А дальше уже все решится. Действовать придется, исходя из обстановки. То есть так, как привык действовать спецназ ГРУ, который специально этому обучают…
* * *В самом начале пути по ущелью старший лейтенант Самоцветов повел своих солдат там, где вели пленников, то есть под скалами, по камням, где не остается следов. Но потом решил, что свернуть и изменить направление движения бандитам возможности никто не предоставит, и потому преследователям можно идти там, где ровнее и где можно бежать. Уж что-что, а бегать спецназовцы хорошо обучены. Это вообще одна из основных особенностей спецназа ГРУ, отличающая его от всех других видов спецназа. Спецназ ГРУ умеет перемещаться стремительно благодаря постоянным и даже, если есть такая возможность, ежедневным напряженным тренировкам. И эта быстрота, рассчитывал Борис Анатольевич, позволит им значительно сократить отставание. Не бандитам тягаться со спецназом. Тем более путь предстояло пройти не самый короткий, а пленники измождены и традиционно неторопливы. Бомжам физиология организма не позволит быстро передвигаться, а бомжи составляют большинство среди четырнадцати пленников. Они подспудно будут медлить, поскольку не желают уходить за границу. И понять пленников можно. Оттуда скорее всего они уже не вернутся. И никто не предоставит им там теплую бойлерную в подвале жилого дома и флакон какой-нибудь гадости, типа стеклоочистителя на ночь. Поднимать будут рано, заставлять что-то делать, а это для привычного к свободе бомжа вообще невыносимо. Конечно, бандиты будут их подгонять всеми возможными средствами. Однако возможности бандитов ограничены. Знаменитый метод кнута и пряника в данном случае можно использовать только наполовину. А это в большинстве случаев малоэффективно. И любое действие будет вызывать только противодействие.
Однако, когда группе спецназа попалось на пути тело расстрелянного бомжа, лежащего с раскинутыми в стороны руками, спецназовцы поняли, что бандиты никакими методами гнушаться не будут. Даже если много заплатили за своего раба, они посчитают, что лучше одного пристрелить, чем потерять остальных вместе со своими или жизнью, или свободой. Этим убийством бандиты просто запугивали остальных пленников. Впечатление складывалось такое, что бандиты знали об идущей по пятам погоне. Они могли слышать звуки боя у себя за спиной, потому что по горному ущелью любые громкие звуки способны уноситься далеко, и догадаться, чем закончится бой. Старшему лейтенанту следовало еще сильнее торопиться, чтобы не допустить следующего убийства. И Самоцветов, хотя думал, что идет уже излишне быстро и не бережет силы своих солдат, все же увеличил темп передвижения. И чаще стал переходить с быстрого шага на бег.
Темп бега, как и темп пешего хода, задавал сам старший лейтенант, возглавляющий группу. Рядом с ним бежал только пулеметчик взвода ефрейтор Леха Соболев. Второй пулеметчик рядовой Серега Снегиренков сначала тоже держался рядом с командиром и ефрейтором Соболевым, но, по мере того, как у Снегиренкова щеки приобретали цвет груди настоящего снегиря, рядовой начал отставать и теперь держался уже на три шага позади, рядом с солдатской колонной. Конечно, пулеметчикам такие дистанции давались труднее всего. Во-первых, вес пулемета нельзя сравнивать с весом малогабаритного «девяносто первого» автомата, во-вторых, каждый пулеметчик нес при себе значительный запас патронов, что тоже не способствовало поддержанию высокого темпа. Однако, зная характер второго пулеметчика, командир взвода не подгонял его. Снегиренков всегда может добавить в скорости, если того потребует обстановка. Он просто в силу своего характера сможет быстро бежать. Хотя, в принципе, то же самое можно было бы сказать обо всех солдатах взвода. Другие в спецназе ГРУ не удерживались, и их еще в начале службы передавали в более мирные части, например в спецназ ВДВ, где бывшие спецназовцы ГРУ становились примером для подражания и гордостью командиров.
Конечно, при беге на длинные дистанции от солдат нельзя было ожидать скорости спринтеров, тем не менее та скорость, которую они показывали, была бы не по силам ни одной самой сильной и подготовленной банде на всем Северном Кавказе, как не была по силам и курящим гостям из-за границы. Окурки на пути преследования встречались довольно часто. Сначала они встречались сбоку, на камнях, потом уже и посреди ущелья. Бандиты тоже решили идти по более удобной тропе, желая увеличить скорость. А скоро спецназовцам попалась на пути неумело выставленная «картошка»[3]. Вообще-то «картошку сажают» в мягкую землю, а не в мерзлую, которую приходится расковыривать ножом, что заметно со стороны. Тот бандит, что «сажал картошку», очевидно, сильно торопился и опасался, что его собратья уйдут далеко и ему придется догонять их. А оставаться в одиночестве он боялся. «Картошку» заметили сразу. Передали предупреждение по строю, и все легко перешагивали через гранату.
Однако сам факт появления на тропе гранаты уже говорил о том, что бандиты или знают, или чувствуют, или же просто предполагают, что преследование идет по пятам и вот-вот нагонит их. Бандиты могли и сами опасаться такого варианта, могли и получить предупреждение. Мало ли, у кого-то из раненых не смогли найти в кармане сотовый телефон. И он умудрился кому-то позвонить. Солдат в охране осталось не много, и уследить за всеми ранеными они не могли. И хорошо еще, что просто выставили «картошку», а не устроили засаду. Попасть в нее – значит, неминуемо понести потери. При таком малом общем количестве солдат любая потеря была бы чувствительной для других. Именно на случай засады, как обычно, старший лейтенант Самоцветов выставил вперед двух пулеметчиков. Пулеметы обычно за счет своих длинных очередей легко подавливают встречный обстрел и дают время другим подготовиться к бою. При этом успех всегда зависит от внимательности и реакции самого пулеметчика. Он обязан первым увидеть опасность и обеспечить остальным возможность вступить в бой без потерь.
* * *Через два с половиной часа движения Самоцветов впервые обеспокоенно взглянул в карту. Через десять минут, когда ущелье заметно поворачивало вправо, он снова вытащил карту. За поворотом посмотрел вперед, опасности не обнаружил и жестом остановил свою группу. По следующему жесту солдаты подошли ближе и встали полукольцом рядом с командиром взвода, понимая, что тот сейчас начнет что-то говорить.
Самоцветов начал:
– Есть среди вас такие, кто никогда в жизни не был за границей?
– Есть, товарищ старший лейтенант. Почти все такие…
– Сейчас у вас есть конкретная возможность совершить вояж за рубеж. Мы вплотную подошли к границе с Грузией. Догнать бандитов до границы мы не успели. Подозреваю, что они вышли намного раньше нас. А мы, получается, упустили возможность вернуть России ее граждан. При этом мы еще имеем возможность догнать банду уже на территории Грузии и там вступить в бой. Но в этом случае мы сами себя ставим в опасное положение, потому что и грузинские пограничники, и вообще все, кто здесь носит оружие, будут иметь право нас расстрелять. И на мировом уровне это может расцениваться, как вторжение на территорию чужого государства. Заставить вас идти с собой я не имею права. Могу только позвать желающих. Кто не желает, тот может возвращаться, и я обещаю не иметь к такому человеку никаких претензий в будущем. Итак…
Солдаты молчали.
– Кто хочет, пусть возвращается. Кто со мной, вперед!..
Старший лейтенант развернулся и пошел в Грузию.
Обернулся он только через десять шагов. И сразу посмотрел через головы идущих за ним солдат на уже пройденный путь. Там никого не было. Не нашлось ни одного, кто захотел бы вернуться…
* * *Темнота начала сгущаться неожиданно и быстро. Раньше как-то было проще и привычнее ориентироваться во времени. Но с принятием «медвежьего времени» все перепуталось в сознании. Казалось, что и светает позже, и темнота приходит раньше. Может быть, и правда природа откликалась на человеческие извращенные эксперименты.
Темнота спустилась на ущелье буквально за какие-то пять, от силы за восемь минут, и уже стало очень плохо видно, куда ставишь ногу. Темп движения сразу резко упал. Вот сейчас наступило самое подходящее время, чтобы «сажать картошку» или даже ставить полноценные «растяжки». Утешало только то, что в это время сложно выставить засаду. Вернее, выставить ее можно, но засада потеряет свою эффективность, потому что стрелять ей прицельно будет очень сложно, как сложно будет увидеть результаты своей стрельбы. В такой ситуации хорошо работают залпы или массированный плотный обстрел. Но и для того, и для другого требуется значительное численное преимущество. А было ли оно у бандитов – этого никто не знал. Скорее всего, бандитов не должно быть много. Иначе они уже остановились бы и бездумно приняли бой. Так часто бывает с боевиками. Взяв в руки оружие, они уже считают себя воинами чуть ли не непобедимыми. И порой желают показать зубы, пытаясь вступить в бой со спецназом ГРУ. Но они не имеют понятия о том, что способы ведения войны – это искусство, которому следует учиться, а боевые навыки необходимо постоянно отрабатывать на многочисленных тренировках. И попытки бандитов показать себя заканчиваются в лучшем для них самих случае их быстрым, но бесполезным бегством, потому что их все равно догоняют. В худшем для них случае бандитов уничтожают сразу или уже после того, как догонят. Но уничтожают обязательно. Против правильно и качественно подготовленных силовых подразделений сопротивление бандитов бесполезно.
