Евгений Сартинов - "В алмазную пыль..."
Они снова выпили, и с помощью нескольких смешных историй из собственной жизни Шалимову удалось поднять настроение своей спутнице.
— … Прихожу я на следующий день брать интервью у городского головы, и вдруг вижу эту самую рыжую морду, и у него под глазом мой синяк! Запудренный, конечно, но мой. Самое главное, что и он меня узнал…
Ирина хохотала уже в голос, на неё бросали заинтересованные взгляды те самые трое грузин. Ресторан постепенно наполнялся, в углу скромно ужинали трое военных в звании не ниже майора. В трёх молодых парах угадывались торговые ребята со случайно подснятымы девками. Пять солидных мужичков за соседним столиком мирно надирались фальшивым коньячком не помышляя о дамах, но, зато бесконечно выясняя, кто и как друг друга уважает.
— Михаил, что вы все время оглядываетесь по сторонам? — спросила Ирина.
— Интересно. Каждого видно издалека. Видите тех пятерых?
— Ага.
— Типичное чиновничье ворьё, — определил Шалимов. — По должности сидят на бюджетных деньгах, от страха быть прищученными заработали себе импотенцию, и теперь могут только пить и жрать.
— Точно! — подтвердила Ирина. — Вон тот зам нашего мэра, а этот толстый — начальник ЖКО. Ворюга жуткий. Дом себе двухэтажный построил.
Неожиданно Шалимов заметил ещё одно знакомое лицо. Бывший милиционер Михеев стоя на пороге с видимым недоумением осматривал зал. Наконец он тормознул пробегавшую мимо Наденьку, и, получив бесплатную консультацию, быстро удалился в сторону занятого Лальком и его командой кабинета.
"Занятно!" — подумал Шалимов, и налил Ирине «Амаретто».
— А вы надолго к нам, Михаил Иванович? — спросила Ирина.
— Ир, когда меня называют по имени отчеству молодые девушки, я чувствую себя не то, что старым, скорее даже мёртвым. Буд-то лежу в гробу, а надо мной читают некролог. Так что давайте только по именам. Хорошо, Ирина Анатольевна?
Девушка закатилась своим, так волнующим Шалимова, грудным смехом, потом согласно кивнула головой.
— Ладно, уговорили!
К концу вечера настроение поднялось и у Михаила. Он забыл о страхах, и всё травил свои журналистские байки, анекдоты. Пару раз они танцевали танго, причём Ирина прижималась к нему весьма откровенно, с большими авансами на будущее.
7. БОЛЬШОЙ АКВАРИУМ
Заведение Долгуши они покинули в первом часу ночи, прихватив с собой недопитую бутылку «Амаретто», коробку конфет, и полную бутылку так понравившегося Ирине «Мартини». Перед уходом Михаил снова начал нервничать. За полчаса до них из ресторана шумно отбыл Лалёк со всей компанией. Шалимов по-прежнему ожидал от этой шайки какой-нибудь подлянки, и откровенно побаивался ночных, пустынных улиц Ангарки.
Впрочем, запланированную подлость Шалимов обнаружил, ещё даже не выходя из здания ресторана. Принимая от гардеробщика одежду, Михаил обратил внимание, что тот как-то отводит глаза в сторону. Пошарив по карманам, журналист обнаружил всю мелочёвку на местах, и лишь принимая свою трость, догадался, в чём дело. Провернув ручку, он разъединил палку и убедился, что лезвие стилета обломано под самый корень.
— С-сучары! — в сердцах бросил Шалимов, и, двинулся к выходу, не обратив никакого внимания на оправдательные жесты швейцара.
Выйдя на крыльцо вслед за безмятежной Ириной, Михаил нервно огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не увидел. Не торопясь, они двинулись по пустым, тёмным улицам. До идиотизма счастливая Ирка то принималась петь, то выдавала какие то танцевальные «па», порхая вокруг журналиста как бабочка вокруг светильника. При этом она непрерывно тарахтела языком как работающий вечный двигатель. А Михаил, как назло, никак не мог отделаться от ощущения опасности. Один раз он, было, уже решил, что вот оно, свершилось. Две импортных машины с дурным рёвом форсированных двигателей выскочили из-за угла, причём у приземистой «Тойеты» горела только одна фара.
"Ну, всё, амбец тебе, Шалимов", — решил журналист, украдкой посматривая на высокий забор частного дома, мимо которого они как раз проходили. Но к его удивлению обе машины промчались мимо, даже не притормозив.
"Наверное, будут ждать у Иркиного дома", — решил Михаил, старательно делая вид, будто, слушает трёп своей спутницы.
К его удивлению ни у дома, ни в подъезде они никого не встретили. Единственный, кто поджидал их у двери, был большой чёрный кот с белой грудью.
— Ну, нагулялся, бандит, — приветствовала его Ирина, открывая дверь и пропуская в квартиру обоих котов, двуногого и четвероногого.
"Странно, как это они меня отпустили, " — думал Михаил, снимая куртку. Вдоволь поразмыслить ему над этой загадкой Ирина не дала. Еле дождавшись пока столичный гость снимет верхнюю одежду она с энергией небольшого бульдозера прижала его к стене, и, повиснув на шее Михаила, запечатала губы Шалимова отчаянным поцелуем.
"А в этом она свою тётку перещеголяла. Та целоваться не умела совсем", — подумал журналист, наконец-то нашедший некоторое отличие между родственниками. Это была последняя его трезвая мысль в эту ночь…
В восьмом часу утра их разбудил сильный стук в дверь.
— Кто там! — крикнула хозяйка, не вставая с постели, благо однокомнатная квартира и небольшая прихожая позволяли ей это делать, даже не повышая голоса.
— Ирина, отдавай нам столичного гостя! — донеслось из-за двери.
— Кто это ещё там? — недовольно пробормотала хозяйка, нехотя встала и, накинув на голое тело халатик, подошла к двери. Заглянув в дверной глазок, она, к удивлению сонного Михаила, без дальнейших расспросов открыла дверь.
— Привет! — пробасил удивительно знакомый голос. — Где Мишка, спит, поди, ещё?
— Нормальные люди по субботам спят до обеда, — буркнула Ирина, отступая на кухню. Лишь теперь Шалимов рассмотрел раннего гостя. К удивлению Михаила это оказался Семён Бабич.
— Вставай, соня! — не заходя в комнату, обратился к нему майор. — Пора ехать.
Одет он был по-походному: в полушубке защитных цветов, в таких же брюках, в высоких полусапожках на шнуровке.
— Куда ехать? — пробормотал Михаил, страстно желая только одного — снова провалиться в мягкую перину сна. — Зачем?
— Здрасте! — осуждающе качнул сивой головой майор, и вытащил из кармана чётки. — Договорились же сегодня ехать на охоту. Я специально для тебя ещё на день отгул выхлопотал.
— К чертям охоту, — пробормотал Михаил, переворачиваясь лицом вниз и пытаясь вернуться в свою сонную нирвану. Бабич с душой выругался и, пройдя в комнату, сорвал с журналиста одеяло. Вид голой задницы столичной знаменитости весьма позабавил его, Семён не удержался и сочно шлёпнул по ней своей лопатообразной ладонью. Шалимов подпрыгнул на постели и разразился гневной тирадой.
— Нет, Сёма, ты совсем охренел!?
— Зато ты сразу проснулся.
— Ты! Ты типичный мент!
— Я и есть мент.
— Ты! Врываешься в суверенное жилище, производишь противоправное действие, и после этого они ещё хотят, чтобы вас любили! Не за что!
— Да от вас, журналюг, слова доброго не дождёшься! Охраняй их, защищай, а они же потом нас же и обсерут! — парировал Семён, и кинул рядом с кроватью объёмный рюкзак. — Одевайся!
— Это что такое? — удивился Михаил, и, развязав верёвки рюкзака, обнаружил полную охотничью экипировку, точно такую же, как и у Бабича.
— Ирин! — крикнул в сторону кухни майор. — Сообрази нам кофейку!
— Уже чайник поставила, — донеслось в ответ.
— Молодец!
Михаил, не торопясь, выкладывал на пол походные шмотки, с сомнением разглядывая новое приобретение.
— Не сомневайся, всё по тебе будет, — усмехнулся Семён.
Как ни странно, но вся амуниция действительно пришлась журналисту в самый раз. Михаил уже натягивал штаны, когда Ирина внесла в комнату поднос с кофейником и бутербродами. Большинство из них бесцеремонно срубал сам майор милиции, продолжая при этом поторапливать своего гостя.
— Давай-давай, нам ещё ехать двести километров! — подбодрил он метавшегося между ванной и туалетом Шалимова.
— Чего так далеко- то? — удивился Михаил. Тайга начиналась в ста метрах за околицей Ангарки.
— Зато увидишь самые красивые места Сибири и ещё не пуганных зверей. Ты когда последний раз на рыбалке был?
Михаил напрягся, но всё-таки вспомнил.
— Лет пять назад. На Кавказе. В Чечне.
— Ну вот, а тут есть возможность сходить на тайменя, харюзу потаскать.
— Может, рюмку? — предложила Ирина.
— А есть?
— Конечно.
— Давай.
Бабич не торопясь вылил в глотку стакан «Мартини».
— Ах, хорошо! «Мартини» — это вещь.
— Ты с шофёром что ли? — спросил Михаил, наблюдая за этой процедурой и, обжигая свои губы, горячим кофе.
— Нет, вдвоём поедем.
— И не боишься гаишников, — Шалимов кивнул на пустой фужер.
