Чистилище. Побег - Пронин Игорь Евгеньевич
– Значит, хреновые у вас сторожа!
– Не хреновые, а получше ваших! Мы тут все видели и вашего мута к нам не пустили!
– Интересно вы тут сторожите! – Оттолкнув его плечом, нахальный подошел к овражку и присмотрелся к костру. – Жрать собрались? А чего не дома? Крысятничаете, у своих зажимаете?
Максим глубоко вдохнул и замолчал, сгоряча не придумав, что сказать. Но нахальный, задрав к нему редкую бороденку, вдруг расхохотался.
– Да ладно тебе! Нам-то что за дело? Главное, что наше мясо от нас не убежало!
– Он же один из вас! – вдруг подала голос Алка, которая стояла, потупившись, и все еще держала факел в руке. – Разве можно его есть? Это табу, это неправильно.
– Не учи ученого, съешь дерьма печеного! – Парень несильно дернул ее за растрепанный хвост рыжих волос. – Ладно, пора и нам перекусить. Я думаю, заслужили! Но большую часть в общину, как заведено. Пошли отсюда. Приятного аппетита, беженцы!
Когда березовские, волоча труп мута, немного отдалились, Алла посмотрела на Валю.
– А почему они нас беженцами называют?
– Козлы потому что, – рассеянно ответил Валька. – Макс, а ведь ты меня спас.
– Возможно, – не стал спорить Максим и разглядел, наконец, в траве свой кистень. – Но хотелось бы знать: ты почему перед ним встал? Неужели защищал Аллу?
Почему-то закашлявшись, Валька спустился в овраг следить за костром.
Глава четвертая
Осень зовет на юг
– Ну, отлично! – Скорчившись у костра, Валька поежился. – Коля нас наверняка видел. Еще бы! Он и крики слышал, это точно! Теперь он сообщил в Цитадель, и скоро к нам подтянутся свои, выручать. Их с работа снимут, и что они увидят? Что мы тут жрать собрались втихаря! Как этот парень сказал? «Крысятничаем»?
– Ты не болтай, ты вари дальше! – прикрикнул на него Максим. – Вот что: я побегу в Цитадель и скажу Голове, что все в порядке. Да и Коля видел из секрета, что березовские нам помогли! Хотя на самом деле мы им. Но Коля думать не станет, сразу тревогу поднимет, это точно… Все, я побежал! Ждите меня здесь!
Валька начал было спорить, но Максим, не слушая его, выскочил из овражка и напрямик, не скрываясь, припустил к Цитадели. Локоть сильно болел, но он не обращал на него внимания, да и вообще старался не думать. От обиды из глаз были готовы политься совсем еще детские слезы: почему все получается не так, как он хотел? Ведь он взрослый, он мужчина и победил двух мутов в одиночку, он заслуживает жить так, как ему хочется! И никого не боится, даже тех, кто сильнее его. На бегу, колотя землю твердыми пятками, он проверил карман: не выпал ли нож? Оставшееся лезвие было совсем коротким, но это даже к лучшему. От мута им не отбиться, а вот тихонько достать и в драке полоснуть Андрея, Белого, да кого угодно – это запросто. Пусть только попробуют! Больше он им не младшенький, раз уж община готова развалиться и погибнуть. Максим доверял старшим, но они не оправдали этого доверия.
– Что стряслось?! – нетерпеливая Оксана, поглаживая огромный живот, закричала, едва завидев Максима. – Алка обратилась, сучка порченая?
Максим единым духом влетел на стену по приступкам и, не тратя времени на глупую бабу, спрыгнул во внутренний дворик. Тут стоял, теребя бородку, Голова. В руках у него был горящий факел, но подать сигнал дымом для возвращения всех в Цитадель он явно еще не успел. Вокруг него прыгали толпой мелкие, но, завидев мрачного, разгоряченного бегом Максима, дети сразу притихли.
– Не надо сигнала! – выдохнул он. – Все хорошо.
– Хорошо, говоришь? – Голова не спеша потушил факел в противопожарной горке песка, которую почти всю уже растащили во время своих игр мелкие. Не говоря уже о том, что постоянно в нее гадили. – Я так не думаю, общинник. Ты нарушил мой приказ. Почему вы не работаете там, где я вас поставил? Хотите, чтобы южная стена совсем развалилась? Нога твоя, как я вижу, совсем не болит. Значит, ты солгал мне, и теперь вместо тебя на сборе урожая надрывается кто-то другой! А скоро пойдут дожди, надо спешить. Ты вредишь общине!
– Сам ты вредишь общине! – Максим немного стеснялся мелких, но раз уж Голова решил говорить при них, то и он молчать не станет. – Андрея не наказал, Витьку Белого не наказал, соли почти нет, урожай у тебя воруют! Да всем плевать на тебя, а ты, старейшина, вредишь общине больше всех, понял?
– Что ты сказал? – С неожиданной прытью Голова подскочил было к Максиму, но тот встретил его таким взглядом, что старейшина сразу отступил. – Ну-ка пойдем в оружейку!
Максим еще помнил, как в Старой крепости возле оружейной комнаты постоянно стоял часовой. Так завел Новосиб: оружие должно быть только у часовых, иначе если кто-нибудь обратится в мута в трапезной или в спальнях, то есть шанс пристрелить кого-нибудь из своих, в спешке и панике. Многие были с этим не согласны, вот первый старейшина и поставил часового охранять оружие. Но тогда в оружейке хранились автоматы, ружья, пистолеты и гранаты, от которых давно остались одни воспоминания. Теперь в соответствующем помещении находились факелы, запасные кистени и большая бутыль с маслом – на случай, если потребуется отгородиться от мутов огненной полосой. Увы, Максим сомневался, что это удастся. Самим выращивать подсолнухи у общины на новом месте почему-то не получилось, хотя поначалу выделили для них большое место в оранжерее. Это масло вроде бы несколько лет назад купили у озерных соседей. Оно выглядело очень мутным.
– Ты что, мальчик, совсем берега потерял? – опершись на ту самую бутыль, заговорил старейшина, припомнив по случаю выражение из старого мира. – А ты помнишь, какая у нас высшая мера наказания? Изгнание безоружным! В любое время года, между прочим. Скоро зима.
– Сам себя не хочешь выгнать? – нагло спросил Максим. – Голова, давай откровенно поговорим. Я вчера один напоролся на двух мутов. Один я был, потому что ты меня одного отправил, а это не по правилам. Но тебе пришлось так сделать, потому что ты боишься Андрея. Так вот, я убил двух мутов. И считаю, что это моя добыча и мое мясо. Делиться с теми, кто нарушает табу, и теми, кто их покрывает, я не хочу. Ясно?
– Двух мутов?.. – Голова с сомнением смерил Максима взглядом. – Ну, допустим. Но сегодня-то… А, так ты их припрятал от нас и сам с приятелем и его дурочкой решил сожрать, так, что ли? Не ожидал от тебя, Максим! Кроме того, я никого не… Я молчу о преступлениях Андрея до поры до времени! Будет удобный момент, и я смогу поставить его на место!
Максим только хмыкнул. Как же, поставишь ты его! За Андреем стоят его приятели, человек десять, а то и двенадцать. Витька Белый и подобные ему за Голову вступаться спешить не станут, они обиду затаили, и вот сам Максим теперь – тоже. Кто же поможет старейшине? Старшие! Только их немного, в основном женщины. Он снова хмыкнул, уже собственным мыслям: вот как легко он стал уже думать о противостоянии внутри общины, а еще пару дней назад ему такая возможность и в голову не приходила! Но стоило посмотреть на жизнь с чуть другой стороны, и привычная картина мира просто развалилась на куски.
– Тебе смешно, да? – осторожно спросил старейшина.
– Нет. Короче, так, Голова: если ты попробуешь меня наказать или еще что-то… Я расскажу, что ты от Андрея смерть мелких скрыл, и расскажу все, что ты мне говорил о нем. Знаешь, что тогда будет? Слово за слово – и драка. Общинник на общинника пойдет.
– Как же я в тебе ошибался!
– Ага, ты меня за дурачка послушного держал. Но ты ошибся, это точно. Я общине вредить не хочу, Голова. Если и ты не хочешь, то придумаешь, как все объяснить. Там, кстати, у березовских обратился кто-то, вот на нас и выбежал. Ну вот, ты все знаешь. Теперь думай, а я пойду поем. И вот еще что, Голова. Если ты действительно собираешься навести порядок в общине перед зимой, то я готов помочь всем, чем смогу. Но выполнять твои глупые приказы больше не буду. Я сам буду решать, как мне жить.
Голова открыл было рот, собираясь что-то возразить, но Максим круто повернулся и вышел, приложив дверью по лбам двух-трех любопытных мелких. Раздвигая локтями их шумную толпу, он прошел через двор и покинул Цитадель тем же путем, каким явился. Оксана в этот раз промолчала и посмотрела на юношу будто бы с испугом. Спустившись со стены, Максим неторопливой трусцой направился обратно, к кастрюле, издававшей уже аппетитные запахи.
