Евгений Сухов - Город в кулаке
— А вы что скажете? — раскуривая сигарету, Кулагин обратился к сидящим напротив него Вершинскому и Левинсону.
Анатолий хотел что-то сказать, но так как рот у него в этот момент был полон закуски, он вытянул большой палец руки и характерным жестом провел им под подбородком.
— Порезать всех. К чертовой матери! — высказался и за себя, и за товарища Левинсон, разводя руки в стороны. — Они же думают, что коалиция заберет у них больше, чем они приобретут. Так, Леня? Так… Или, как говорит Артем, надо просто забить на них. И делать свое дело.
— Но как его делать, если кто-то потянет в одну сторону, кто-то в другую? — возмутился Кулагин. — Мне надо, чтобы в коалицию вошли все без исключения. Только тогда мы сможем взять под свой контроль промышленников. В любой самый неподходящий момент несогласные могут заявить о себе. Или все вместе, или никак! Раскол хуже, чем разрозненные группировки. Если мы оставим это просто так сейчас, то завтра они нам перережут глотки, а все, что мы наработали, пойдет в их карманы. Они мгновенно организуют крышу над нашими объектами.
— Ничего мы тут мирными переговорами не добьемся. Не надо ни с кем церемониться. Дались они! Пару человек проучить. — Вершинский насадил на вилку очередной кусок мяса.
Горшаков потянулся к графину с водкой и разлил ее по рюмкам.
— А ты думаешь, эта мелкая шантрапа не решится шмальнуть нас?
— То, что среди отколовшихся найдутся желающие нас убрать, не сомневаюсь. Не Шумский, так кто-то другой. Плевать на них. Мне неинтересно, что думают они… Мне надо объединить дворы. — Кулагин потянулся за рюмкой и поднял ее над столом.
Горшаков повторил его жест.
— Давайте! За дело!
Вершинский и Левинсон охотно присоединились. Все четверо дружно чокнулись и тут же осушили рюмки. Леонид поставил на стол опорожненную тару, придвинул к себе тарелку с супом и, зачерпнув ложкой гущу, отправил ее в рот.
— После того как прозвучала идея создания коалиции, все, кто не с нами, наши враги. А те, кто поддержал нас, будут под пристальным вниманием наших врагов. Теперь ни одному из нас нет дороги назад. Мы позарились на большой куш. Это не понравится многим. Но мне на их мнение — с высокой колокольни! Либо мы насильно присоединяем несогласных к коалиции, либо мы их убираем.
— У тебя есть конкретная идея? — Горшаков отстранился от стола, завершив трапезу, и с сухим щелчком раскрыл заветный серебряный портсигар с аккуратно уложенными в нем штакетинами анаши.
— Тех, кто не согласен, будем просто убивать, — ответил Кулагин. — Я так решил. Надо ликвидировать каждого, кто попрет против коалиции. Мы не дадим им покоя. Они будут пытаться отколоть от нас несколько групп и переманить под свою опеку. Я считаю, что надо создавать группу ликвидаторов. И решать вопрос кардинально. Иначе уже завтра мы рискуем остаться ни с чем. — Кулагин опустил ложку в тарелку и посмотрел на Горшакова.
— Ты прав. Только зачем нам палево, Леонид? Группу! Надо двоих стоящих профессионалов, и все. Покатит. А уж если появится группа, они будут… ну, как бы штабные. Мазитов и Копнин, например. Они знают свое дело. Надо поручать это Мазитову. А если понадобится кто-то еще, они уже все организуют сами.
Кулагин отправил в рот последнюю ложку супа и отставил тарелку в сторону.
— Ладно. Двое так двое, — сказал он. — Мазитов и Копнин. Больше никто не нужен. Решено. А чтобы не начался разброд, надо, чтобы они начали работу завтра же. Иначе мы упустим момент. Нас перестанут уважать. Когда ты сможешь достать Мазитова?
— Могу хоть сейчас. Позвоню, и через пятнадцать минут будет. У него хата в соседнем доме. А Копнин у него всегда трется.
— Давай, тащи его сюда и скажи, чтоб шевелил поршнями. Водка стынет.
Горшаков встал, надвинул на переносицу темные очки и направился в холл.
— Несогласных пятнадцать-двадцать человек, Леня. Ты хочешь, чтобы Мазитов пришил всех одновременно? — спросил Вершинский.
— Думаю, что этого не понадобится. — Кулагин достал сигареты и закурил. — Две-три головы для начала. Остальные поймут, что ошибались, сразу, как только первые две-три группировки останутся без главарей. Остальные сами прибегут. Убрать одного — это еще ничего не значит.
— Меня удивляет, на что они рассчитывают, — заговорил Левинсон, лениво потягивая пиво из высокого бокала. — В одиночку теперь ничего не сделаешь. Ни одного крупного промышленника не удержишь. Тебя просто раздавят, как таракана. Ладно эта мелкая дворовая шантрапа, но на что Шумский надеется?
Кулагин затушил недокуренную сигарету и тут же принялся за второю.
— Если он так делает, у него наверняка далекоидущие планы. Ты не сомневайся… — парировал Вершинский.
Кулагин не дал ему договорить.
— Да плевать я хотел, на что они рассчитывают! — Он стукнул кулаком по столу и заметил, как несколько посетителей ресторана повернули голову в их сторону. — Я знаю, что создание коалиции — это единственное, что имеет перспективу. Мне сейчас интересно только это. И у кого какие планы, мне положить на это… Нес — не мальчик. Он все понимает. Все мелкие группировки по одной со временем перестреляют менты, или они сами друг друга перережут…
За столик вернулся Горшаков. В руках у него было по стулу. С грохотом опустив их на пол, он передвинул очки с переносицы на лоб.
— Порядок. Через пятнадцать минут будут оба. Я считаю, что это правильное решение. Сами накосорезили — сами пусть и отвечают. Посмотрим, как они заговорят, когда их задницы некому будет прикрыть. Они и не с нами и без главарей…
— Шашлычок из свинины на двоих, — сказал Кулагин проходившей мимо официантке. — Темыч, давай подсчитаем, сколько мы дадим за одну голову?
— Надо стартовать с двух штук баксов, — ответил тот. — А там сколько запросят.
— Три — это крайняя цена. Если откажутся, озадачим кого-нибудь другого.
— Да вряд ли. Не думаю, что они будут сильно понтиться. Ребята-то правильные. Единственное что, так это могут запросить вперед. Ну, и отмаксаем половину. Какие проблемы. Им и этого за глаза.
— Возьми это на себя, — распорядился Кулагин.
— Ладушки.
Мазитов и Копнин не заставили себя долго ждать. Войдя в зал ресторана, они тут же направились к столику, за которым обедала четверка. Здороваясь, вновь прибывшие не произнесли ни слова. Только молча по-деловому пожали каждому руку.
— Садитесь, — Кулагин небрежно показал на стулья, которые принес Горшаков.
— Давно не виделись! Что, уже есть работка?
Мазитов перевернул стул спинкой к столу и сел на него верхом. Копнин приземлился справа.
Илья был в черном болоньевом плаще, который он снял при входе в кабак и небрежно набросил себе на руку. Малиновый пиджак с золотистыми, сверкающими в свете электрических ламп пуговицами был сильно измят на спине. Такой же, в тон пиджака, галстук туго стягивал воротничок аляповатой шелковой рубашки, которую Мазитов носил навыпуск. Коротко остриженные под полубокс русые волосы топорщились в разные стороны. Остроносые ботинки покрывал толстый слой пыли. Маленького роста, юркий, с высоким звенящим голосом, Мазитов чем-то напоминал мокрого воробья.
Копнин, в отличие от товарища, придавал большое значение своему внешнему виду. Вываренные до голубизны модные джинсы чуть ниже талии подхватывал широкий кожаный пояс с массивной металлической пряжкой. Левое запястье украшал толстый браслет из нескольких видов камней. Ансамбль завершали начищенные до блеска ботинки на небольших квадратных каблучках, которые при ходьбе издавали характерное цоканье.
— Есть, — ответил Кулагин. — Кстати, жратва вам будет позже. Я заказал свиной шашлык. Но сначала по делу. Артем, давай, объясни парням, что нам надо.
Горшаков наклонился над столом:
— Короче, мы подумали и решили, что тех, кто отказался вступать в коалицию, надо просто убрать. Начнем с троих борзых. Дальше посмотрим.
— Как? — Копнин придвинулся к столу.
— Как хочешь. Но чтоб было видно. Фишка в том, чтобы об этом узнало как можно больше народу. Возьмите для начала Малыгина. Он больше всех выступал. Ну, и… Коляна с Зубом.
— А Шумский? Это же он реально стоит за теми, кто не согласился, — вмешался Вершинский.
— Шумского пока не трогать! — оборвал его Кулагин. — Подождем. Я считаю, Несу надо дать время… Может, одумается.
— Ничего он не одумается, — не унимался Вершинский.
— Все, я сказал, — безапелляционно отрезал Кулагин.
Присутствующим стало ясно, что дальнейшее обсуждение этого вопроса бессмысленно.
— Ты не волнуйся, Толян, — встрял Мазитов. — Мы этих троих так красиво уделаем, что другим неповадно будет. Шумский первым сдрейфит.
В том, что сказал Мазитов, присутствующие нисколько не сомневались. В свое время в городе прогремело сообщение о жестоком убийстве одного из крупных партийных боссов. Властям удалось выйти на след заказчика, которым оказался крупный криминальный авторитет из Рязани. Многие знали, что непосредственными исполнителями этого убийства были Мазитов и Копнин, однако все было проделано настолько чисто и безупречно, что никаких улик против киллеров органам найти так и не удалось.
