Леонид Влодавец - Гастроль без антракта
— Странно, — растерянно пробормотала Бетти. — Я все набрала как надо… А цифр не хватает.
Действительно, и в моей памяти были все те же цифры. Я точно запомнил, что Лопес родился 14 июля 1930 года. А на экране в конце ряда из десяти цифр зловеще помигивала свободная точка:
1930147935.
Теперь соображать было уже совсем трудно. После 0.00 появился, как нам
обещали, «Веселый Роджер» с черепом и костями, жирная мигающая надпись"MYSTAKE», и цифирки дополнительного времени 0.10, которые теперь отсчитывали наши последние секунды на этом свете.
Не знаю, с какой скоростью мыслит мой мозг обычно, но тут он подсказал нажать «ENTER». To, что это работала РНС, я подумал только позже. После нажатия клавиши цифры мигнули и встали так, как должны были стоять.
193014.7935
— Ноль! — заорал я, видя, что в правом верхнем углу уже промелькнуло 0.05, и нажал на клавишу «0», когда под черепом и костями было 0.03, а клавишу «ENTER», вводящую код в компьютер, нажал незадолго до того, как появилось 0.01. Иными словами, ровно за одну секунду до смерти. Жуть как интересно! Ручки-ножки стали трястись несколько позже, и за это им великое пионерское спасибо.
Да, я оказался прав. Июль — месяц рождения Лопеса надо было писать через «07», а потому кодовое число в натуре выглядело так:
19301407935 Так или иначе, но никакого взрыва не произошло. Все леденящие душу аксессуары с экрана исчезли, а на их месте появилась надпись: «GENERAL CODE accept. Activation of GENERAL COMPUTER».
Видать, этот самый «генерал-компьютер» был очень неторопливой персоной. Маленький компьютерчик-«часовой», спросив пароль и получив верный ответ, доложил по команде «наверх» какому-нибудь дежурному процессору-«адъютанту», и пошло… Короче, «его превосходительство» активизировался аж целых пять минут. Пока он, так сказать, «продирал глаза», по экранчику компьютера-«часового» бежали всякие строчки-цифирки, которые меня мало интересовали. Заинтересовало меня только появление на экране слов: «TEST PROGRAME — О'К». После этого, еще через минуту, возникла надпись: «Press 399 + „ENTER“ and take off your hands».
Я нажал и быстро убрал руки.
Сразу после этого плитка-дверца маленького компьютера-«часового» захлопнулась, наглухо закрыв его нишу, но зато открылась другая ниша, на одном уровне с первой. В этой второй нише лежал пульт дистанционного управления, очень похожий на те, что я видел раньше в здешних подземельях. Он лежал, подключенный к контактам зарядного устройства, и на корпусе уже горела красная лампочка, под которой было написано: «full voltage», то есть аккумуляторчики, от которых питался пульт, были уже заряжены. Отличие этого пульта от тех, которыми пользовались Паскуаль Лопес и Эухения, состояло в том, что, помимо десяти клавиш с цифрами от 0 до 9, на нем имелась большая красная клавиша с белой надписью «TEST». Чтобы включить пульт, требовалось отсоединить его от зарядного устройства, взять в руки и передвинуть рычажок-переключатель из положения «off» в положение «on».
Едва я передвинул рычажок с «off» на «on», как вторая ниша тоже захлопнулась. Теперь, согласно заряженной мне в мозг шпаргалке, нужно было набрать код «1814». Точно такой же комбинацией цифр дон Паскуаль Лопес когда-то открывал вход в подземный бункер асиенды «Лопес-23». Но я, выдерживая свою игру, обратился к Бетти и набрал код лишь после того, как она сказала:
— «1814». Год окончания американо-канадской войны.
После этого послышался низкий, тяжелый гул, и две большие плиты бетона, декорированные сверху мраморными плитками, плавно углубились на полметра в стену, а затем разошлись в стороны, открыв проход на лестницу.
Я помнил, что в свое время подобное чудо произвело обалденное впечатление на рабочих рыбного склада сеньора Фелипе Морено, которых Хуан Антонио Кабальерос, известный мне как Капитан, взял в наш «партизанский отряд» для переноски тяжестей. Это были темные, малограмотные парни, которые вряд ли видели такую технику даже по телевизору или в кино. Но и на бывалых подводных пловцов, возглавляемых Убедой, и даже на охранников Эухении, знакомых с трюками своей хозяйки, эдакое диво в духе Голливуда здорово подействовало.
Открывшийся проем был освещен большим плафоном, и мы, экономии ради, погасили фонари. Лестница, выложенная из фигурных брусков белого мрамора, поднималась вверх довольно круто. Стены тоже были отделаны мрамором, но уже другим — багровым с белыми и серыми прожилками. На сводчатом потолке было изображение Пресвятой Девы Марии, держащей на руках не по годам умного Иисуса, которое было выполнено краской в центре белого лепного медальона со всякими там завитушками. Свод вокруг медальона был отделан розовой смальтой, искрившейся под светом лампы, горевшей в плафоне, и создавалось впечатление, будто сияние исходит от самой Богородицы. В общем, лестница смотрелась очень торжественно. Заканчивалась она у высокой арки, украшенной рельефным изображением глаза в треугольнике, который — Браун знал это давно, а от него и я просветился — символизирует Бога-Отца. Сама арка и барельеф были из белого мрамора, но по бокам от нее были декоративные полуколонны из багрового мрамора с вызолоченными капителями. Впечатление создавалось, что входишь в костел. Однако, приглядевшись, можно было разглядеть в своде между блестящих крапинок смальты не менее сотни мелких дырочек. Там, за благолепием Мадонны, таилась адская сила нескольких мощных лазеров.
Так что наступал довольно ответственный моментик. Предстояло пройти участок лазерной завесы. Здесь требовался код «1861» — год начала гражданской войны в США. Мне захотелось еще раз проверить лояльность Бетти, и я сделал вид, что намерен подниматься наверх, ничего не нажимая…
— Стойте! — вскричала Бетти. — Не ходите, не набрав «1861»!
— Это почему? — Какой из меня шланг получился бы! Все время им прикидываюсь.
— Там лазерная защита, вас прожжет в нескольких местах…
Что ж, она не врала, но все-таки придумали же они что-то?
Уже набрав «1861», я позвонил на «Дороти».
— Вход открыт, лазерная завеса отключена. Можем входить.
— Ну, дуйте с Богом.
Я сделал первый шаг на лестницу, потом пошли остальные, связисты протянули кабель. Теперь, поднявшись на десять ступеней вверх, надо было сделать еще одно, очень важное действие: набрать код «1865» — год окончания гражданской войны в США — и обязательно нажать в течение десяти секунд после этого красную клавишу с белой надписью «TEST».
Когда мы все: я, Убеда, Бетти, Таня, три секьюрити от Эухении, три минера и два связиста — итого двенадцать человек — поднялись по ступеням и прошли через арку, собравшись на круглой площадке лифта, который должен был унести нас примерно до глубины в 500 метров, один из связистов озабоченно спросил:
— А дальше куда?
— Вниз, — ответил я.
— Глубоко! — настырничал телефонных дел мастер. — Кабеля хватит? А то у нас только около километра осталось…
— Обрезиненного нет, только битумированный, — добавил второй. — Если там вода — не сгодится. И длины может не хватить…
— Думаю, что хватит, — сказал я, — тут метров двести, не больше.
Мне в общем было наплевать, будет ли связь с Чудо-юдом, потому что больше, чем он уже помог мне, зарядив мою голову всеми познаниями Бетти и Тани, помочь он все равно не мог. Сейчас меня интересовало только одно: как можно быстрее нажать кнопку «TEST» после набора кода «1865». Надо было собраться и сосредоточиться. Кроме того, требовалось еще и сыграть несведущего.
— Ну, что дальше набирать? — спросил я у Бетти.
— 1865, — сказала она. — И обязательно нажмите красную клавишу…
Она сказала это очень спокойно. Я бы сказал — умиротворяюще.
Вот на этом-то расслабляюще спокойном голосе Волчара-Баринов и купился. Жестоко купился! В тот самый момент, когда мой указательный палец уже оторвался от клавиши с цифрой 5, чтобы дотронуться до клавиши «TEST», произошло нечто, лишившее меня возможности это сделать.
Я потерял сознание неожиданно и почти мгновенно.
ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ
Хорошая мысля, как выражаются неинтеллигенты, приходит опосля. Знал ведь, товарищ Баринов, загодя знал, что готовят ему сюрпризец «милая женушка» и «любящая теща». Может быть, матушку Мэллори, как говорится, я и не успел еще изучить, но ведь Танечку за прошедшие полтора месяца знакомства раскусил уже прилично. Надо было помнить, что самые опасные гадюки те, которые похожи на ужей. И можно было хоть сто лет оправдываться и клясть судьбу, но предвидеть случившееся я был просто обязан.
Я сказал, что нажать злополучную клавишу «TEST» мне помешало «нечто». Это самое «нечто» было мне в общем-то хорошо знакомо. Всего несколько недель назад милая Танечка Кармелюк во время наших скитаний по подмосковным лесам пару раз вырубала меня точным, легким, неуловимо быстрым ударом, который был у нее, как видно, отработан до совершенства.
