Юрий Гаврюченков - Ландскнехт
Мельник увлекся и забыл о своих проблемах, для него существовала только эта комната и Виктория в ней. Потом они отдыхали. Виктория была ласкова, ей нравился этот супермен.
– Что у тебя в мышцы залито? – поинтересовалась она, гладя его по плечу. – У тебя там парафин или ты так накачан?
– И то и другое, – ответил Мельник. – Я люблю тяжести.
– Ты прямо железный. Я сначала думала, что это от возбуждения.
– И от возбуждения тоже.
– Но сейчас-то ты расслаблен, а мышцы – во. – Она потрепала бицепс. Мускул слабо качнулся в сторону и застыл.
– Они силуминовые, – буркнул Мельник и тут же заткнулся. Однако Виктория проглотила эту информацию, для нее силумин и силикон были абсолютно одинаковые вещи, а из последнего, как она слышала, изготовлялись протезы женской груди. Так почему из силумина, который даже на слух звучал жестче, мужчины не могут делать себе рельефные мышцы? Пусть делают, если им это нравится.
– Знаешь, а хорошо, что мы встретились, – мечтательно сказала она.
– Хорошо, – Мельник ласково погладил ее живот. – Ты мне нравишься.
Виктория дотянулась до столика и посмотрела на часы.
– Нам пора, – сказала она с некоторым сожалением. – Я тебя до дома подкину. Ты где живешь?
"Назвать свой адрес?" – думал Мельник. Мысли двигались лениво. Виктория встала с постели и теперь одевалась. Мельник лежа глядел на нее.
– Поторопись, дорогой, – сдержанно произнесла она, – А то мой благоверный супруг скоро придет. Надо его встретить хотя бы.
Мельник оделся. Они спустились вниз, и Виктория отвезла его домой.
– Когда мы встретимся? – спросила она, остановив машину у дома. – Я за тобой заеду.
– Давай завтра вечером.
– Нет, завтра вечером я не могу. Лучше встречаться днем.
– А днем я не могу. Может быть, тебе позвонить?
Виктория рассмеялась.
– Знаешь, я мобилу себе еще не приобрела. Но я подумаю. – Мельник промолчал. – Лучше я тебе позвоню.
– У меня пока телефона нет, – сказал он. – Я недавно въехал.
– А-а, понятно, – протянула Виктория, – ведомственное жилье. А то я думаю, почему здесь одни военные.
Мельник оглянулся и увидел руоповцев, идущих с работы и гуляющих с семьями. Все они были в штатском.
– Почему ты решил, что они военные?
– Ну а кто вы, пожарная охрана? Видишь, все какие подтянутые.
– Понятно. Так может быть, я все же тебе позвоню?
– Ладно, записывай номер. Буду ждать с часу до трех дня. Если скажу "алло-алло" – значит, я дома одна и можно говорить. Если что-то другое, значит, ты ошибся номером.
– Понял.
Они поцеловались. Мельник вылез из "БМВ" и пошел к парадному, кивнув на ходу чете Бурцевых, проводивших его ошалелым взглядом.
Вечером, засыпая на раскладушке, Мельник подумал, что надо купить кровать.
***Они встретились через три дня. Мельник не пошел в спортзал и позвонил Виктории домой. Услышав "алло-алло", он сказал, что хочет ее видеть.
На этот раз Виктория превзошла саму себя. Мельник был на верху блаженства – подобного он не видел даже в лучшую пору своей семейной жизни. Наконец, удовлетворив друг друга, они лежали и разговаривали.
Фамилия Виктории оказалась Луговая. Мельник знал, что группировка Лугового была одной из самых сильных в городе, а теперь ему представилась уникальная возможность взглянуть на "папу" с позиции его близких – далеко не всем доступной точки зрения. Существовавший в сознании Мельника образ бандита как заведомо отрицательного общественного элемента сильно поколебался. Пахан банды, имевший за спиной пять ходок и семнадцать лет отсидки, вдруг предстал совершенно в ином свете: умный, безжалостный, прекрасный организатор оказался любящим мужем и заботливым семьянином. Виктория была его женой больше десяти лет. Детей у них не было, и они удочерили племянницу – дочь старшей сестры Виктории, утонувшей восемь лет назад. Сейчас Альбине было девятнадцать, и она училась в гуманитарном университете. Еще одним членом семьи являлся племянник Лугового – Игорь, живший, правда, отдельно. Игорю было двадцать четыре года. В группировке Лугового он исполнял обязанности куратора нескольких подконтрольных фирм и время от времени охранника Сергея Сергеевича, в основном на конфиденциальных встречах, когда присутствие посторонних лиц было нежелательно. Луговой привечал племянника как сына, но Игорь предпочитал жить и держаться, за исключением работы, отдельно, – после смерти жены, разбившейся на машине, он замкнулся в себе.
– Их брак мог быть счастливым, – голос Виктории дрогнул, она моргнула, и на ресницах появились слезы. – Они любили друг друга – и так мало прожили вместе… Случайность, но Игорька очень жалко.
"Случайность ли?" – скептически подумал Мельник.
Его размышления прервал звук вставляемого в замочную скважину ключа. Мельник посмотрел на Викторию, которая мгновенно побледнела, и соскочил с постели. Если это бандиты Лугового, отследившие "БМВ", придется валить всех насмерть. Сколько их может быть: трое, четверо? Хрустя паркетом, он вышел в прихожую и приготовился встретить незваных гостей. За дверью послышался веселый смех.
Замок открылся, и в квартиру вошла высокая загорелая девушка с длинными, окрашенными под платину волосами, весьма гармонично оттенявшими смуглую кожу, и личность в джинсовой куртке, черных очках и с густым хайром до плеч, плавно переходящим в жиденькую бородку а-ля "хиппи новой волны". Увидев в прихожей полностью обнаженного мужчину, барышня раскрыла рот, но еще большее удивление вызвало появление из-за его спины Виктории, торопливо завязывающей пояс халата.
– Альбина, ты что здесь делаешь? – строго спросила она. – Откуда у тебя ключи?
– Я зашла… – Но тут Альбина, видимо, справилась с удивлением. – Я здесь, вообще-то, по той же причине, что и ты.
– Где ты взяла ключи? – голос Виктории источал арктический холод.
– Нашла, – ответила Альбина. – Не бойся, я папе ничего не скажу.
– Нет, если надо, мы уйдем, – произнесла личность.
– Ну ладно, мама, мы тут не вовремя, я вижу, – язвительно сказала Альбина, – мы пойдем. А он очень даже ничего.
– Я с тобой дома поговорю, – процедила Виктория.
– Ну мы пошли. Пока, – и, еще раз смерив с ног до головы Мельника, Альбина выпроводила волосатое существо и выпорхнула сама.
– Черт! – Виктория сжала кулаки и топнула ногой.
– Ничто не вечно, – философски заметил Мельник.
***После знакомства с Викторией его холодная отчужденность ко всем окружающим стала исчезать, уступая место некоей философской оценке происходящего. О своем контакте с женой Лугового он сообщил подполковнику Хрусталеву. Тот немедленно довел эту информацию до сведения начальника отдела, который передал дальше по команде. Руководство РУОПа дало добро на развитие дальнейших отношений – эта разработка могла дать немало ценной информации по группировке и, возможно, зацепить на крючок самого Лугового.
С Альбиной Мельник встретился спустя две недели. Теперь он получил массу свободного времени для работы с потенциальным информатором и смог удовлетворить Викторию, с нетерпением ждавшую каждой но вой встречи. Однажды Виктория сказала, что не может быть уверена, в какое именно время сумеет освободиться, и, чтобы не рисковать с телефонными звонками, предложила Мельнику подождать ее, оставив ключи от места свиданий. Альбина встретила его в парадном, – видимо, она специально ждала.
– Привет, – сказала она, подходя к нему.
– Привет, – отозвался Мельник. – А ты что тут делаешь?
– Я пришла, – Альбина посмотрела ему в глаза, – сказать, что ее сегодня не будет. Они уехали на дачу в Репино и пробудут там до завтра.
– Хм, – Мельник еще раз оценил ее ноги. Альбина достала из кармана свои ключи.
– По-моему, нам нечего терять время, – непринужденно заметила она.
У Альбины были свои причины для встречи. Во-первых, он был любовником ее мачехи, а она давно хотела составить ей конкуренцию; во-вторых, он был старше и опытнее ее хилых сокурсников; а в-третьих, ей просто нравились атлетически сложенные мужчины. Альбина действовала решительно и выиграла без особого труда. Награда оказалась достойной. Мельнику она понравилась своей непосредственностью и темпераментом. Он, естественно, сравнивал ее с Викторией. Та хоть и владела большим арсеналом приемов, но годы сказывались – Виктории было почти сорок. Обе они неплохо дополняли друг друга. Лето 1994 года выдалось для него поистине жарким, и не только по причине безоблачного неба.
7
Сергей Луговой был давно занесен в черные списки ГУВД. В своей работе он имел дурную привычку становиться на пути людям с холодной головой и горячим сердцем. У этих людей в подчинении были другие люди с идеалом в башке и револьвером в руке. На стволе револьвера по причине профессиональной необходимости зачастую был навинчен глушитель. Луговой играл важную роль в жизни города, но далеко не ту, какую хотелось бы людям из МВД и Большого дома. И было принято решение его убрать.
