Сергей Устинов - Дрянь
— Уходите, мы никому ничего не скажем.
Двое молча приближались. Он сжал губы, бросил камень и не попал. Один кинулся ему под ноги, свалил, второй двумя руками, как молотом, ударил по затылку. Парень еще попытался встать, поднялся на четвереньки, но тут же страшный удар ногой отбросил его с гребня, и он покатился вниз в облаке пыли и камней. Тело подпрыгивало на уступах и летело дальше вдоль почти отвесного склона.
Девушка, тяжело дыша, то и дело в ужасе оглядываясь, прыгала с камня на камень. Двое догоняли. Перед ней открылась расщелина метра два шириной. Она остановилась, балансируя на краю, боясь прыгнуть. За валуном показалась голова преследователя, и девушка заплакала. Она прыгнула, не дотянула до края, уцепилась было за кусты, но сорвалась, полетела вниз.
* * *Услышав далекий грохот, руководитель группы, тот, что был в кепке, тревожно оглянулся. По склону тянулся пылевой след камнепада.
* * *На вечернем перроне у входа в спальный вагон рядом с проводником стояли трое: подтянутый пожилой мужчина — Виктор Михайлович, спортсмен и еще один, маленький крепыш.
— Две минуты, — нервно сказал Виктор Михайлович, взглянув на часы. — Что-то случилось.
— Дома нет, я два раза ездил, — заметил крепыш. — Но дверь не опечатана.
— Тьфу на тебя! — в сердцах воскликнул Виктор Михайлович.
— Скорый поезд Москва — Ташкент отправляется с третьего пути, — сообщил репродуктор. — Отъезжающих просят занять свои места, провожающих — выйти из вагонов.
— Заходите, — сказал проводник, — сейчас поедем.
* * *С грохотом ходила под ногами вагонная площадка. Мукасей стоял в темноте в переходе между двумя вагонами и курил, пуская дым к сереющему небу, мелькавшему узкой полосой над головой. Бжих-бах, вжих-бах — зыбкие, как пароходная палуба в шторм, ходили туда-сюда стальные плиты. Чтобы не упасть, Мукасей держался за какой-то шланг.
Хлопнула, как выстрел, дверь в тамбур, держась друг за друга, проскочила, шатаясь, веселая парочка... Снова пушечно хлопнула дверь... В третий раз ее открыли аккуратно. Человек в железнодорожной форме остановился, посветил фонариком. Спросил настороженно:
— Гражданин, из какого вагона? Билет есть у вас?
— А... Да... Вот! — Мукасей достал из кармана билет.
Железнодорожник осветил билет, потом будто невзначай махнул лучом фонаря по лицу Мукасея.
— Пройдите в тамбур. Здесь нельзя стоять.
И, еще раз глянув с подозрением, пошел дальше.
Снова стукнула железная дверь. В переход вошел спортсмен, нагруженный бутылками боржоми. Мукасей отпрянул, успел отвернуться. А спортсмен хлопнул за собой дверью, открыл следующую, попал из межвагонного грохота в относительную тишину, прошел половину вагона — и остановился, пораженный внезапным подозрением. Осторожно поставил бутылки на коврик, повернул обратно. Осторожно открыл дверь в тамбур, еще более осторожно — сперва чуть-чуть, потом шире — дверь в переход. Распахнул настежь — никого.
* * *Мукасей быстро шел по вагонам, почти бежал. Грохот — стук — ковровая тишина купейного, грохот — стук — свисающие в проход руки плацкартного, грохот — стук... Он едва успевал захлопнуть дверь тамбура, как с противоположной стороны появлялся спортсмен. В последнем вагоне, в последнем тамбуре это должно было кончиться.
Спиной к Мукасею неторопливо шел, вытирая большую лысую голову казенным вафельным полотенцем, толстый человек в пижаме.
— Извините, — сказал Мукасей, протискиваясь мимо него. Толстяк обернулся, прижавшись животом к стенке, пропустил Мукасея, рванул ручку двери и исчез в своем купе. А Мукасей сделал по инерции еще два шага, круто повернулся, прыгнул назад, отодвинул ту же дверь, шагнул через порог, задвинул дверь на место и привалился к ней спиной.
— Здрасьте, — сказал он, изо всех сил стараясь изобразить на лице радость от негаданной встречи. — Не узнали? — При этом он судорожно шарил пальцами у себя за спиной, нащупал рукоятку замка и повернул ее. В купе было полутемно, горел только ночник в изголовье нижней полки. На Мукасея удивленно и испуганно глядел давешний попутчик — «деда». Узнал, заулыбался, лицо его разгладилось. Приложил палец к губам, показав подбородком на спящего внука. Мальчишка лежал, разметав простыни, на соседней полке.
* * *Спортсмен добрался до двери последнего тамбура и безуспешно дергал запертую дверь.
* * *— Вот какое горе у нас, — тихо и скорбно рассказывал «деда» Мукасею. — Как приехали, на второй день пес и сбежал. Оглянуться не успели — сбежал, подлец. — «Деда» горестно качал большой головой и повторял: — Такое горе, такое горе... Этот рыдает, — он кивнул на внука, — я сам на валидоле. Даже на ВДНХ не пошли. Лучше в дома сидели, никуда не ездили...
Больше говорить стало не о чем, Мукасей поднялся. Вровень с его головой была пустая верхняя полка. Он похлопал по ней ладонью:
— А тут у вас что, никого?
— Пусто, — отозвался «деда».
— У меня соседи беспокойные, может, я у вас останусь? Не возражаете? А утром с проводником договоримся. А?
* * *Поезд стоял у ташкентского перрона. Толкаясь чемоданами и сумками, пассажиры выдавливались из дверей, становились толпой, плывущей в направлении здания вокзала. В конце концов Мукасей остался в вагоне один. К нему заглянул проводник:
— Заснул? Приехали...
И начал выгребать из-под столика пустые бутылки. Мукасей неторопливо поднялся, вышел на пустеющую платформу.
* * *Он стоял под часами на привокзальной площади, когда рядом остановился беленький «запорожец». Из машины выскочил худой смуглокожий молодой человек, бросился к Мукасею. Они обнялись.
— Ну? — напористо спросил Мукасей.
— Я все сделал, как ты велел, — с легким акцентом ответил тот, — чуть не в самое купе к ним влез. Потом проводил до выхода. Понимаешь, их встречали. Красная «шестерка», я номер записал. Не ташкентский номер, такие дела! Они выехали на трассу и ушли от меня, вот так. — Он с досадой взмахнул руками: — Что моя таратайка против них, такие дела!
У Мукасея застыло лицо. Он схватил молодого человека за рукав:
— Сайд, мне надо их догнать, понимаешь?
— Ничего я не понимаю, — пожал плечами Саид. И добавил с обидой: — Как я могу понимать, когда ты ничего не объясняешь, а только звонишь среди ночи, говоришь: «Сайд, сделай так...»
— Мне надо! — крикнул Мукасей так, что прохожие обернулись.
— Не кричи, — сказал Сайд. — Надо так надо. Садись в машину.
* * *Они стояли на летном поле, вихрь от винтов вертолета рвал куртку на Мукасее, вздувал рубашку Сайда.
— Это свои ребята, афганцы, — перекрикивал шум двигателя Сайд. — Возят наших геологов. Сейчас летят в Бухару. Я договорился, они возьмут тебя с собой.
Мукасей махнул рукой в знак согласия и благодарности и пошел к вертолету.
— Так ты мне объяснишь, что происходит? — заорал ему вслед Сайд.
— Нет!
* * *— Вон еще красненькая, — сказал пилот, вытягивая руку в направлении шоссе, тонкой нитью петляющего в горах. Вертолет чуть-чуть наклонил свой стеклянный нос и стал снижаться. Мукасей в очередной раз снял с задней стенки кабины тяжелый полевой бинокль. Он вибрировал в руках, изображение прыгало, наконец ему удалось поймать багажник красных «жигулей» и разглядеть номер.
— Они, — пробормотал он. — Они!
И в этот момент Мукасей увидел, как вспыхнули фонари, машина притормозила и, показав мигалкой, что поворачивает, действительно свернула направо, на какую-то боковую грунтовую дорогу, уходящую круто в горы.
— Куда это они? — в изумлении воскликнул Мукасей.
Вертолетчики переглянулись, один из них с сомнением покачал головой, но другой махнул рукой: дескать, давай уж до конца. И вертолет, сделав круг и набирая высоту, двинулся курсом, параллельным красным «жигулям».
* * *— Куда это мы? — поинтересовался недовольно и подозрительно Виктор Михайлович. Его мотало и подбрасывало на ухабах. За машиной стелился шлейф пыли.
— Маленькая экскурсия, — откликнулся Фархат. — Здесь в горах такие виды... Хочу, чтобы вы знали: у меня от вас секретов нет. Друзья должны доверять друг другу, или я не прав?
Вдруг какие-то белые клочья ударили в лобовое стекло вертолета. Впереди стеной вставала полоса тумана, скрывая склоны гор, а вместе с ними и уходящую вверх грунтовую дорогу, по которой пылил красный автомобиль. Один из пилотов повернулся к Мукасею, удрученно развел руками:
— Придется поворачивать оглобли. Здесь это часто...
Мукасей напряженно думал.
— Можете высадить меня поближе к дороге?
— Если найдем площадку...
Вертолет стал снижаться.
* * *Фархат вел за собой своих спутников по узкой, едва заметной в траве тропке. Остановились на краю обрыва, поросшего кустарником. Фархат поманил гостей поближе, раздвинул кусты.
