Крик болотной птицы - Александр Александрович Тамоников
Вслед за Стариковым и Лысухиным из самолета вышли и пилоты.
— А вот и хозяева! — сказал один из пилотов.
К ним приближались несколько смутных силуэтов людей. Когда они приблизились, стало понятно, что в группе три человека.
— Привет героям-партизанам! — откликнулся кто-то из летчиков. — Вот встречайте гостей.
— Летунам наше почтение! — отозвался хриплым голосом один из подошедших.
После этого в руках у одного из них вспыхнул фонарик и осветил лица Старикова и Лысухина.
— Красиво живете! — сказал Лысухин. — В достатке. Вот даже фонарик у вас имеется.
— Трофейный, — ответил тот же самый голос. — А вы, значит, и есть те самые иволги?
— Они самые и есть, — ответил Стариков.
Фонарик погас, да в нем уже не было и надобности. Глаза людей постепенно привыкали к темноте, и стали видны самые крупные и общие детали.
— Я — командир отряда, — сказал обладатель хриплого голоса. — Зовут меня Федос. Так, значит, меня и называйте.
— Я — Иволга один, — представился и Стариков.
— Ну а я — Иволга два, — отрекомендовался Лысухин.
— Ступайте за мной, — сказал Федос обеим Иволгам.
— Один момент! — отозвался Лысухин и повернулся к пилотам. — Что ж, прощайте покамест, летуны! Доставили нас как на блюдечке! Одно только не пойму — как это вам удалось?
— Лети, канарейка! — со смехом произнес один из пилотов.
— Сам ты канарейка! — ответил Лысухин. — Сказано тебе — мы иволги! Понимать надо!
— Ну и какая разница? — ответил из темноты пилот. — И та птаха, и эта тоже птаха.
— И как только тебя, такого непонятливого, взяли в пилоты? — горестно сказал Лысухин. — Ну, как бы там ни было, а покудова прощайте. Смотрите, не заблудитесь на обратном пути. И не расшибитесь при посадке!
Глава 6
Подсвечивая фонариком, Федос привел Старикова и Лысухина в какое-то помещение — по всему видать, землянку. Помещение было довольно-таки тесным — это угадывалось даже в темноте.
— Это — наш штаб, — пояснил Федос. — Сейчас здесь никого нет, так что можем поговорить без лишних ушей. Меня предупредили, чтобы без свидетелей… Вот сейчас я зажгу огонь и поговорим.
Вскоре в землянке вспыхнул неяркий огонь — Федос зажег самодельный факел, воткнутый в стену между двумя бревнами. Стариков и Лысухин осмотрелись.
— Шикарно устроились! — одобрил Лысухин. — Основательно! К примеру, у нас на фронте не было ничего подобного! Обитали во всяких норах…
— Здесь тоже фронт, — спокойно возразил Федос.
— Да, конечно, — согласился Лысухин. — Война — она бывает разная…
— Давайте к делу, — сказал Стариков. — Кто мы такие и с какой целью прибыли — об этом вам сообщили.
— Точно так, — подтвердил командир отряда.
— Вот и отлично, — сказал Стариков. — Ну а для всех прочих мы посланцы командования Красной Армии. Он, — указал Стариков на Лысухина, — специалист по взрывному делу. Прибыл, чтобы подучить вас правильно обращаться с минами и взрывчаткой. Я — специалист по агентурному делу. Прибыл, чтобы помочь вам наладить агентурную работу во вражеском тылу. Так всем нас и рекомендуйте. Причем как можно чаще и громче, чтобы все знали…
— Понятно, — кивнул командир отряда.
Все, что Стариков сказал сейчас Федосу, было частью той самой легенды, которую несколькими днями назад сообща придумали Стариков, Лысухин, полковник Корчагин и мужчина в маскировочной одежде. Именно так — только часть. Остальные части легенды дожидались своего часа.
— Если у вас есть вопросы, — сказал Стариков Федосу, — то спрашивайте.
— Есть у меня вопросы, — откашлялся командир отряда. — Как не быть… Точнее буду говорить — вопрос один. Когда вы намереваетесь… ну, на ту сторону? И какая вам от меня понадобится помощь?
— Слишком торопиться мы не будем, — ответил Стариков. — Иначе это будет выглядеть подозрительно. Вот, мол, только прибыли в отряд и сразу же оказались в плену… Но и затягивать с этим делом нам тоже несподручно. Надо выполнять задание — сами понимаете.
— Да-да, понимаю, — сказал Федос.
— А потому поступим так, — продолжил Стариков. — Поживем недельку у вас, обозначим, так сказать, свое присутствие. Он, — Стариков указал на Лысухина, — поучит партизан взрывному делу, я — поучу всяким агентурным премудростям. Заодно…
Стариков вдруг умолк и резко переменил тему разговора.
— Скажите, — спросил он у Федоса, — как вообще у вас обстоят дела с агентурой?
— Ну, — не сразу ответил командир отряда, — есть у нас, конечно, помощники. Без этого как же? На хуторах, в Астаповичах… А что такое?
— А вот, скажем, в отряде имеется ли фашистский осведомитель? — спросил Стариков.
Должно быть, вопрос для Федоса показался настолько неожиданным, что он даже закашлялся.
— Да как вам сказать… — не сразу ответил он. — Если бы, допустим, мы знали, кто он такой на самом деле, то, конечно, его давно бы уже в отряде не было. А так… Имеется у нас подозрение на одного человечка, но ведь подозрение — это не доказательство. Этак и напраслину возвести на человека недолго. Не хотелось бы… А вот как доказать, что тот человечек и в самом деле есть фашистский прихвостень, того мы пока не знаем. За руку пока никто его не поймал. Он, должно быть, хитрый, этот человек. Скользкий, как вьюн. Ни за хвост его не ухватишь, ни за жабры.
— Угу… — задумчиво произнес Стариков. — Ни за хвост его не ухватишь, ни за жабры… А вы вот что. Вы его пока и не хватайте: ни за хвост, ни за жабры, ни за прочие части тела.
— Это как же так? — оторопел командир партизанского отряда. — Это почему? Ведь чем больше он будет вокруг нас виться, тем больше вреда принесет! Одно дело — если у фашистов нет в отряде своих глаз и ушей, и совсем другое дело, если они есть!
— Ну, так вы же сами говорите, что не можете его ухватить, — возразил командиру Лысухин. — Вот пока и не пытайтесь. Пускай он покамест чувствует себя в безопасности. Тут такое
