Ничто не вечно - Шелдон Сидни
– Вот как?
– Сюда, пожалуйста. Это комната для дежурных.
Он открыл дверь, и Пейдж вошла внутрь. Комната напомнила ей монашескую келью в каком-нибудь захудалом монастыре. Топчан со свалявшимся матрасом, треснутая раковина и тумбочка с телефоном.
– Вот здесь вы и можете спать между вызовами.
– Спасибо.
Вызовы начались сразу, как только Пейдж пришла в столовую, чтобы поужинать.
– Доктор Тэйлор… третья неотложка… Доктор Тэйлор… третья неотложка.
– У пациента сломано ребро…
– Мистер Хенеган жалуется на боли в груди…
– У пациента из второй палаты головные боли. Можно дать ему ацитаменофен?..
Только Пейдж удалось прилечь в полночь, как ее разбудил телефонный звонок.
– Это первая неотложка…
У пациента оказалось ножевое ранение, и к тому времени, как Пейдж освободилась, было уже половина второго. А в два пятнадцать ее снова разбудил телефонный звонок.
– Доктор Тэйлор… вторая неотложка. Stat.
– Хорошо, – ответила еще не пришедшая в себя Пейдж. «Как там он сказал, это расшифровывается? Растряси свою задницу, милашка». Она заставила себя подняться и направилась по коридору в палату неотложной помощи. Туда привезли пациента со сломанной ногой. Он вопил от боли.
– Сделайте снимок, – приказала Пейдж. – И дайте ему демерол, пятьдесят миллиграммов. – Она взяла пациента за руку. – Все будет в порядке. Постарайтесь успокоиться.
Металлический, бесцветный голос возвестил из динамиков:
– Доктор Тэйлор… палата три. Stat.
Пейдж взглянула на стонущего пациента, ей не хотелось оставлять его.
– Доктор Тэйлор… палата три. Stat, – снова раздался голос из динамиков.
– Иду, – пробормотала Пейдж. Она выскочила в дверь и поспешила по коридору в третью палату. Пациент захлебнулся рвотой, он задыхался и кашлял.
– Он не может дышать, – сообщила медсестра.
– Отсасывайте рвоту, – распорядилась Пейдж. Наблюдая за задыхающимся пациентом, она снова услышала из динамиков свою фамилию.
– Доктор Тэйлор… четвертая палата. Четвертая палата.
Она тряхнула головой и побежала в четвертую палату, где пациент исходил криком от спазмов в желудке. Пейдж быстро осмотрела его.
– Похоже на нарушение деятельности кишечника. Проверьте ультразвуком.
К тому моменту, когда она вернулась к пациенту со сломанной ногой, болеутоляющее уже подействовало. Пейдж отправила его в операционную для наложения гипса. И тут же снова услышала свою фамилию.
– Доктор Тэйлор… вторая неотложка. Stat.
– У пациента из четвертой палаты язва желудка, боли…
В половине четвертого:
– Доктор Тэйлор, у пациента из триста десятой палаты кровотечение…
В другой палате у пациента случился сердечный приступ. Пейдж, нервничая, слушала его сердце, когда в динамиках раздалось:
– Доктор Тэйлор… вторая неотложка. Stat. Доктор Тэйлор… вторая неотложка. Stat.
«Я не должна паниковать, – сказала себе Пейдж, – надо оставаться спокойной и хладнокровной». И все же она запаниковала. Какой пациент важнее – тот, которого она слушала, или новый?
– Подождите, – пробормотала она, – я сейчас вернусь.
И Пейдж поспешила во вторую неотложку, а из динамиков снова раздалась ее фамилия:
– Доктор Тэйлор… первая неотложка. Stat. Доктор Тэйлор… первая неотложка. Stat.
«Ох Боже мой!» – подумала она. Ей показалось, что она находится в самом центре нескончаемого, ужасного кошмара.
За остаток ночи Пейдж будили еще несколько раз: пищевое отравление, сломанная рука, диафрагмальная грыжа, раздробленное ребро. К тому времени, когда она приплелась в дежурку, она устала настолько, что едва могла двигаться. Пейдж забралась на топчан и только начала дремать, как снова зазвонил телефон.
Не открывая глаз, она взяла трубку.
– Ал-ло…
– Доктор Тэйлор, мы вас ждем.
– Что? – Лежа на топчане, Пейдж пыталась вспомнить, где она находится.
– Начинается ваш обход, доктор.
– Мой обход? – «Наверное, это чья-то злая шутка, – подумала она. – Это же бесчеловечно. Никто не в состоянии так работать!» Но все же ее ждали.
Спустя десять минут Пейдж уже была на обходе. Засыпая на ходу, она столкнулась с доктором Рэднором.
– Простите, – пробормотала Пейдж, – но я совершенно не спала…
Доктор Рэднор сочувственно потрепал ее по плечу.
– Привыкнете.
Когда Пейдж наконец сменилась с дежурства, она проспала ровно четырнадцать часов.
Напряженная работа и дежурства оказались не по силам некоторым ординаторам, и они просто исчезли из больницы. «Со мной такого не произойдет», – дала себе слово Пейдж.
Работа выматывала безжалостно. После тридцати шести часов очередного сумасшедшего дежурства Пейдж устала настолько, что с трудом соображала, где находится. Она добрела до лифта и остановилась возле него.
К ней подошел Том Чанг.
– Ты в порядке?
– В полном, – пробормотала Пейдж.
Он усмехнулся.
– У тебя видок, как у ведьмы.
– Спасибо. Зачем они делают это с нами?
Чанг пожал плечами.
– Идея такова, чтобы мы постоянно находились в контакте со своими пациентами. Если мы уйдем домой и оставим их, то не будем знать, что происходит, пока сидим дома.
Пейдж кивнула.
– В этом есть смысл. – Однако никакого смысла в этом не было. – Но как мы сможем лечить их, если спим на ходу?
Чанг снова пожал плечами.
– Правила не я устанавливаю. Так делают во всех больницах. – Он внимательнее посмотрел на нее. – Ты хоть до дома-то сумеешь добраться?
Пейдж подняла голову.
– Разумеется, – самоуверенно заявила она.
– Будь осторожна, – сказал Чанг и исчез в глубине коридора.
Пейдж ждала, пока придет лифт. И когда наконец раскрылись двери лифта, она спала возле него стоя.
Спустя два дня она завтракала с Кэт.
– Хочешь услышать страшный секрет? – спросила Пейдж. – Когда меня будят в четыре часа утра, чтобы дать кому-нибудь аспирин, и я в бессознательном состоянии бреду по коридору мимо палат, где все пациенты заботливо укрыты одеялами и спокойно спят, мне хочется распахнуть двери и заорать: «Подъем!»
Кэт протянула ей руку.
– Не у одной тебя возникает такое желание.
Пациенты поступали самые разные: худые и толстые, высокие и низкие, всех возрастов и национальностей. Испуганные, храбрые, спокойные, раздражительные, скандальные, покладистые. Все они были человеческими существами, страдавшими от боли.
Большинство докторов были людьми, беззаветно преданными своему делу. Но как и в других профессиях, встречались хорошие и плохие доктора. Они были молодыми и старыми, неуклюжими и ловкими, приятными в общении и отвратительными. Некоторые из них время от времени подъезжали к Пейдж. Одни робко, другие нагло.
– Неужели ты никогда не чувствуешь себя одиноко по ночам? Я вот чувствую. Интересно…
– Дежурства выматывают, правда? А знаешь, что дает мне заряд энергии? Хороший секс. Почему бы нам?..
– Моя жена уехала из города на несколько дней. У меня есть домик возле Кармела. Мы могли бы в эти выходные…
И снова пациенты.
– Значит, вы мой врач, да? А вы знаете, как меня лечить?..
– Подойди поближе, детка. Я хочу посмотреть, на самом ли деле…
Пейдж стискивала зубы и не обращала на них внимания. «Когда мы с Альфредом поженимся, все это прекратится». Только мысли об Альфреде доставляли ей радость. Скоро он вернется из Африки. Скоро.
Как-то за завтраком перед обходом Кэт и Пейдж говорили о сексуальных поползновениях со стороны мужчин.
– Большинство докторов ведут себя как настоящие джентльмены, но некоторые, похоже, считают нас девицами легкого поведения, которые здесь для того, чтобы обслуживать их, – пожаловалась Кэт. – И недели не проходит, чтобы кто-то из докторов не наехал на меня. «Почему бы тебе не зайти ко мне выпить? У меня есть потрясающие компакт-диски». Или в операционной, когда я ассистирую, хирург так и норовит провести рукой по моей груди. А один идиот заявил: «Ты знаешь, когда мне хочется поразвлечься, я предпочитаю темнокожих».
