Сергей Зверев - Боевой вирус
— Я же сказал тебе: заклей ей пасть скотчем! Не хватает еще соседей переполошить!
Парень, избивавший Гиви, бросился исполнять приказание. Заодно он заклеил рот и маленькой Ануке, которая негромко плакала, прижавшись к боку матери. Теперь огромные черные глаза ребенка с катящимися из них крупными слезами беззвучно взирали на мучителей. В них плескался ужас.
Мужчины, брезгливо морщась, легко приподняли безвольное тело Гиви и швырнули в глубокое кресло посередине комнаты. Потом напарник ловко, быстро и надежно прикрутил широким скотчем его руки к подлокотникам, а грудь к спинке. Подумал и примотал и ноги к низким толстым ножкам и заклеил рот.
— Не задохнется?
В ответ напарник оглядел гостиную и заметил широкую вазу с цветами на комоде под зеркалом. Он швырнул букет в угол, а воду с размаха выплеснул в лицо Гиви. Тот дернулся и замычал.
— Живучий!
Мужчина, отдающий приказания, оседлал верхом деревянный стул и склонился к связанному пленнику:
— У тебя есть только один шанс спасти свою семью. Это честно и подробно ответить на все мои вопросы. Надеюсь, ты понимаешь, что произойдет в противном случае.
Он обернулся и чуть заметно кивнул головой. Тут же парень с татуировкой ухватил молодую женщину за волосы, задрав ей голову вверх, а второй рукой одним движением разорвал на ней легкий халатик от горла до подола.
Гиви резко замотал головой, сдавленно зарычал и так отчаянно задергался в кресле, что едва не опрокинулся вместе с ним на пол. Остановил падающую мебель третий участник экзекуции. Он, не говоря ни слова, стал наносить короткие, резкие удары в грудь и живот жертвы. Взгляд Матиашвили остекленел, голова откинулась набок, а изо рта на плечо и грудь потекла струйка крови. Главарь предупреждающе поднял вверх ладонь. Избиение тут же прекратилось.
— Воды! — распорядился он.
Напарник расторопно сбегал на кухню и принес целую кастрюлю воды из-под крана, плеснул в лицо Гиви, приводя его в чувство.
— Урок понял?
Пленник закивал.
— Отлично. Но это последний раз, когда мы ограничиваемся столь мягким внушением. Запомни: я спрашиваю, ты отвечаешь. Ни единого слова больше, никаких просьб и уговоров, никаких объяснений. Ясно?
Дождавшись утвердительного кивка, старший резким движением оторвал скотч от губ жертвы.
— Где находятся сейчас ваши латышские гости? — медленно и внятно проговорил он.
— Они… они… — голос Матиашвили был глух и прерывист, — собирались остановиться в «Ипари» или «Вилла мтиеби».
Он назвал недорогие столичные отели, пользующиеся спросом у приезжих.
Главарь откинулся на стуле и спокойно констатировал:
— Значит, не понял.
Слова послужили сигналом. Напарник быстро вернул скотч на место, а парень у дивана выхватил из-за пояса тесак с длинным сверкающим лезвием и неуловимым движением полоснул им по груди Ламары, которую она тщетно пыталась закрывать руками. Нож был прекрасно заточен. Глубокий порез почти горизонтально пересек полуобнаженную левую грудь, задев нежный розовый сосок, и рассек запястье руки женщины. В первое мгновение были видны даже белые края глубокой раны, а потом хлынула кровь…
Зрелище выглядело ужасающе. По всей длине разреза кровь потоком струилась на голый живот. Молодая женщина инстинктивно взмахнула пораненной рукой, и крупные капли крови разлетелись по всей комнате, попав даже на лицо бьющегося в истерике мужа и обильно оросив светлое платьице дочери. Изверг с ножом, обойдя диван сзади, ухватил руки Ламары за запястья и с силой развел их в стороны. Практически голая женщина оказалась распята на высокой спинке дивана прямо перед безумным взглядом Гиви.
Старший нагнулся к самому уху Матиашвили и прорычал:
— Ну! Смотри!!! Жена еще оклемается, но следующей будет твоя дочь. Она истечет кровью на твоих глазах за пять минут. Ну?!
Он оторвал скотч:
— Говори!!!
— Остановите кровь! Помог…
По жесту главаря в руках парня снова появился нож.
— Не-е-т! Не… на-до!!! — слова с трудом вырывались из горла Гиви, но потом посыпались скороговоркой: — Они живут в Старом городе. Я сам отвел их туда… Я сам… сам… Я все сделал! И в полицию позвонил тоже я, и журналистов вызвал, и…
— Адрес! — потребовал главарь.
Ответственный выпускающий редактор «Свободной Грузии» был безвозвратно сломлен психологически. Он сейчас вообще находился на грани помешательства и был готов выложить все…
Трое молодчиков в масках покинули квартиру Матиашвили уже через несколько минут. Они не удосужились развязать Гиви или как-то помочь истекающей кровью Ламаре. Главарь даже не произнес приличествующих случаю угроз о неминуемых трагических последствиях излишней болтливости. Лишь его напарник ткнул напоследок кулаком в живот бесчувственного хозяина дома, а второй неторопливо покачал отточенным лезвием перед полуприкрытыми глазами молодой женщины.
Стянув на лестнице черные маски, бандиты вышли во двор и, не торопясь, разместились в большом черном джипе, который припарковали у соседнего подъезда. Самый молодой недовольно проворчал:
— Какого… хрена не зачистили, как положено, квартиру?
Старший хотел ответить по-обычному грубо, но передумал, усмехнулся и пояснил:
— Дурак ты, Резо. Живые, они теперь будут бояться собственной тени и молчать, как рыбы. А вот вокруг мертвых или бесследно исчезнувших друзья-писаки такой тарарам подняли бы! Давай, рули на базу. Шеф уже заждался.
Автомобиль медленно выехал со двора и быстро затерялся на оживленных в этот час городских магистралях.
* * *Двое друзей неторопливо прогуливались по набережной Куры в самом центре Тбилиси. Воды реки дарили влажную прохладу, а большие деревья с мощными развесистыми кронами надежно защищали от солнечных лучей и надоедливого гомона грузинской столицы. Вадим и Снайп только что плотно пообедали — или поужинали — прямо здесь, на живописной лужайке, за небольшим деревянным столом под матерчатым тентом.
Такого количества свежеприготовленного мяса со множеством разнообразных приправ и соусов ни одному из них еще не приходилось поглощать сразу. Наверное, помогло местное виноградное вино, которым друзья щедро остужали пышущие огнем красного жгучего перца глотки. Большой глиняный кувшин был осушен в считаные минуты. Заказали второй, потом третий…
Наконец переполненные желудки запросили пощады, и оба чревоугодника отправились на неспешную прогулку в полумраке тенистой аллеи. Хотелось молчать, размышляя о чем-нибудь возвышенном и вечном, или вести степенную беседу на философские темы. Вместо этого Виталий огорошил товарища:
— Надо бы нам присмотреть новое жилье. И переехать быстрее.
Когда смысл произнесенного достиг наконец отдыхающего мозга Аракчеева, тот даже замер на месте:
— Это еще зачем?! Мы великолепно устроились. А если господину латышскому журналисту недостает джакузи или зеркального потолка над головой, ничего, перебьешься! Безопасность превыше всего.
— Вот-вот, — подхватил Виталий, — и я о ней же, о безопасности. Ты хорошо разглядел нападавших на издательство?
Вадик беспечно пожал плечами:
— А чего их разглядывать-то? Как там… Врага надо не считать, врага надо бить!
— Ну, с этим «бить» у тебя было все в порядке. А еще что ты о них можешь сказать?
Аракчеев надолго задумался, а потом не слишком уверенно перечислил:
— Здоровые ребята, качки. Владеют кое-какими навыками рукопашного боя. Так себе, средний уровень. Еще очки черные солнцезащитные были. Точно, кажется, на всех. Странно, они их даже в помещении не сняли. Значит, знали, что серьезной заварушки не будет.
В такт его словам Снайп слегка кивал головой, а потом спросил:
— А одеты как?
Вадик удивленно посмотрел на друга:
— Обычно одеты. Спортивные костюмы… Нет! Джинсы, свитера или футболки. А один, у сейфа, даже в соломенной шляпе был! Ну, что, экзамен закончен? Может, пояснишь?
— А татуировку на плече у того, с пистолетом, заметил?
Аракчеев скромно потупился:
— Вообще-то не до того мне было, я ра-ботал. — Потом он победоносно вздернул голову. — А татушку разглядел! Торчала из-под короткого рукава футболки. Группа крови! А теперь, — он угрожающе насупился, — колись по полной программе.
Вит помолчал, потом проговорил:
— Кроме группы крови, там еще что-то вытатуировано было. Маленький кусочек картинки из-под рукава виднелся. Вот он и не давал мне покоя все время. Понимаешь, если бы только группа крови, то скорее всего обладатель такого тату — военный. Ну, или бывший военный, возможно, еще спасатель, пожарный. А с картинкой… Никак я не мог идентифицировать торчащие короткие палочки: одна тонкая прямая, а две или три изогнутые. Сообразил только сейчас, за столом.
