Ничто не вечно - Шелдон Сидни

Сидни Шелдон

Ничто не вечно

Анастасии и Родерику Манн, с любовью.

Автор выражает глубокую признательность всем докторам, медсестрам и техническому персоналу, которые щедро поделились с ним своими знаниями и опытом.

Что не излечивается лекарствами, то излечивается ножом; что не излечивается ножом, то излечивается раскаленным железом; что не излечивается раскаленным железом, то следует считать неизлечимым.

Существует три категории людей: мужчины, женщины и женщины-врачи.

Пролог

Сан-Франциско

Весна 1995 года

Окружной прокурор Карл Андруз пребывал в ярости.

– Да в чем дело, черт побери? – взорвался он. – Три врача живут вместе и работают в одной больнице. Одна из них спит почти со всем персоналом больницы, другая убивает пациента ради миллиона долларов, а третья сама убита. – Андруз замолчал и глубоко вздохнул. – И все они женщины! Три чертовы женщины-врача. Средства массовой информации носятся с ними, как со знаменитостями. Они не сходят с экранов телевизоров, передача «60 минут» даже выделила для них часть программы. Барбара Уолтерс сделала о них специальный репортаж. Во всех газетах и журналах их фотографии, посвященные им статьи. Ставлю два против одного, что Голливуд собирается снять об этих сучках фильм, в котором их выставят этакими героинями! Не удивлюсь, если правительство выпустит почтовые марки с их физиономиями, как марку с Пресли. Ох Господи, уберите это отсюда! – Прокурор стукнул кулаком по фотографии женщины на обложке журнала «Тайм». Подпись под фотографией гласила: «Доктор Пейдж Тэйлор – Ангел Милосердия или Апостол Сатаны?» – Доктор Пейдж Тэйлор. – Голос окружного прокурора был полон презрения. Он повернулся к Гасу Венаблу, главному представителю обвинения: – Я передаю это дело тебе, Гас. Мне нужен обвинительный приговор. Убийство первой степени. Газовая камера.

– Не беспокойтесь, – тихо произнес Венабл. – Я позабочусь об этом.

Сидя в зале суда и наблюдая за доктором Пейдж Тэйлор, Гас Венабл подумал: «Она неуязвима для суда присяжных». Но тут же улыбнулся про себя: «Никто не может быть неуязвим для суда присяжных». Высокая, стройная, темно-карие глаза, выразительность которых еще более подчеркивало бледное лицо. Равнодушный наблюдатель не посчитал бы ее привлекательной, но более внимательный мужчина отметил бы кое-что другое – в ней как бы сосуществовали вместе разные ее жизни: радостное возбуждение ребенка, наложенное на застенчивость и нерешительность молодой девушки, под которыми проглядывали мудрость и страдание взрослой женщины. Было в ней и какое-то целомудрие. «Она из тех девушек, – продолжал размышлять цинично Гас Венабл, – которую мужчина рад был бы привести к себе домой и познакомить с мамой. Если только его маме нравятся хладнокровные убийцы».

В ее взгляде сквозила какая-то мрачная отрешенность, этот взгляд говорил, что доктор Пейдж Тэйлор ушла глубоко в себя, в другое место, в другое время, подальше от этого холодного серого зала суда, ограничившего ее свободу.

Судебное заседание проходило в старом здании Дворца правосудия на Брайант-стрит. Дворец, в котором размещались Верховный суд и окружная тюрьма, представлял собой отталкивающее взгляд сооружение высотой в семь этажей, сложенное из квадратных серых камней. Посетителей, приходивших сюда, пропускали через электронную систему безопасности. Верховный суд занимал третий этаж здания. В зале заседаний номер 121, где слушались дела об убийствах, кресло судьи стояло возле дальней стены, на которой висел государственный флаг США. Слева от кресла судьи располагалась скамья присяжных, в центре зала – два разделенных проходом стола: один – для представителя обвинения, другой – для представителя защиты.

Зал заполнили репортеры и зеваки, которых всегда привлекали слушания дел об автокатастрофах со смертельным исходом и убийствах. Как и каждое дело об убийстве, нынешнее тоже представляло собой спектакль. Главный обвинитель Гас Венабл и сам являл собой весьма эффектное зрелище. Дородный мужчина с копной седых волос, козлиной бородкой и изысканными манерами плантатора-южанина. У него был вид рассеянного и нерешительного человека, но мозги работали как компьютер. В любое время года он носил белый костюм и старомодную рубашку с жестким воротничком, что служило его своеобразным «фирменным знаком».

Противником Венабла в суде был Алан Пенн, защитник Пейдж Тэйлор, – плотный энергичный ловкач, создавший себе репутацию адвоката, всегда добивающегося оправдания своих клиентов.

Они встречались не первый раз, и их взаимоотношения основывались на невольном уважении и полном недоверии друг к другу. К удивлению Венабла, Алан Пенн явился к нему за неделю до начала судебного заседания.

– Я пришел оказать тебе услугу, Гас.

«Бойся защитников, дары приносящих».

– Что ты задумал, Алан?

– Послушай, я еще не обсуждал это с моей клиенткой, но предположим… просто предположим, что я уговорю ее признать себя виновной, чтобы смягчить приговор и избавить штат от расходов на слушание дела.

– Ты просишь меня о сделке в обмен на ее признание?

– Да.

Гас Венабл порылся в своем столе.

– Не могу найти этот чертов календарь. Ты знаешь, какое сегодня число?

– Первое июня. А что?

– А я уж было подумал, что наступило Рождество, иначе ты не стал бы выпрашивать у меня такой подарок.

– Гас…

Сидевший в кресле Венабл наклонился вперед.

– Знаешь, Алан, если бы это было обычное дело, я бы пошел тебе навстречу. Сказать по правде, я предпочел бы сейчас ловить рыбу на Аляске. Но мой ответ будет отрицательным. Ты защищаешь хладнокровную убийцу, которая лишила жизни беспомощного пациента ради его денег. Я буду требовать смертного приговора.

– Я думаю, она невиновна, и…

Венабл громко хохотнул.

– Нет, ты не считаешь ее невиновной. И никто так не считает. Это дело проще простого. Твоя подзащитная так же виновна, как и Каин.

– Нет, пока это не объявит жюри присяжных, Гас.

– Они объявят. – Гас помолчал. – Объявят.

После ухода Алана Пенна он сидел в кресле и размышлял об их разговоре. Приход Пенна был признаком его слабости. Пенн понимал, что у него нет шансов выиграть это дело. Гас Венабл подумал об имеющихся у него неопровержимых доказательствах, о свидетелях, которых он вызовет в суд, и остался вполне доволен.

Сомнений не было никаких. Доктора Пейдж Тэйлор ждала газовая камера.

Составить список присяжных оказалось не так-то просто. Газеты уже несколько месяцев пестрели заголовками об этом нашумевшем деле. Хладнокровное убийство вызвало огромную волну всеобщего возмущения.

Председательствующей на суде была Ванесса Янг – строгий блестящий темнокожий юрист, которую, по слухам, прочили в судьи Верховного суда США. Она была известна своей нетерпимостью к адвокатам и вспыльчивым характером. В Сан-Франциско среди адвокатов по уголовным делам ходила поговорка: «Если твой клиент виновен, но ты рассчитываешь на милосердие – держись подальше от судьи Янг».

За день до начала судебного заседания Ванесса Янг собрала в своем кабинете представителей обвинения и защиты.

– Нам надо условиться о некоторых правилах, джентльмены. В связи с серьезным характером этого дела я намерена допускать определенные скидки, чтобы защита убедилась в непредвзятости суда. Но предупреждаю вас обоих – не пытайтесь воспользоваться этим преимуществом. Вам ясно?

– Да, ваша честь.

– Да, ваша честь.

Гас Венабл заканчивал свою вступительную речь.