Игорь Рябов - Пуля уже в пути
Я закурил первую сигарету на свободе и блаженно откинулся на спину, подложив рюкзак под голову. Ноги гудели от усталости, но сердце переполняла радость от удавшегося побега. Думаю, Николай испытывал такие же чувства.
— И все-таки мы их сделали! — В моем голосе плескалось торжество. — Пока они ползают по усадьбе, как беременные улитки, пытаясь разобраться с ущербом, мы им еще какую-нибудь пакость сварганим.
Я вытащил из кармана рацию и включил ее. Послышались голоса, ослабленные расстоянием, но все же вполне различимые. На той стороне радиоэфира царила самая настоящая паника. Речь из динамика звучала торопливая и сумбурная, на грани истерики. Переполох мы им устроили на славу.
Я швырнул рацию напарнику и сказал:
— Послушай-ка, что они там гутарят. Может быть, подскажут, что нам дальше стоит предпринять?
Николай поймал ее на лету и приложил к уху. Даже в темноте было видно, что он счастливо улыбается во все тридцать два зуба.
— Ничего особо интересного. Они поняли, что мы сбежали, сокрушаются по поводу такого количества трупов, грозятся оторвать нам причиндалы, когда поймают. И невообразимое количество заковыристых грузинских ругательств.
— Ладно, этого достаточно. Давай ее обратно. Малость пообщаемся с неудачливыми похитителями.
Николай вернул мне рацию тем же самым образом. Я опять с удовольствием прислушался к неразберихе, трещавшей на волнах эфира. И, закурив еще одну сигарету из своих трофейных, которых набрал четыре неполных пачки, радостно проорал в рацию, поставив ее на передачу:
— Йо-хо-хо, ублюдки! Мы еще увидимся!
Какое-то время мы молчали, успокаиваясь и приходя в себя. Когда первое опьянение победой схлынуло, то незамедлительно нагрянуло похмелье с одним незамысловатым вопросом. И что же дальше?
Дебет и кредит явно не сходились. Вопросов возникало все больше. И в конце концов я не выдержал и решил действовать, о чем и сообщил Николаю. Тот сосредоточенно выслушал меня и с ходу воспринял в штыки мою идею об утреннем внезапном нападении на виллу.
— Конечно, нас там теперь не ждут. Но и не спят поди. Сейчас их с налету не возьмешь. Да и согласись, Филин: что мы с тобой можем вдвоем против нескольких десятков? Не хочешь же ты развернуть в
Грузии полномасштабную партизанскую войну? Мы просто физически не в состоянии истребить всех негодяев, торгующих наркотой. Это их промысел.
— И что ты предлагаешь на этот раз, стратег? Только учти: девчонок я не брошу при любом раскладе, что бы ни случилось. Уж лучше пускай меня подстрелят или живьем зажарят, но я уйду отсюда только с ними. Тебя не держу. Ты здесь не пришей рукав. Хотя с другой стороны…
Я задумчиво замолчал, а Коля только усмехнулся, вспомнив, из-за чего мы оказались в этой райской долине.
— Чудак ты, Филин.
— Это я уже слышал, и не только от тебя. Кстати, а как твоя фамилия, если не секрет? Может, нас вместе закопают, а я о тебе даже такой мелочи не знаю. Зато вы со своей шарашкой слишком много разнюхали обо мне. Ужасно неуютно чувствую себя. Как беззащитная инфузория-туфелька под дулом микроскопа.
Николай уселся поудобнее, вытянув вперед ноги и сказал:
— Никакого секрета. Моя фамилия простая — Новиков.
— Ладно хоть не Иванов-Петров-Сидоров…
Я помолчал, жадно затягиваясь табачным дымом, а потом повторил вопрос:
— Так что же ты предлагаешь, сэр Новиков?
— Не знаю.
— Это круто, но не подходит. Еще есть какие-нибудь идеи? Только желательно, чтобы они были более исполнимые. Что-то из области научной и мистической фантастики. Может быть, вас в «МИ-6» чему-нибудь учили на подобный случай?
— Я не служу в английской разведке…
— Странно, — удивленно произнес я. — А на кой черт тогда ты приперся из загнивающей Великобритании в процветающую Россию-матушку?
Он исподлобья посмотрел на меня, явно недовольный моим паясничаньем. Но меня уже понесло, и я не мог остановиться, так как в это же самое время мозг лихорадочно перебирал варианты спасения моих любимых женщин.
— Ладно, извини. Я и забыл, что ты просто шестеришь на толстозадых партийных боссов.
— Зря ты так, Филин, — Николай огорченно вздохнул. — Мы сейчас с тобой в одной упряжке, и ссориться нам не с руки.
— Разумеется, зря, Коленька. Но ты не бойся. Слово — не воробей, насмерть не заклюет. Хотя, конечно же, извиняюсь. Особенно за то, что приперся к вам на виллу с двумя развязными девчонками, подшофе, да не предупредив. А также за то, что по пьянке раздолбал ваш лимузин. И за этот чертов круиз по дебрям Грузии тоже большой пардон…
— Нужен какой-то нестандартный ход. — Николай произнес это вполне серьезно, будто уже был готовый план действий и дело осталось за малым — реализовать его. — Что-то такое, чего они от нас совсем не ждут.
Я вскочил на ноги и принялся делать небольшие круги на тесном пятачке, свободном от деревьев, приговаривая вполголоса:
— Ход тебе нужен… Нестандартный… Будет тебе и ход, и проход. Ход ему нужен…
Николай тоже встал и принялся разминать затекшие ноги, искоса поглядывая на меня. Внезапно в моей голове сверкнула молния, и я замер, пораженный очевидностью выхода. Новиков с тревогой уставился мне в глаза, не зная, что можно ожидать от безумца в таком состоянии.
— Вот тебе и ход, Никола. Я сдаюсь.
Глава 5
Новиков удивленно хлопал ресницами, потеряв на некоторое время дар речи. Потом он справился с охватившим его смятением и выдохнул на одном дыхании, проглатывая от торопливости окончания слов:
— Ты сдурел, Филин! Стоило ли с таким трудом устраивать побег, чтобы утром сдаться? На кой ляд тогда рисковали жизнью?
Я покровительственно похлопал его по плечу, как неразумное дитятко:
— Еще как стоило, Коля! Я не просто сдамся, а мы произведем обмен. Как в натуральном хозяйстве. То есть утром деньги — вечером стулья. Можно и наоборот, но в любом случае сперва пусть освободят девчонок. А уж потом я всласть пообщаюсь с Амираном, если у него к тому времени не пропадет желание видеть мою образину.
Николай еще не совсем понимал, куда я клоню, но уже стал догадываться, о чем пойдет речь. Он ожесточенно замахал обеими руками, активно протестуя.
— Нет, не получится…
— Еще как получится, дорогой! — жестко произнес я. — Ты, видимо, невнимательно читал досье на меня. Там должно быть черным по белому написано, что Филин обладает чрезмерным упрямством, грубоватым чувством юмора, а в свободное время предается любимому занятию: распитию спиртных напитков и сентиментальному пусканию слюней. Потому что он, несмотря на свою напускную грубость и бесчувственность, очень добрый и пушистый.
— И что из этого вытекает?
— Все вышеперечисленное касается друзей, а не врагов. С ними я расправляюсь без угрызений совести и философских раздумий. И ты мне в этом поможешь. У нас есть почти все необходимое для упреждающего удара, и хитрый план обязан сработать. Самое главное — не давать мафикам опомниться, чтобы у них не оставалось время на размышления. Присаживайся, будем военный совет держать. Тебя назначаю комиссаром, они всегда сомневаются в успехе.
Николай обреченно плюхнулся прямо на рюкзак и приготовился слушать мою бредятину. Я же еще раз прокрутил в голове внезапно возникший план, стараясь четко сформулировать расплывчатые пока мысли, перевести их в конкретные слова, простые и понятные. Не хотелось тратить слишком много времени на обсуждение, потому что впереди нас ждала груда подготовительной работы, без которой все пойдет прахом.
По мере того как я излагал свою разработку, Новиков то мрачнел, то начинал не к месту улыбаться, иногда пытаясь на ходу внести коррективы. Но я его обрывал, не давая превратиться военному совету в обычное ток-шоу. Когда же наконец закончил, Коля глубоко вздохнул.
— Ты псих, Гоша. И вернее всего, сложим мы сегодня свои головушки.
— Я не псих. Просто любовь — страшная сила. Неужели ты ни разу не был влюблен, Колек?
— Был, но не так…
— Тогда это и не любовь совсем, — перебил его я.
— Может быть, может быть, — задумчиво прошептал Новиков скорее для себя и, встрепенувшись, продолжил: — Но ничего другого нам не остается. Попробуем?
— Однозначно! — сказал я, вставая. — Тогда в путь, комиссар?
Коля встал, потянулся, разминая мышцы, и, сделавшись вдруг бодрым и деятельным, закинул за спину рюкзак, повесил на шею автомат и согласился:
— В путь, командир.
Все черти мира перешли под наши знамена. Через час с небольшим мы почти вышли к цели. Заросли неожиданно расступились, и за узкой полоской берега, лишенной какой-либо растительности, появилась речка. На неспешных волнах играли лунные блики.
Мы с Николаем двинулись вниз по течению, стараясь на всякий случай держаться поближе к спасительным зарослям. Еще минут через сорок нашли то, к чему стремились. Через водную поверхность был перекинут мост. Стратегического значения он не имел, потому и являл собой простейшую деревянную конструкцию метра три шириной и около пятнадцати в длину. Как раз то, что и требовалось. Одним краем грунтовка упиралась где-то в невидимых далях в шоссе, а другой заканчивался на вилле Амирана.
