Сергей Донской - Капитан разведки
Хват в привычные рамки не укладывался. В этом нетрудно было убедиться, ознакомившись с результатами психофизических тренировок, прилагавшихся к делу. На спецназовской терминологии это был так называемый КПД – комплекс приемов и действий, выполняемых в условиях повышенной опасности и связанных со значительными физическими и психическими напряжениями.
Хват озадачил инструкторов уже в ходе самых первых испытаний для желторотых юнцов. То был несложный традиционный опыт, проводившийся над всеми новичками. Вначале боец строевым шагом проходил по широкой доске, лежащей на земле, а инструктор засекал время прохождения на секундомере. Затем бойцу предлагалось пройти по той же доске, но уже на десятиметровой высоте – над бетонными плитами, ощетинившимися прутьями арматуры. Разумеется, вторая прогулка занимала времени значительно больше. Собственно говоря, она производилась лишь для того, чтобы объяснить молодняку простую истину: опасность давит на человеческую психику, страх мешает точности и скорости выполнения даже самых простеньких упражнений. Делался вывод: научившись побеждать страх, боец сможет преодолевать любые препятствия. Элементарно, Ватсон. Но только не в случае с Михаилом Хватом, который при прохождении доски на высоте затратил ровно столько же времени, сколько на земле, тютелька в тютельку.
Его тут же повторно освидетельствовала медкомиссия, но каких-либо иных отклонений в психике Хвата не обнаружилось, поэтому было решено продолжать наблюдение. Странного курсанта погрузили в самолет вместе с остальными и подняли на высоту 3000 метров, откуда всем предстояло совершить свой первый прыжок с парашютом. Около половины курсантов позеленели от страха, что было вполне нормальной реакцией на врожденную боязнь высоты. Если подчиниться страху, то с человеком начинают твориться пренеприятнейшие метаморфозы, превращающие царя природы в тварь дрожащую. С некоторыми нечто вроде этого и происходило, так что их приходилось силой выталкивать наружу, но это была привычная процедура. Хват же шагнул за борт самолета самостоятельно, без колебаний, хотя и без показной удали. Ему действительно не было ни капельки страшно, вот что самое поразительное! Ведь к страху привыкают постепенно, как к купанию в ледяной воде. Даже совершая десятый прыжок с парашютом, человек не перестает бояться, хотя страх больше над ним не господин, а лишь тот «звоночек», который предупреждает бойца об опасности, помогает ему быстрее принимать единственно верное решение в рискованной ситуации.
Все это было так… или почти так. Потому что в случае с Хватом инструкторам приходилось поступать прямо противоположным образом. С самого начала его стремились научить бояться, устраивая ему схватки на краю пропастей, форсирование горных рек без страховки, проходы через горящие здания, преодоления полос препятствий под огнем «неприятеля», внезапные рукопашные, автомобильные аварии и прочие ловушки. Как только Хват справлялся с очередным тестом, его подключали к аппаратуре, пытаясь обнаружить признаки пережитого стресса, но все напрасно. С таким же успехом можно было бы исследовать изменения в психике терминатора, выполнившего свою очередную миссию.
Присутствуй в поведении этого удивительного курсанта хотя бы намек на дерзость, высокомерие или позерство, он был бы немедленно отчислен из училища, но парень сохранял полную естественность, что подкупило его будущих командиров. «Ничего, еще научится бояться», – сказали они и оказались правы. В дальнейшем выяснилось, что Хват действительно умеет испытывать страх. Правда не за себя – за исход порученного задания, за жизнь подчиненных, за безопасность мирного населения, находящегося в зоне боевых действий. Эта мягкость в сочетании с личным бесстрашием сыграла с ним ту самую злую шутку, в результате которой спецназовец оказался в отставке.
Полковник Реутов полагал, что ГРУ не имеет права разбрасываться столь уникальными кадрами и, будучи привлеченным к проведению операции в Москве, твердо высказался за кандидатуру Хвата. Ознакомившись с его личной характеристикой, руководство дало «добро». Ничего удивительного. Этот человек по всем параметрам подходил для выполнения поставленной задачи. Основные моменты из его личного дела Реутов запомнил практически дословно.
…Внешне Михаил Хват не производит впечатление чересчур опасного или беспощадного противника. Умеет напустить на себя показное благодушие, вводящее в заблуждение окружающих… Перед женщинами предпочитает представать в образе повесы и балагура, стремясь скрывать свои истинные чувства. Близких отношений с людьми не заводит, инстинктивно избегая моральных травм, которые могут причинить их измены или предательства…
…Из двух десятков опрошенных одноклассников и друзей детства ни один из них не охарактеризовал Хвата как симпатичную, привлекательную, обаятельную личность. Вместе с тем семеро из девятерых опрошенных лиц мужского пола высказались в том смысле, что они считают Хвата «надежным товарищем, с которым они пошли бы в разведку». Весьма примечательный факт, учитывая, что с половиной сверстников Михаил Хват в юности находился в состоянии непрекращающихся конфликтов…
…При изучении его лица на групповых снимках легко заметить, что оно абсолютно не соответствует общему улыбчивому выражению. В обыденной обстановке М. Хват сохраняет отстраненную, почти угрюмую мину, удерживающую посторонних людей от вступления в контакт со столь замкнутым человеком. Это одна из масок Хвата, носимая им с раннего детства…
…Сослуживцы по Балашихинскому учебному центру «Вымпел» вспоминают, что им с трудом удавалось выдерживать взгляд Михаила Хвата в критических ситуациях. Некоторые из них характеризуют его глаза как «хищные», «звериные» или «рысьи»…
…Отлично владеет всеми видами оружия и рукопашного боя. Неоднократно демонстрировал чудеса выносливости при совершении длительных переходов на лыжах и марш-бросков по пересеченной местности… Обладает врожденной потребностью в преодолении сложных препятствий и повышенных физических нагрузок… Проявляет готовность к схватке с численно превосходящим противником…
…Психически устойчив. Обладая покладистым, неприхотливым характером, является ярко выраженным индивидуалистом. Не всегда адекватно ведет себя при коллективных действиях. Наиболее пригоден для проведения одиночных акций на фоне больших психических и физических нагрузок…
Последний пункт, кстати, во многом предопределил тот факт, что в распоряжение Реутова попал именно капитан Хват, а не кто-нибудь другой. Люди, как правило, делятся на прирожденных вожаков и «массовку», «стаю»; независимые герои в природе так же редки, как волки-одиночки, обладающие нахальством и мужеством полагаться лишь на собственные силы. Приручить такого, заставить ходить на задних лапках невозможно. Сделать союзником – всегда пожалуйста. Особенно если вы с ним одной крови и кровь эта горяча.
* * *Плоское небо над Москвой приняло ту характерную предгрозовую окраску, на фоне которой все остальное казалось мертвенно-бледным, неправдоподобно четким и почти неузнаваемым, как будто все это виделось в зловещем сне или, того хуже, из потустороннего мира. Невесть откуда взявшийся ветер гонял по закоулкам крошечные смерчи, завивая штопором пыль и мусор. Кроны деревьев издавали тревожное шуршание, теряя первые пожелтевшие листья. Пешеходы непроизвольно сутулились и ускоряли шаг, автомобилисты норовили проскакивать перекрестки на желтый свет, у бродячих собак хвосты сами собой поджимались между торопливо семенящих лап. Стало не то чтобы прохладно, но как-то неуютно.
Реутов и Хват, покинувшие кафе, приблизились к ближайшей уличной парковке, где полковник с некоторой неловкостью пригласил спутника в свою машину:
– Садись, капитан, прокатимся.
– Может, лучше пройдемся пешком? – заколебался Хват, с сомнением разглядывая неказистый реутовский автомобиль. За свои многочисленные заслуги перед разведывательным управлением полковник не удостоился ничего престижней фиолетовой «копейки», намотавшей на кардан не один десяток тысяч километров.
– Подними глаза, – посоветовал Реутов. – Все небо тучами затянуло. Охота тебе под кислотным столичным дождем мокнуть?
– В столичных пробках торчать тоже не очень-то тянет, – признался Хват, заглядывая внутрь «жигуленка», непонятно для какой надобности оснащенного дорогими кожаными чехлами и мощными колонками «Pioneer». – Современной музыкой увлекаетесь? – насторожился он, забравшись на пассажирское сиденье.
– Боже упаси, – открестился Реутов, включая зажигание. – Машина служебная. Понятия не имею, кто ездил на ней до меня. Возможно, этому парню приходилось по легенде изображать из себя лихого московского извозчика, включая на полную громкость всякую музыкальную хренотень.
