Траурный эндшпиль - RedDetonator
Пламя изменило свой окрас на синий цвет, что свидетельствовало о принятии жертвы, а чёрт быстро обратился в пепел, вместе с дровами и столбом. Картина вышла внушающая.
— Как это так? — удивлённо спросил присутствующий на казни Краснодубов.
— Как-то вот так, — пожал я плечами.
На фоне уже бесновались черти, прекрасно рассмотревшие происходящее.
— Я готов сотрудничать!
— Всё расскажу, только не казните вот так!
— Умоляю, только не так!
— Пожалуйста, будьте людьми, люди!
— Давно пора было с этим заканчивать…
— Верховный не оставит этого просто так!
— Не жертвуйте меня!
— Я всё сделаю, только не казните! Лучше застрелите!
Я посмотрел на того, что сидел спокойным.
— Чего это ты не цепляешься за свою жалкую жизнь? — поинтересовался я.
— А смысл? — спросил он. — Никогда не хотел быть демоном. А вот и выход подвернулся.
— Этого на костёр, — приказал я бойцам.
Когда внешне очень спокойного черта разместили на столбе, я внимательно всмотрелся в его лицо. Он ничем не отличается от остальных, такой же уродливый, но лицо его было спокойным, каким-то умиротворённым, что ли. Вероятно, действительно не хотел быть чертом, в глубине своей проклятой души.
— Тебе жертвую, Аид, владыка царства мёртвых, — стукнул я топором по поленьям.
Пламя стало тёмно-золотым, с крапинками белого, чёрт обратился в белый пепел, а затем рассыпался в прах.
Краснодубов начал беседу с пленными, отбирая себе наиболее полезных собеседников.
— Можно троих? — спросил он, подойдя ко мне. — Среди них два центуриона и один декан — допросить офицерский состав лишним не будет.
— Мы договаривались на двоих, — покачал я головой. — Эти твари нужны мне сильнее, чем вам.
— Хорошо, ограничусь двумя центурионами, — вздохнул Евгений Игоревич.
Бабушка наблюдала за всем происходящим с непроницаемо равнодушным лицом. Никто не знает, что творится в это время в её голове. Сложно даже предположить, о чём она сейчас думает. Но едва ли это мысли об этичности подобного поведения.
Все знают, кто такие черти и что они творят с теми, кто попался им в руки. Женщин насилуют и едят, мужчин кастрируют и насилуют, детей… Короче, даже сожжение — это малая и чрезмерно гуманная мера за их злодеяния.
Я подозреваю, что они нужны Аиду и остальным исключительно в качестве божественного топлива. Жертвоприношение пленных — это сакральный ритуал, берущий корни с самой зари человечества. Пленный — это материальная собственность, целиком и полностью принадлежащая победителю. Напрямую владеть душами боги не могут, это я точно знаю от Бии, не их уровень, но вот если им кто-то подарит чью-нибудь душу…
Демонические души — это отдельное явление. Тут, согласно моей теории, всё дело в том, что они принадлежат Сатане, то есть содержат в себе частичку его силы. И если Аид поглотит душу приверженца Сатаны, то он, как бы, заберёт себе эту частичку. Скорее всего, безвозвратно.
Центурионов увели с места казни, а затем началась основная часть. Я помог бойцам поймать и привязать оставшихся чертей, безуспешно предпринявших отчаянную попытку к прорыву и бегству, после чего приступил к жертвоприношению.
— Что ты получаешь взамен? — спросила бабушка, когда последний чёрт обратился в серый пепел, отправившись прямиком к Кратосу.
— Напрямую — ничего, — ответил я. — Но боги умеют быть щедрыми.
— Ты лично их видел? — задала она важный для неё вопрос.
— Видел, — кивнул я. — И даже пил с ними вино, беседовал, а одну даже…
— Он трахнул одну богиню, Бию, — неделикатно пояснила Шув. — И она благополучно залетела от него, поэтому жди правнуков, бабушка, ха-ха.
— Выходит, попы заблуждались? — спросила бабушка. — Древние боги — это не ложь?
— Попы тоже были правы, — вздохнул я. — Бог есть. Только вот никого он сюда не присылал, никаких потопов не устраивал и кар божьих не насылал. Он просто был рядом и всё.
— Но как о нём узнали люди? — не поняла бабушка.
— Чувствовали, — пожал я плечами. — Он один на всех, универсальный, а разные образы его — это только точка зрения. Но он ничего не делал, просто был и всё.
— А как он смотрит на существование других богов? — поинтересовалась она.
— Да никак, наверное, — пожал я плечами. — Они, по сравнению с ним, просто ничто, как я понимаю. Аид его боится до усрачки, остальные тоже. Сатана, который руководил вот этими грудами пепла, тоже с богом никогда не взаимодействовал, потому что не вышел божественными качествами. Он и сам не знает, в чём замысел, как говорит Аид. И даже не знает, есть ли замысел вообще.
— А Рай? — спросила бабушка.
— Он тоже есть, — ответил я. — Праведники, критерии отбора которых не совсем понятны, богу зачем-то нужны, поэтому он их собирает. Аид предупредил меня, что все мои теории на этот счёт — ничто. Бог трансцендентен, поэтому познать его не могут даже древнегреческие боги и Сатана. Мы — тем более.
— М-хм… — бабуля задумалась. — Мы можем что-то получить от сотрудничества с богами?
— Вообще-то, да, — заулыбался я. — Богиня насилия, Бия, дочь Стикс и Палланта, предложила мне организовать небольшой культ её имени. Думаю, Ника, богиня победы, тоже не против организовать что-то наподобие. Перс и Кратос, как я полагаю, не будут дураками и захотят себе такой щедрый источник божественной силы. Не знаю, надо ли это Стикс и Аиду, но за спрос не бьют.
— А что они могут дать нам? — спросила бабушка.
— А как же марксизм-ленинизм? — усмехнулся я.
— Он основан на материализме, а не на догмах, — пожала бабушка плечами. — Если мы получим убедительные доказательства существования богов, то их существование не будет противоречить марксизму. А если они существуют и заинтересованы в нас, то это даёт возможность наладить сотрудничество.
— Только будь готова к тому, что сотрудничество будет неравным, — предупредил я. — Я даю им гораздо больше, чем они дают в ответ. Но мне не жаль, потому что ничего не поделаешь, а крутить им яйца я не собираюсь. С вами же всё может быть иначе.
— Если Сократ был прав, то мы сумеем найти с ними общий язык,
