Пеший камикадзе, или Уцелевший - Захарий Калашников
— Это что?! — спросил он, уставившись на Заура. — Всё?!
— Всё… — спокойно сказал Зазиев. — А если побольше почитать хочется — тогда тебе в городскую библиотеку. Там читальный зал есть…
Аллагов уставился в оба, выбрав, наконец, интересующий:
«Я, Бис Егор Владимирович, родился двадцать шестого сентября семьдесят шестого года в деревне Теребуш…» — Аллагов читал напряжённо, без конца хмурился, гладил бороду, тёр лоб, будто разбирал ребус на конце которого стояла печать тайного ордена.
Подозрительный по натуре, замкомандира взвода Аллагов так придирчиво и внимательно изучал биографию Биса, точно был уверен — вот — вот ему откроется страшная военная тайна, но этого не случилось. Он с тоской разглядывал почерк, словно хотел опознать и его в числе деталей загадочного пазла, который никак не складывался.
— Ничего не пойму… — искренне озадачился Аллагов.
— Тебе, может, прочесть надо? — улыбнулся Зазиев.
Муса сделал простое лицо, но своего занятия не бросил.
— Дыру не прогляди — документ все — таки есть! — с издёвкой прищурился Заур.
— Я тебя в саду сейчас похороню! — не смог стерпеть Муса, снова выпустив челюсть.
— Не волнуйся за это… Меня похоронят рядом с отцом, когда придёт время! — совершенно серьёзно ответил Заур. — Всё! Давай, документ!
Разочарованный, но удовлетворивший неуёмный интерес Аллагов, негодуя, ушёл. Заур подвинул «дело Биса» ближе и полез в папку, прочитав первое, что открылось:
Я, Бис Егор Владимирович, родился двадцать шестого сентября семьдесят шестого года в деревне Теребуш Веневского района Тульской области в семье крестьян. Русский…
Первое, что постарался сделать Зазиев в уме: быстренько вычесть возраст Егора; но вычесть точный возраст из цифр, написанных прописью — не вышло трижды. Дальше Заур пытаться не стал. Только казарменно обругал себя, продолжив читать дальше:
…В сентябре восемьдесят четвёртого года поступил в первый класс средней школы города Венев. В июне девяносто третьего — окончил Тульскую муниципальную гимназию.
В августе того же года поступил на дневное отделение Тульского электротехнического техникума, который окончил в июне девяносто девятого года по специальности «электромонтер».
С июля девяносто девятого по декабрь двухтысячного года работал электромонтером в ОАО «Тульский самовар» в Туле. В января две тысячи первого — в результате производственной аварии потерял руку и ногу.
С марта того же года — инвалид первой группы. С января две тысячи первого года по настоящее время — безработный. Не женат.
Родители: Отец, Бис Владимир Анатольевич, родился двадцать второго апреля пятьдесят пятого года в станице Качалинская Камышинского района Волгоградской области. Русский. В настоящее время работает электромонтером ОАО «Тульский узел электросвязи».
Мать, Федосеева (Бис) Лидия Николаевна, родилась двадцать пятого сентября пятьдесят седьмого в деревне Теребуш Веневского района Тульской области. Русская. Домохозяйка.
Проживают по адресу: город Тула.
Ниже — стояла личная подпись.
Необычным и странным показался Зауру стиль написания биографии — в тексте которой напрочь отсутствовали цифры. Они были прописаны словами, что совершенно не позволяло проследить хронологию описанных в ней событий, несмотря на логический и последовательный их порядок и деловой стиль изложения. И чем больше было таких цифр, тем сложнее было Зазиеву разобрать что к чему, хронология и простейшая математика терялась в буква — цифрах.
Зазиев вышел из кабинета, решив разыскать Биса в расположении.
Егор сидел на кровати, лицом в окно.
— Салам, — Зазиев доброжелательно протянул руку. — Разговор есть.
Егор протянул активный тяговый протез в ответ.
— Я — Заур, командир второго взвода… — представился он, неуклюже пожав резиновую ладонь. — Я, сразу, даже не заметил… — отозвался Зазиев о руке. — Мой младший брат, Георгий, после теракта в бесланской школе и неудачного штурма там, тоже остался без кисти на левой… ампутировали, короче, — неожиданно для самого себя поделился Заур общенациональным горем и болью в объеме семейной трагедии, как будто располагая Егора к диалогу. — Мне в той школе тоже достались — три шурупа… С тобой как случилось?
Егор посмотрел внимательными карими глазами на Зазиева, минуту молчал, решительно обдумывая — говорить правду, но так чтобы не пожалеть, или сказать неправду — и раздумал.
— Подрыв на фугасе, — коротко сказал он, отвернувшись в окно.
— Так ты воевал?! — почему — то обрадовался Зазиев.
— Немного. Во вторую чеченскую…
— Я почему — то так и знал! — пуще прежнего воодушевился Заур. — Мне тоже случилось — немного, в российско — грузинскую… — произнес он с гордостью, словно говорил о русско — японской, под Мукденом.
— Да… слышал… быстро вы её закончили.
— Мы и начали её тоже быстро!
— В каком смысле — начали? — спросил Егор.
— Э! Ты, брат, не знал? — удивился Заур, как — то быстро породнившись с Егором, вероятно, локальными войнами. — Серьёзно?! Войну начинает тот, кто к ней заранее готов! Если реально, война началась двадцать девятого июля! Не знал?
— Нет, — покрутил головой Егор.
— Ещё в июле ваши военные организовали учения «Кавказ–2008» назывались. Но, уже тогда их официально называли, типа — «подготовка к операции по принуждению агрессора к миру». Саакашвили вообще ничего не знал про это. Потом к границе с Грузией перебросили элитных российских десантников, боевую технику. На полигоне «Терское» на юге Северной Осетии развернули тыловой пункт управления, госпиталь, я тебе клянусь — своими глазами видел! Мы сопровождали колонны военных на территорию Южной Осетии, как раз в район военной базы в Джаве, ещё до начала самой агрессии. А военные действия начали мы, совместно с южноосетинским ополчением. — Заур рассказывал о войне с таким сладким удовольствием, будто делился рецептами осетинских пирогов. — Двадцать девятого, в соответствии с планом из Москвы, начались боевые действия. Говорят, лично Первый руководил. Мы открыли минометный огонь по двум южноосетинским селам на грузинской территории, где в основной массе проживали этнические грузины и позициям грузинских миротворцев. Наша задача была вызвать ответные действия… Саакашвили решился на всё такое, в ответ, только первого августа! Тоже артиллерией. А мы уже ответили тяжёлым вооружением. Короче, нам сказали, ни при каких обстоятельствах огонь не прекращать, стрелять до талого снега! Говорят, грузины хотели переговоров, но мы про это даже не были в курсе. А московские «решалы» от нас в момент открестились, сказали, что мы бесконтрольные им. И в это время из Рокского тоннеля вышли российские войска на танках, и началось вторжение. Вот тогда и случился для Саакашвили цугцванг и начало войны. Думаю, чисто по — мужски Саакашвили не мог поступить иначе никак… Никакого геноцида осетин не было, как говорили по «ящику». И погибших столько не было, как там сказали: две
