Александр Белов - Похищение Европы
Белов кивнул — портрет Князя был описан в несколько метафоричной форме, но довольно точно.
— Прятался он в кустах за оградой, — вещал Федор, — и глазья у него горели огнем алчным. Я, твердо веруя в силу святого креста, осенил его Божественным знаком. Мол, изыди, нечистый. Изыди сейчас же и раз-навсегда-совсем. Демон скорбно потупился и побежал прочь.
— Это все? — спросил Витек. — А почему ты мне об этом не сказал?
— Потому что неподготовленное сердце бессильно против чар бесовских, — нашелся Лукин. — Что ты мог сделать?
— Ну-ну, — покачал головой Витек. — Ну-ну…
— А вот не нукай! — напустился на него Федор. — Выслушайте меня до конца и увидите, что я во всем прав. На следующую ночь- демон не объявился, и я спал спокойно. Кстати, может, и храпел, — примирительным тоном обратился он к Ватсону. — Немного. Но храп не мешает мне чувствовать нечистую силу за версту, независимо от стояний атмосферы. А вот третьеводни ночью, если вы помните, разразилась страшная гроза.
— Действительно, был дождь, — заметил | Витек. — И даже пару раз гром гремел.
— Вот! — Федор торжествующе воздел! к потолку заскорузлый палец с грязным ногтем. — Гром-то, поди, слышали все. А голоса демонов могу слышать только я!
— Ты слышал голоса демонов? — насторожился Ватсон.
— Разумеется, — тоном, не допускающим никаких сомнений, ответил Лукин.
Ватсон повернулся к Белову
— Саша, боюсь, дело совсем плохо. Нам надо подумать о срочной госпитализации, — на этот раз доктор был серьезен.
— Да помолчи ты, нехристь! — взвился Федор. — Говорю тебе, были голоса. Один — особенно четкий и громкий. Он все время выл, вот так. — Настоятель приюта Нила Сорского запрокинул голову и тихонько завел: — О-у-у-у! А-у-у-у! О-у-у-у! Выл, словно хотел мне что-то поведать! Но самое главное, — Лукин обвел взглядом друзей, — я снова его видел. Демон стоял в тех же кустах, под широким черным зонтом…
— Зонт ему тоже выдали в преисподней? — перебил Белов. — Однако я чувствую, сервис там налажен неплохо. Может, ад этот не так страшен, как его малюют? Если вообще он существует.
— Не словоблудствуй, Александр, — с видом средневекового миссионера одернул его Лукин. — Отрицая ад, ты отрицаешь муки адские, а значит, и райское блаженство, и жизнь вечную, и воскресение из мертвых. Две сверхдержавы — Рай и Ад — ведут непрестанную борьбу за наши души. Днем и ночью — они не спят никогда.
— И никогда не храпят. Все ясно, — подвел Злобин итог его проповеди. — За нами следят с первого же дня. А ты, голова садовая, молчал! — Это уже относилось к Федору.
— Что значит — молчал? — сварливо отозвался Лукин. — Я же не сидел сложа руки! Я хотел отвести беду! Демон обнаглел до такой степени, что стал являться посреди бела дня! После той ночи, когда была гроза, я его дважды видел в городе и никак не мог догнать. Сегодня я снова его заметил и подумал, что на этот раз он от меня не уйдет. И почти догнал, но… Немножко перепутал.
Белов, кажется, понял, как было дело. Теперь все более или менее стало ясно.
— Значит, ты набросился на Князя? Так?
Федор виновато понурил голову
— Ну, перепутал, говорю же вам… Очень уж похож. Но не он. Это все — происки лукавого. Неужели вы не усматриваете во всем этом дьявольский промысел?
— И что же ты сделал с Князем? — не отступал Белов.
Федор пожал плечами.
— Ну… Рубашку порвал. Я схватил его за шиворот, но то ли рука крепкая оказалась, то ли рубашка слабая…
— Фу-у-у! — Витек шумно выдохнул воздух. — Хорошо, что живой остался, дубина! Если бы кто на шефа набросился и порвал ему рубашку, я бы… Нет, теперь я понимаю этих ребят. Скажи спасибо, что они тебя крабам не скормили… — он скорчил благообразную физиономию и сказал, передразнивая Лукина, — своим бренным телом.
— Ладно, ребята! — вмешался Белов. — Все хорошо, что хорошо кончается. Не будем ссориться. К бойцам Князя у меня претензий нет. Федор сам был неправ. И он за это поплатился.
— Предлагаю надеть на него смирительную рубашку и посадить под замок! — сказал Ватсон.
— И ты… тоже, да? — Лукин затравленно озирался. — Вы все против меня, да?
Помощь пришла неожиданно — со стороны Лайзы. Все это время она молча слушала «ужасную историю», не проронив ни слова. Но теперь решила вмешаться.
— Получается, — говорила Лайза, — что ты несколько раз видел одного и того же человека? Так? — Адвокатское образование давало себя знать. Лайза умела четко поставить вопросы.
— Так, матушка, — обрадовался Федор. — Одна ты меня понимаешь, голуба… Сразу видно, мы с тобой — одного поля ягодки…
Лайза пропустила сомнительный комплимент мимо ушей и продолжала:
— Этот человек следил за домом, а потом ты видел его в городе? Так?
— Точно, матушка, так. В одном и том же месте — неподалеку от рынка. В самом начале улицы Тараса Шевченко.
— Учтем, — сказала Лайза. — А почему ты настаиваешь на том, что это не человек, а призрак?
— Так ведь… — Федор смущенно прокашлялся. — Призрак и есть. Как же он может по земле ходить, коли давно уже мертвый?
— То есть? Что ты имеешь в виду?
— Ой! — Федор втянул голову в плечи. — Не хотел я вам сразу-то говорить, чтобы беду не накликать, но, видно, придется. Ладно, сейчас можно… Я все углы святой водой окропил…
— И под кроватями чашки поставил. Это я уже заметила, — сказала Лайза. — Так что за призрак? Колись, Ван Хельсинг!
Федор округлил глаза.
— Хозяин это бывший, — прошептал он. — Купец… Митрофанов…
В наступившей тишине было слышно, как негромко жужжит компьютер. Все молчали, не зная, что и сказать. Помимо предвыборной борьбы, предстояла еще и война с привидениями. Похоже, дело принимало скверный оборот.
VШтаб избирательной кампании Виктора Петровича Зорина размещался в большом современном здании неподалеку от областной администрации. Просторные помещения были отделаны розовым гранитом и белым, в морозных голубоватых прожилках, мрамором.
Кабинет, который занимал Зорин, размерами напоминал футбольное поле. На необъятном столе громоздилась куча разноцветных телефонных аппаратов. Но сейчас они не звонили.
Зорин сидел в глубоком кожаном кресле. Напротив него, на жестком неудобном стуле пристроился Глеб Хайловский, политтехнолог из Москвы, специально нанятый для проведения предвыборной кампании. У него были круглое лицо и маленькие бегающие глазки; казалось, они так и норовили выпрыгнуть из-за узких стекол очков.
Хайловский всегда носил очки. Впрочем, отнюдь не из-за врожденной или приобретенной с годами слабости зрения — они ему были нужны как дополнительное препятствие, отделяющее профессионального вруна-говоруна от собеседника.
Зорин и Хайловский молчали. Виктор Петрович пристально наблюдал за работой двух мужчин в серых костюмах. Мужчины держали в руках какие-то хитроумные приборы и водили ими вдоль стен. Через несколько минут один мужчина снял наушники и сказал, обращаясь к хозяину кабинета:
— Все чисто. — Он собрал аппаратуру и подключил телефоны.
Аппараты тут же разразились настойчивыми звонками. Зорин поморщился и нажал кнопку селектора.
— Переведите все разговоры на секретарей. Я занят, — он откинулся на спинку кресла и придал лицу значительное выражение. — Ну так и что, Глебушка? О чем мы с тобой говорили?
Хайловский подался вперед и подобострастно захихикал.
— Я говорю, очень уж вы все усложняете, Виктор Петрович. Прямо какая-то мания… Ну зачем каждый день проверять кабинет? Думаете, кто-нибудь жучки подсунет?
Зорин нахмурился.
— Ты, Глеб, из молодых, да ранних. Всего два года в Кремле, а уже думаешь, что Бога за… бороду поймал. Покрутился бы с мое на красных коврах и под ними, понимал бы, что к чему.
— Ну да, конечно, — любезно улыбнулся Хайловский. Весь он был какой-то скользкий и приторный; так что даже самому Зорину становилось не по себе. — Вам виднее, Виктор Петрович. И все же, мне кажется, вы перегибаете палку.
Зорин отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
— Это — не твоего ума дело. Занимайся своей работой. Давай, слушаю. С чем пожаловал?
Хайловский открыл потертый кожаный портфельчик и поднялся со стула. Он перегнулся через широкий стол и разложил перед Зориным целую стопку цветных диаграмм, графиков и схем.
Зорин некоторое время смотрел на разрисованные листы бумаги, взял один из них двумя пальцами, поднес к лицу и тут же бросил на стол.
— Ты не показывай, а рассказывай, — устало произнес Виктор Петрович. — А рисунки малевать — это и обезьяна сможет.
Хайловский снова улыбнулся, обогнул стол и стал рядом с Зориным.
— На этих схемах, — начал он, — представлены в процентном соотношении голоса избирателей в зависимости от их пола, возраста, социального статуса и места проживания. Из всех официально зарегистрированных кандидатов наибольший рейтинг у вас и Белова…